– Что с Дом? – спрашивает она.

– Проблемы с парнем, – отвечаю я.

– Она просто должна вступить в клуб, – говорит Чес, скидывая туфли. – Я только что рассталась с Дереком.

Я не имею ни малейшего понятия о том, кто такой Дерек. У Чес, обычно, куча парней, а я просто не успеваю запоминать их имена.

– Ой, сожалею, – говорю я, надеясь, что мой голос выражает сочувствие.

– Да все отлично, – отвечает она. – Это было не такое уж и тяжелое расставание. Я думаю, мы не смогли бы его избежать. Так что там случилось с Джеймсом и Лаурой сегодня утром?

Я пожимаю плечами и вдруг начинаю злиться.

– Джеймс просто социально-отсталый имбецил с дерьмом вместо мозга и абсолютно тупой, когда дело доходит до отношений с противоположным полом. Он серьезно думал, что если бросит Лауру на глазах у всей школы, то это сделает меня счастливой.

– А разве ты не была хоть капельку довольна, когда она получила по заслугам? – спрашивает Чес. – Я уверена, что была.

– Но он поступил подло, – говорю я. – Если бы он обозвал ее жирной или распустил какой-нибудь слух, все было бы не так плохо. Но он очень сильно задел ее и унизил… Он облажался, Чес. Ведь это может иметь куда более серьезные последствия, чем любое самое коварное заклятие.

– Роза, да ты просто святая, – серьезно произносит Чес.

– Ага, я всегда должна соответствовать своему статусу, – с сарказмом отвечаю я.

– Эй, я серьезно! Я считаю, что ты действительно необыкновенная, такая храбрая. И для тебя совсем не важно, что Дом встречается со Скорпиусом. Я бы так не смогла, если бы вдруг очутилась на твоем месте. А теперь ты еще и утешаешь Лауру, – высказывается она.

– Я не утешаю ее, – отвечаю я. – Просто я поддерживаю всех девчонок мира, которым разбили сердца такие парни, как Джеймс или Карл! Мы ведь с тобой прекрасно понимаем, насколько это болезненно. Я не пытаюсь казаться святой, Чес. Я просто ощутила такую же боль на своей шкуре, вот и все.

Чес кивает, но я могу с уверенностью сказать, что она так и не поняла смысл всего, что я сказала. Наверное, я даже не сержусь на нее за это, ведь даже я не всегда могу понять причину моих поступков. Это просто я и то, как я реагирую на некоторые вещи. Я никогда не считала Джеймса особенно мстительным человеком. Очевидно, что я здорово заблуждалась на его счет. Я не настолько хорошо его, оказывается, знаю, как привыкла всегда думать.

Когда Дом не вернулась и через два часа, я решила пойти поискать ее. Я боялась того, что могло бы случится: Малфой мог пойти и найти Марка, а затем превратить того в таракана. Холл был пуст, а значит, время отбоя почти наступило. Тем не менее, здесь не было признаков Дом, Малфоя или же крови, что уже само по себе было хорошим знаком или же плохим… Я не знаю. Сложившаяся ситуация как раз подходила под тот случай, когда просто необходимо было бы воспользоваться картой Джеймса (так называемой картой Мародеров, которую он украл у своего отца), чтобы определить местоположение Доминик. Но потом я услышала шум, доносящийся из кладовки для метел (того самого, где я сидела в тот вечер, когда вся школа узнала о моей беременности), и мой инстинкт просто разрывался от того, что я обязана в него заглянуть. Я просто надеялась, что там, Мерлин упаси, ревет не еще один член моей семьи. Но там был всего лишь один человек, и этим человеком оказался Малфой.

– Малфой? – мягко зову его я. Он посмотрел на меня. К счастью, он не плачет. Но его раздражение кажется ощутимым. Я захожу внутрь и закрываю за собой дверь, присаживаясь на ящик, в котором хранятся запасные мячи для квиддича. Малфой сидит на полу напротив меня. – Что ты здесь делаешь?

– Всего лишь думаю, – отвечает он. – Я слышал, это прекрасное место для того, чтобы собраться с мыслями.

– Ты в порядке? – спрашиваю я. Я не хочу, чтобы он узнал о Дом и Марке. Это было бы для него просто унизительно.

– Дом и я расстались, – вздыхает он.

– Мне так жаль, – произношу я.

Он кивает и слегка улыбается, словно благодарит меня за сочувствие.

– Я не знаю, почему она так решила.

О, черт.

Она так ему и не сказала.

Должна ли я ему объяснить? Или лучше будет просто оставить его? Но разве это не мое дело? Вздор, в подобных ситуациях от меня мало толку. И я молчу.

