— Там спальня, — монотонно говорю я, — и там… и там… здесь ванная… и еще одна спальня… и еще…

Я не знаю, интересно ли им, но выглядят они достаточно заинтересованными.

— Вам двоим и правда интересно, что я говорю? — зевая, спрашиваю я. Я не спала и не ела, а теперь еще и должна показывать двум подросткам французский загородный дом.

— Не очень, — признается Лисандр. — Но мы привыкли притворяться, что нам интересно, о чем говорят люди.

— Это приходится делать, если ты живешь с нашей мамой, — поясняет Лоркан.

Прежде чем мне удается что-то на это ответить, дверь спальни, что я делю с Дом и Лили, открывается, и на пороге появляется Лили, зевая и потирая заспанные глаза. Она одета в пижаму, и ее рыжие волосы всклокочены. Лили — не жаворонок, так что, думаю, она просто направилась в туалет или еще что-то в этом роде…

— Ауч! — вскрикивает она, увидев меня и — о, да! — своего парня. — Ч-что ты здесь делаешь?

Мы не совсем уверены, кому был адресован вопрос, так как волосы Лили полностью скрывают ее лицо.

— Тише, Лили! — предупреждаю я. — Ты разбудишь Виктуар!

Или, что еще хуже, Скорпиуса.

Дверь в комнату Скорпиуса и Ала открывается. Я готова уже сбежать в нашу спальню, но, к счастью, это всего лишь Ал, и его черные волосы в таком же беспорядке, как и у сестры.

— Что за вопли? — сонно спрашивает он. — А-а, Скамандеры? А не рановато ли вы?

Я прогоняю всех вниз, иначе мы рискуем наткнуться на Сами-Знаете-Кого (и это вовсе не тот Сами-Знаете-Кто, о ком вы подумали). Лили возвращается в спальню, явно не очень сильно переживая, что ее парень здесь. Любовь ко сну и все такое. Лоркан и Лисандр направляются в сад, вероятно, чтобы проверить, а нет ли там каких-то странных магических существ. Сомневаюсь, что они смогут кого-то обнаружить, разве что, колючих, живущих в саду шариков (известных в народе, как ежики).

Мы с Алом сидим на кухне за маленьким столиком. Выглядит он ужасно. Зеленые глаза и вполовину не такие яркие, как обычно, и такое ощущение, что он не спал всю ночь. И у меня есть три версии того, что его беспокоит.

— Ты паршиво выглядишь, Ал, — говорю я, пытаясь, чтобы это прозвучало не так обидно (знаю, это совсем не то слово), насколько это вообще возможно. Он ворчит в ответ и смотрит сквозь стеклянные двери, как Лоркан и Лисандр предпринимают попытку забраться на массивный дуб. — Из-за Дженни, да?

— Нет, — поспешно отвечает он.

— Из тебя никакой врун, — с усмешкой констатирую я.

— Она меня не волнует, — лжет Ал, — просто чувствую себя не очень хорошо.

— Любовная тоска?

— Заткнись! — по-детски выпаливает он.

— Ал, если ты все еще любишь ее…

— Нет.

— Просто, если любишь, ты должен сказать ей об этом. Уверена, она чувствует себя так же ужасно, как и ты.

Он продолжает хмуро смотреть в окно.

— Я собираюсь на прогулку, — произносит он и направляется в сад.

Я остаюсь на кухне, наблюдая, как Лоркан выдирает траву с газона и засовывает ее в карман, а Лисандр висит вниз головой на ветке дуба. Блин, а ведь ему уже четырнадцать.

В итоге, я засыпаю прямо за столом, чтобы в девять утра оказаться разбуженной бабушкой Молли, Андромедой Тонкс и Аполлин Делакур, спустившимися на кухню, чтобы приготовить завтрак.

— Роза! Почему ты спишь здесь? — спрашивает бабушка Молли и, не дожидаясь ответа, продолжает: — Накроешь стол в столовой, пожалуйста? И что это делают близнецы Скамандер на крыше сарая?

Я хватаю столовые приборы и неохотно бреду в столовую, чтобы приступить к сервировке стола. Я и правда устала, и чувствую, что если бы мне выпал шанс снова лечь, то я, вероятно, мигом бы уснула. Я бы сейчас все отдала за этот шанс. И если вы думаете, что бабушка Молли говорила об обычном шестиместном столе, то вы глубоко ошибаетесь — этот стол на тридцать человек. Как в самом настоящем конференц-зале.

Все больше и больше народа спускаются вниз на завтрак. Первыми появляются мама, Анджелина, Джинни и Одри, они помогают приготовить завтрак, а вот Джордж и Перси сидят за столом и ждут, когда тот будет подан.

