– Привет, ребята, – говорю я, и каждый из них подпрыгивает при моем «внезапном» появлении. – И даже Лоркан здесь. И что же ты здесь делаешь?

Я произношу это с сарказмом, что вовсе на меня не похоже.

– Мы не слышали, как ты вошла, Рыжая, – говорит Джеймс, но я его просто игнорирую, так как все еще злюсь из-за Лауры.

– Лоркан, не волнуйся из-за того, что наговорили тебе эти идиоты, – говорю я ему. – Они горазды запугивать, а вот до дела редко доходит.

Мне кажется, что при слове «дело», Лоркан еще больше испугался. Он нервно улыбается, а затем выбегает из общей гостиной. Бедный парень.

– Вы оба должны перестать себя вести, как старшие братья-защитники, – шиплю я. – Лили вас просто убьет, если узнает об этом.

– Да, что она сможет нам сделать? – издевается Ал.

– Твоя мать не единственная, кто превосходно владеет чарами Летуче-мышиного сглаза, – продолжаю шипеть я, и мальчишки начинают слегка нервничать, услышав это заявление. – Так скажите мне… кто победил?

Лицо Ала, расплывается в широкой улыбке, а Джеймс наоборот хмурится.

– Слизерин, конечно же! – самодовольно говорит Ал. – Вы, двое гриффиндорских лузеров, можете прийти на вечеринку в подземелья.

– Спасибо, но я лучше съем старый носок Дадли Дурсля, – горько говорит Джеймс.

Пальцы Ала, складываются в большую «L», прежде чем он скрывается за портретом. Джеймс и я остаемся наедине в комнате, хмуро взирая друг на друга, прежде чем расходимся по своим спальням. Дом вообще изменилась в лице и выглядит так, словно она готова кого-нибудь убить.

– Я уже слышала про матч, – говорю я.

– Десять очков! – восклицает она. – Десять чертовых очков разницы! Если бы наш вратарь хотя бы следил за игрой, вместо того, что бы наблюдать за Фионой Джордан, мы могли бы выиграть! Скорпиус мне никогда не забудет этого провала!

Я сочувственно улыбаюсь ей, но тоже потрясена проигранным матчем. Мы никогда не проигрывали Слизерину. На самом деле, Гриффиндор никогда не проигрывал с тех пор, как на своем пятом курсе, Джеймс стал капитаном.

Вечеринка Слизерина начинается еще днем. Кажется, они празднуют тот факт, что им наконец-то удалось победить Гриффиндор, после шести лет бесплодных попыток. На ужине слизеринцы украсили большой зал зелеными полотнищами (голову даю на отсечение – это был сокрушительный финал!) и распевали восхваляющие песни в честь Ала, словно он их бог.

Поттер, Поттер, Поттер!

Да! Да! Да!

Ох, ну очень оригинально. Джеймс, кажется, на грани убийства, и еще более противно то, что Лили сидит вместе с Лорканом за столом Слизерина. Дом же, наоборот, сидит рядом со мной такая же сердитая, как и Джеймс. Она не разговаривает с Малфоем вообще.

Вперед парни в зеленом, вперед парни в зеленом…

– Если они не заткнуться прямо сейчас, – бормочет Дом, – я кину Авадой в сидящих за слизеринским столом, и мне все равно, в кого она попадет.

– Мне кажется, лучше просто заложить бомбу, ну, ты понимаешь, чтобы стереть их всех с лица земли, — говорю я.

Поттер наш король!

Поттер наш король!

Он всегда поймает квоффл

Поттер наш король!

– Это моя песня! – протестую я, возмущенная тем, что слизеринцы ее украли.

– На самом деле, это песня твоего отца, – произносит Джеймс. – И именно слизеринцы ее придумали… видимо, чтобы оскорбить его.

Слизерин правит!

Гриффиндор подчиняется!

Малфой пошел и поймал снитч,

А Джейми немного п…

Джеймс бросает свой учебник по Астрономии в большего семикурсника со Слизерина и попадает ему прямо между глаз… легенда.

2,4,6,8

Кого мы ценим?

Не львов!

Не львов!

Они, как дерьмо, и никогда не победят

Потому что мы – СЛИЗЕРИН!

– Мы, черт возьми, победим в следующий раз, когда будем играть против них! – восклицаю я.

Дом сосредоточено рассматривает свою вилку, словно готова метнуть ее в любой момент. Только если я не получу ей первая.

– Брось, – говорю я. – Давай вернемся в общую гостиную.

