Прежде, чем я успела открыть рот и начать задавать вопросы, а тетя Джинни и профессор Чанг почти испепелить друг друга взглядами, в камине профессора Флитвика появляется женщина лет сорока. Флитвик даже подпрыгивает от испуга, но тут же успокаивается, узнав посетительницу.
— Ах, это вы, миссис Уизли, — легко говорит он.
Это тетя Одри, но что она тут делает? Для меня это тайна, покрытая мраком.
— Здравствуйте, профессор. Джинни, ты же не думала, что я останусь в стороне, – сказала она. – Роза, я слышала о твоей… э-э… маленькой проблеме.
Я всегда замечала, что когда тетя Одри говорит о чем-то, по ее мнению, позорном или неприятном, она использует слово «маленький» для описания смущающей ее детали. Например, когда она разговаривает с дядей Джорджем о магазине «Волшебные вредилки Уизли», она называет его «Ваш маленький магазин шуток», чем ужасно бесит Джорджа. Она так же действует на нервы, как и дядя Перси, а, возможно, и гораздо больше. Ее точно нельзя назвать яркой женщиной. Да, она красива, но уж в очень узком смысле, и у меня есть серьезные причины считать, что она родилась безликой тенью. Она никогда не распускает свои мышиного цвета волосы, а наоборот затягивает их в тугой узел. Одри красит губы помадой ужасного красного цвета и постоянно выглядит, как человек, которого только что смертельно обидели. На мой взгляд, у нее мания величия в последней стадии, и я не единственная в семье, кто так думает. Еще мне известно, что она наименее любимая невестка бабушки Молли. Мама же пытается вести себя с ней любезно, а папа не может находиться с ней в одной комнате больше пяти минут, иначе там сразу же начинает что-то взрываться. И я однажды слышала, как дядя Гарри говорил, что Одри очень похожа на Петунию, только она ведьма… В общем, как-то так.
— Что вы здесь делаете? – спрашиваю я, стараясь не показаться грубой, но не думаю, что у меня это вышло.
— Ну, я услышала о твоей ситуации…
— Подождите, как, черт возьми, вы могли услышать? – восклицаю я. Я знаю, что она не одобрит употребление слова «черт», но мне действительно плевать на ее мнение.
— Ну, я была у Поттеров, когда Джинни получила сообщение от директора…
— Одри, — шипит Джинни, — я говорила, что сама разберусь с этим.
— Да-да, я знаю, но, как говорят, «одна голова – хорошо, а две – лучше» и «чем больше рук, тем быстрее идёт работа».
— Да, мы видим, на что вы намекаете, — угрюмо произношу я.
Но она последний человек, которого я хочу видеть здесь и сейчас. Я не нуждаюсь в том, чтобы на меня так брезгливо смотрели, словно я какое-то насекомое. А ведь именно так она сейчас и смотрит.
Стук в дверь известил о приходе Малфоя и сопровождающего его Вуда, который казался очень шокированным и злым. Я чувствую, как напряглась Джинни; она успокаивающе сжала мою руку. Никто кроме нее даже и не представляет, сколько мне сейчас понадобится мужества для того, что я собираюсь совершить. И пусть я действительно ценю всё, что она для меня сделала, мне кажется, что на ее месте должна была быть моя мама.
— Отлично, — начинает Вуд, — а никто не хочет мне объяснить, почему один из самых важных квиддичных матчей был остановлен прямо в воздухе?
— Вуд, — шипит Чанг, — вы хоть иногда можете думать о чем-то еще, кроме чертового квиддича?
Вуд пытается возразить, но Флитвик поднимает свою крошечную руку, чтобы остановить готовые прозвучать возражения. Несмотря на малый рост директора, его авторитет признает даже тренер. Похоже, размер не имеет значения.
— Я думаю, что мы сможем провести матч-реванш, Вуд, — говорит Флитвик, — пожалуйста, сообщите всем, что игра отменена.
Вуд выглядит очень разозленным, но спорить даже не пытается. Он выбегает из кабинета, и громко хлопает дверью, как какой-то капризный подросток. Джинни и я сидим перед Флитвиком, спиной к Малфою, а тот, видимо, окончательно утратил дар речи. Тетя Одри поправляет прическу, смотрясь в зеркало, что висит рядом с портретом профессора Дамблдора. Я почти уверена, что видела, как тот закатил глаза от ее действий.