– Она что-то говорила?

Бл*-бл*… Как я могу ему солгать?

– Э-э… я должна… мне надо… искупать… кролика, – торопливо говорю я.

– Она что-то тебе сказала! – нетерпеливо говорит Малфой. – Что она сказала?

– Я не могу тебе ответить, – спокойно отвечаю я, – это не моя тайна.

Он смотрит на меня своими огромными щенячьими глазами (если мой ребенок унаследует его глаза, то ему будет просто невозможно отказать). Я должна отвернуться, но не могу. Эти глаза просто завораживают.

– Не смотри на меня так! – протестую я. Легкая улыбка появляется на его губах, и я чувствую, как моя решимость рассыпается в прах. – Я предупреждаю тебя, Малфой.

Теперь он уже открыто улыбается и склоняет голову к плечу, смотря на меня невинным взглядом. Черт бы его побрал.

– Я не могу сказать тебе! – произношу я, не глядя на него. – Меня это не касается!

– Но ты ведь что-то знаешь, – говорит он, становясь на колени и сжимая мою руку своими теплыми ладонями. – Да ладно тебе, я ведь имею право знать!

– Имеешь, только тебе все должна объяснить Дом, – с сожалением говорю я. – Я не имею на это права.

Малфой продолжает молчать и, похоже, о чем-то думает.

– У нее есть кто-то еще? – спрашивает он.

Я молчу, стараясь, чтобы не один мускул не дрогнул у меня на лице.

– Существует кто-то еще! – восклицает Малфой. – Кто он?

– Мне надо закончить домашнее задание, я пойду, – быстро говорю я, вставая и направляясь к двери. Но Малфой вскакивает молниеносным движением и заступает мне дорогу.

– Пожалуйста, скажи мне, – умоляет он. – Я думал, мы друзья.

Ого, он и правда знает, как играть грязно. Я продолжаю хмуро его рассматривать.

– Мы друзья, – возмущенно говорю я. – Но я по прежнему считаю, что тебе об этом лучше спросить у Дом.

– Это Марк Меттьюз, да? – спрашивает он.

Как он догадался? Может он умеет читать мысли?

– Я так и знал, – говорит он, горько уставившись перед собой. Я молча смотрю на него. – У меня были кое-какие подозрения, но, похоже, я побил даже свой рекорд в доверии кому-либо.

Я покрываюсь румянцем, но к счастью здесь темно и он этого не замечает.

– Если для тебя это не новость, – начинаю я, – почему ты прячешься здесь?

Я не заметила этого раньше, но теперь, оказавшись к нему так близко, я вижу покрасневшие глаза.

– Это никак не связано с Дом, – говорит он. – Это случилось чертову уйму времени назад. Мне кажется, я должен радоваться тому, что нашелся человек, который будет ее любить.

– Тогда почему ты плачешь?

– Я не плачу, – упрямо возражает он. – Парни не плачут.

– А вот и нет, – утверждаю я. – Я видела, как Ал и Джеймс ревели сотни раз. И Ал по-прежнему ревет, когда смотрит Бемби.

– Печальный фильм, – соглашается Малфой. – И надо быть абсолютно бессердечным, чтобы не расплакаться при его просмотре.

Я приподнимаю брови, словно хочу сказать: «Я знаю, что что-то случилось, так перестань выпендриваться, и просто скажи мне». Это довольно сложно выразить одной только вздернутой бровью, но видимо я все же была убедительной, ведь это сработало.

– Мой сосед умер.

Если честно, я не вижу ничего здесь печального. Если бы умер мой сосед, я бы вероятно пошла бы и сплясала на его могиле. Ладно, я понимаю, что несу чушь, но поверьте мне, он оказался бывшим Пожирателем Смерти, он обожал ползать в нашем саду, воровать футбольные мячи Хью (мы никогда не использовали мячи для квиддича, чтобы не шокировать своих соседей), а затем разрывать их прямо у нас на глазах. Ну, он делал так, когда мы были маленькими, и вообще, может он просто ненавидел футбол. Теперь он же просто все валит на детей, если нарывается на заклятия мамы (это при том, что детей у него нет). Человек-псих, вот что я имею в виду. Он ведь десять лет просидел в тюрьме за поджог. И я редко могла хорошо выспаться ночью, оставаясь дома, опасаясь, что господин Пожиратель Смерти обольет дом бензином и подожжет. Так что я действительно не могу понять, почему Малфой так расстроился из-за смерти соседа. Хотя, может быть, у него был хороший сосед…