— Эй! — шиплю я на них. — Ваш завтрак сам собой не отрастит себе ноги и не придет к вам. Придется пойти и помочь!

Они испуганно подпрыгивают, и я слышу, как Джордж саркастически произносит: «прости, мам!».

— Я все слышу!

Ровно в девять двадцать пять на кухне появляется Тедди, выглядя донельзя счастливым, и я чувствую странную смесь ревности и вины при виде него. Конечно, мы успеваем обменяться всего парой слов перед тем, как бабушка Молли и миссис Тонкс подхватывают его под руки и выдворяют в сад. Гарри, будучи его крестным и просто заботливым человеком, присоединяется к нему. Пять минут спустя, Виктуар тоже спускается на завтрак. Как по мне, они слишком далеко заходят со своими глупыми суевериями.

— Утречка всем! — счастливо говорит Виктуар. Большинство возвращают ей такие же счастливые улыбки, но Дом резко опускается на стул рядом со мной и начинает засовывать себе в рот куски колбасы. Как, черт возьми, ей удается оставаться такой худой?

— Если я умру прежде, чем этот день закончится, обещай похоронить мою палочку вместе со мной, — мрачно говорит Дом. Кажется, ей вся эта свадьба точно так же не по душе, как и мне, но, полагаю, по совершенно разным причинам. — Ты уже видела наши платья?

— Нет, — отвечаю я, чувствуя, как неприятные мурашки скользнули по спине. Конечно, платья не могут быть ужасными. Тем не менее, я не успеваю у нее спросить, насколько они плохи, как в столовую входит Скорпиус. Кажется невероятно странным, что атмосфера в комнате может стать настолько неловкой и напряженной, хотя только два человека могут почувствовать это. Думаю, он испытывает неловкость, ведь он даже не смотрит на меня. Он просто усаживается рядом с Алом (который до сих пор ни с кем не разговаривает), и оба сидят, выглядя недовольными. И я уже сейчас могу сказать, что это будет не очень веселый день.

Луна и Рольф появляются в доме в середине завтрака. На Луне новое ожерелье из ракушек, а в руках Рольфа сумка, доверху полная ими же. Они странная пара, наши Рольф и Луна. Тем не менее, в данный момент, в столовой столько людей не находят странным тот факт, что мы со Скорпиусом не разговариваем…

В четверть одиннадцатого спускается Джеймс, проснувшийся последним, в то время как бабушка Молли, Флер и мадам Делакур уже убирают остатки завтрака. Джеймс даже не одет — на нем только боксеры и белые носки. И это не самое приятное зрелище, должна вам сказать.

— О, Боже, — бормочет Дом, закатывая глаза.

— А представь, каково нам делить с ним одну спальню, — мрачно говорит Фред, и Марк согласно кивает.

— Джеймс, ты специально делаешь все, чтобы смутить нас всех? — сердито выплевывает Джинни. — Не мог бы ты надеть джинсы?

— Бог с тобой, мама, — зевает он, почесывая голый живот, словно там завелись блохи. — А что на завтрак?

— Завтрак был в девять тридцать! — говорит бабушка Молли, направляя палочку на стол и очищая его. — Сейчас же десять семнадцать! Время, чтобы начать готовиться!

— Что? Но ведь свадьба будет только после…

— Сейчас же наверх, Джеймс! — приказывает Джинни. — И Бога ради, оденься!

Джинни подталкивает старшего сына к лестнице, а он кричит и ругается весь этот путь, доказывая, что она не может поступить так с голодным ребенком, и это можно рассматривать, как злоупотребление своими обязанностями в отношении заботы о благополучии ребенка.

— Я покажу тебе жестокое обращение с детьми, если ты сейчас же не поднимешься вверх по лестнице, Джеймс Поттер! — кричит Джинни на него, и мы слышим, как он начинает быстрее подниматься. Серьезно, эта женщина страшна в гневе.

После завтрака бабушка Молли начинает распределение фронта работы на всех.

— Виктуар поднимается наверх, чтобы Тедди мог войти; Джордж, Перси, Чарли и Рон расставляют стулья в шатре; Роза и Доминик поднимаются наверх вместе с Виктуар и начинают готовиться; Луи, Хью, Лили, Роксана и Люси — помогают Андромеде с едой; Одри, Анджелина, Гермиона и Джинни — заканчивают все украшать; Фред, Марк, Скорпиус, Альбус и Джеймс, всякий раз, как он решит почтить нас своим присутствием! — убедитесь, что двор чист, а затем помогите со стульями! Всем заняться своими обязанностями! Ох, Луна и Рольф, вы со мной, поможете избавиться от гномов в саду…