— Мистер Малфой, присядьте, — просит Флитвик, указывая на кресло рядом с моим.
— Благодарю покорно, сэр.
Малфой медленно отлипает от стены и подходит к стулу, стараясь не встречаться со мной взглядом. Он решил просто не смотреть на меня. Наверное, я даже не могу винить его в этом. Я бы тоже не захотела, если бы кто-то поставил меня в столь же затруднительное положение.
— Очевидно, эта тема очень щекотлива… — начинает Флитвик, но его речь снова прерывают двое, которые прибыли через камин. Я узнаю рыжие волосы мужчины, следующего за женщиной с пышной копной волос – мои родители. Они откровенно игнорируют друг друга, во многом это похоже на то, как игнорирует меня Малфой.
— Рон! Гермиона! – восклицает Джинни. Должна признать, что меня точно также шокировало их появление, а уж то, что они пришли вместе…
Папа просто горит желанием добраться до Малфоя и придушить его.
— Мы только что получили записку… мы были в Хогсмиде, когда ваша сова нас нашла, — говорит мама.
Что же они делали в Хогсмиде?
Мама садится в одно из наколдованных Флитвиком кресел. Выглядит она ужасно. Я знаю, что прошла всего неделя с тех пор, как я видела ее в последний раз, но, похоже, она с того времени волосы не то что не расчесывала, но даже и не мыла. Папа выглядит не намного лучше. Его борода имеет крайне запущенный вид. Это мама все время ему напоминала о необходимости бриться. Теперь же, видимо, она этого не делает. Волосы он тоже, очевидно, давно мыл… Интересно, что я такого сделала, чтобы заслужить таких неопрятных родителей?
И я говорю это вовсе не в переносном смысле.
— Теперь, когда все наконец-то собрались, — снова начинает Флитвик, — есть некоторые вопросы, которые мы должны обсудить…
И шум ревущегося из камина пламени снова прерывает директорскую речь.
— О, Мерлина ради! – он пищит и пытается обернуться к прибывшему, чтобы увидеть кто это.
Первой из камина выходит высокая худая женщина с черными волосами и очень темными глазами. Ее бледная кожа и алые губы делают гостью немного похожей на вампира, но когда она мне улыбается, то выглядит вполне дружелюбной. И тогда я понимаю, что улыбка была адресована вовсе не мне. Она улыбается Малфою.
— Скорпиус, дорогой, что случилось? – спрашивает женщина, подходя и целуя его в щеку.
Скорпиус отталкивает ее и вытирает щеку.
— Тебе не следовало приходить, мама, — бормочет он.
Это мать Скорпиуса? Я никогда не видела ее раньше, ведь именно отец Малфоя провожает его каждый сентябрь с платформы Кинг-Кросс. Скорпиус действительно не похож на свою мать, за исключением, может быть, темных глаз. Иначе вообще трудно даже предположить, что они приходятся друг другу родней.
Мужчина появляется из камина через пару секунд, и я сразу же узнаю его – это Драко Малфой. Папа выглядит, как человек, для которого убийство стала целью номер один. За его длинной лохматой рыжей челкой, я вижу сузившиеся голубые глаза, полные отвращения к прибывшему. И, судя по всему, мистер Малфой чувствует тоже самое. Драко практически лысый, а остатки волос свидетельствуют о том, что сын унаследовал его цвет волос, может, только чуть темнее.
— Мистер и миссис Малфой, — произносит Флитвик, трансфигурируя еще пару кресел.
Серьезно, в этой комнате больше кресел, чем в мебельном магазине.
— О, а народу с каждой минутой все больше становится, — произносит тетя Джинни, заметив накалившуюся обстановку, ознаменовавшую прибытие родителей Скорпиуса. — Одри, возможно, нам следует вернуться домой…
— Эм? А, да, — говорит отстраненно Одри, продолжая изучать свои брови в зеркале. Она, очевидно, даже не заметила прибытия наших с Малфоем родителей.
Джинни ободряюще мне улыбается, подхватывает Одри под руку и тащит ее к камину. Она берет горсть летучего пороха и говорит « Дом Вудгейтов» и исчезает в огне. Одри следует за ней, говоря маме, что та похожа на сову, но мама даже не замечает брошенной реплики.