Одна легенда – Поттер

Всего лишь один легендарный Поттер

Одна легенда – Поттер!

Всего лишь один легендарный Поттер…

Дом, Джеймс и я покидаем Большой зал, даже не закончив наш обед. Слизеринцы продолжают петь и издеваться, пока уходящий Джеймс не вскидывает палочку и взмахивает в сторону знамен Слизерина. Раньше на них можно было прочесть надписи – «Успех змей!» и «Слизерин – лучший!». Но теперь они вещали следующее – «Змеи – дерьмо» и «Слизерин – сволочи». Я знаю, что это не даст нам реванша, но все выглядит довольно забавным, особенно если учесть, что никто не может изменить надписи на знаменах обратно.

Мы с Джеймсом забываем на некоторое время наши разногласия, чтобы объединиться в общей ненависти во всем, что касается Слизерина. А Дом все также продолжает сердиться.

– Самодовольные ублюдки! – кричит Джеймс, пиная кресло, стоящее в нашей гостиной. – Мне стыдно, что мой брат – их капитан!

– Я их ненавижу, – практически кричит Дом. – Как же сильно я их всех ненавижу!

– Я знаю, – соглашаюсь я. – Я имею в виду, они выиграли всего лишь однажды один паршивый матч…

– Десять жалких очков! – восклицает Джеймс.

– Десять очков! – продолжаю я. – А они ведут себя так, словно им принадлежит вся школа!

Дом падает в кресло, которое только что пинал Джеймс, а я усаживаюсь возле камина, скрестив ноги. На наших лицах появляется очень похожее брезгливое отвращение.

– Если подумать логично, – произношу я через несколько минут, – то у нас все еще высокие шансы на победу.

– Нет, не у нас, – грустно говорит Джеймс.

– У нас! – настаиваю я. – Если Слизерин проиграет Райвенкло в следующем матче, а мы победим Хаффлпафф…

– Ага, но мы не победим Хаффлпафф, – говорит Джеймс.

– Что за пораженческое настроение! – агрессивно восклицаю я.

– Он имеет в виду… мы не сможем победить без тебя, Роза, – говорит Дом.

– Что? Конечно же, вы выиграете без меня! – восклицаю я. – Я была всего лишь вратарем… и не самым лучшим!

– Ты была великолепным вратарем – лучшим игроком в нашей команде, – серьезно произносит Джеймс. – Кармайкл по сравнению с тобой – отстой. Именно по этой причине мы проиграли сегодняшний матч.

Мы снова молчим. Я не могу помочь, но чувствую, что часть вины за сегодняшний проигрыш Гриффиндора лежит и на мне.

– Знаешь, что тебе тогда надо сделать, Джей, – говорю я, и он выжидающе на меня смотрит. – Чтобы вратарь Слизерина тоже оказалась беременной.

Дом от отвращения кривится.

– Ты видела Генриетту Флинт, Роза? – спрашивает Дом, пытаясь сдержать смех.

– Кто-то определенно что-то уронил на ее лицо, когда она была маленькой, – замечает Джеймс.

– Точно, – смеюсь я. – Я знаю, кто будет хорошим вратарем, хоть она никогда раньше не играла в команде.

– Кто? – спрашивает Джеймс.

– Лили.

Джеймс и Дом обмениваются скептическими улыбками.

– Лили? – смеется Джеймс, приподняв брови. – Моя маленькая сестричка?

– Ладно, я понимаю, что она не может это продемонстрировать, но она прекрасный игрок, – настаиваю я. – Я говорю тебе, когда мы были детьми и играли с папой и дядей Гарри, она была даже лучше меня.

Джеймс задумывается.

– Она не станет играть, – произносит Дом.

– Почему нет?

– Она никогда не приходила на отборочные запасных игроков, – говорит она, – хотя я просила ее об этом множество раз.

– Все из-за того, что она боялась насмешек Фреда и Джеймса, – отвечаю я ей. – Я прослежу, чтобы она пришла на следующую тренировку.

Мы слышим голоса, доносящиеся сквозь приоткрывающийся портрет, и видим, входящую Лили, держащую за руку Лоркана. Мы с Дом только обмениваемся ухмылками, а вот Джеймс недовольно хмуриться. Лоркан выглядит смертельно перепуганным под негодующим взглядом Джеймса. Лицо Джеймса моментально меняет выражение с откровенной злобы до открытого отвращения, когда он видит, появившихся следом за сестрой Ала и Малфоя, все так же одетых в квиддичную форму и зеленые шарфы.