— Селена! Несносная девчонка, когда ты наконец будешь вовремя приступать к своей работе?! Сколько я буду ещё это терпеть, — услышала я гневный крик Джозефины с первого этажа отеля.

Снова она, снова эта мерзкая женщина, которую я вынуждена терпеть каждый день, ища выход с этого проклятого места, города, отеля. Единственная отдушина во всём этом, что сейчас происходит вокруг меня — это Лиам. Я безгранично рада ему за ту поддержку и тепло, которое он дарит мне изо дня в день. Если бы не он, я бы, наверное, уже давно опустила руки.

— Уже спускаюсь, — задумчиво крикнула я, чтобы моя начальница услышала меня со второго этажа. Хм, как иронично, ещё несколько дней назад я и сама была той самой начальницей, которая позволяла себе обращаться со своими подчинёнными, как с простой рабочей силой, выжимая из них всю энергию. Но по-другому я жить не умею, поэтому и требую от своего окружения, а тем более от своих сотрудников, того же самого. Наверное, из-за таких завышенных требований я давно не общалась с мужчинами просто в расслабленной атмосфере, а не раздавая приказы на работе.

Мои размышления прервал стук в дверь, мягкий, но в то же время настойчивый, и я точно знала, кто выдернул меня из пучины самобичевания.

— Доброе утро, Лилит. Спускайся скорее, сестрица ждёт тебя, а она сегодня не в настроении, — ласково предупредил меня Лиам, стоя на пороге моей комнаты.

— Хм, как и всегда? Значит, ничего нового, можно не спешить, — ехидно выпалила я, надевая своё платье прислуги, вместо любимого красного брючного костюма за несколько тысяч долларов.

— Нет, милая, сегодня Джозефина не то, в плохом настроении, она скорее возбуждена от того, что скоро наша стена портретов постояльцев пополнится ещё одним, изображением Господина Штицхена. Только не говори, что ты забыла об этом.

— Лиам, конечно нет, не забыла, — на самом деле мне не терпелось встретиться с этим самым художником, который написал портреты всех жильцов, которые останавливались в этом отеле, но больше всех меня интересовал конкретно один постоялец. Таролог. Мне нужно было узнать о нём как можно больше и собрать все крупицы информации, чтобы понять, как мне наконец отсюда выбраться и поскорее.

Я поправила подол своей новой рабочей формы и спустилась в гостиную вслед за Лиамом, который явно не спешил туда идти. Интересно, почему? Из-за того, что ждал меня или … ?

— Доброе утро, Джозефина, вы, как всегда, прекрасно выглядите, — сказал пока ещё незнакомый мне брюнет и поцеловал тыльную сторону руки женщины.

— Здравствуй, дорогой, спасибо. Познакомься, это Господин Штицхен, этого мужчину ты будешь рисовать сегодня с его позволения. Господин Штицхен, это Берт и он самый лучший художник-портретист в нашем округе.

— Доброе утро, Господин Штицхен, это честь для меня — запечатлеть вас в этом моменте в стенах этого замечательного отеля, — произнёс незнакомец, пожимая руку Робу.

— Здравствуйте, приятно познакомиться, Берт, и, пожалуйста, зовите меня просто Роб.

— Конечно, Роб, — улыбнулся незнакомый мужчина и услышав шаги с лестницы, повернулся и увидел Лиама, а затем меня.

Я сразу заметила на себе его тёплый взгляд и улыбку, но совершенно не ту, которую он показал Робу, а какую-то иную, более уютную и немного манящую.

Стоило нам с Лиамом спуститься ко всем остальным, я сразу же почувствовала некую напряжённость. Да, я уже была ознакомлена с увлечением Лиама картинами, я видела, как он смотрел на портреты висящие на стене и также я заметила грустную улыбку, которая шла в унисон со словами: «Жаль, что я могу только наблюдать за картинами, но не писать их». Тогда я не решилась спросить в чём дело, дабы не потревожить Лиама ещё больше, ведь по его глазам я видела, что новость якобы о моей потере памяти ему далась нелегко.

— Здравствуй, Лиам, сколько мы с тобой не виделись, — с искренней радостью сказал художник и обнял Лиама за плечи.

— Доброе утро, Берт, ты прав, давно не виделись, — неохотно бросил ему Лиам и обняв Берта из вежливости в ответ, быстро отстранился.

После приветствия, Берт отошёл немного от Лиама и устремил свой взгляд в мою строну. Мне стало немного неловко, ведь передо мной стоял совершенно незнакомый мне человек, но по его взгляду я поняла, что незнакомым был только он для меня, но не я для него.

— Здравствуй, дорогая Лилит. Я слышал, что ты потеряла память, но я не мог до конца поверить в случившееся, пока не увидел твой пустой взгляд, которым ты только что смотрела на меня. Поэтому, позволь мне самому представиться, меня зовут Берт и я лучший художник-портретист в нашем округе, как было сказано ранее — немного грустно вымолвил художник и поцеловал мою руку.

— Здравствуйте, Берт, приятно с вами познакомиться.

Я замялась на месте, не зная, что мне делать дальше и как себя вести рядом с этим мужчиной. Ведь по его взгляду и той улыбке, которой он одарил меня, когда я только спускалась по лестнице, я поняла, что нас связывало нечто большее, чем просто знакомые по работе.

***

Уже на следующий день я вместе с Лиамом, Бертом и Робом сидели в пристройке напротив отеля, которую Берт называл мастерской. Здесь отчётливо пахло масляными красками, а также отдавало немного сыростью.

Как только мы пришли Берт сразу показал место, где должен расположиться Роб и где будет писать портрет Берт.

Как я и ожидала, Лиам спешно попрощался и ушёл, ссылаясь на то, что у него какие-то дела и работа в отеле. Я решила остаться и немного понаблюдать за процессом.

Спустя несколько часов Роб встал со своего места, устало потянулся и сказал, что на сегодня достаточно, достал сигарету и вышел из пристройки.

Я же осталась сидеть на месте, размышляя о том, как же мне хочется узнать, что связывало Лилит, то есть прежнюю меня с Бертом. Чтобы задать все свои вопросы, я просидела на одном месте несколько часов, бездумно разглядывая помещение.

— Лилит, ты правда меня не помнишь?, — невесело спросил Берт, вытирая руки от краски об какую-то тряпку, лежавшую на мольберте.

Как хорошо, что он сам начал разговор, а то я настолько долго ждала услышать ответы на свои вопросы, прокручивая их из раза в раз в своей голове, что сейчас забыла их все.

— Да, я не помню тебя, Лиама, Жозефину, всех и всё, что меня окружает я тоже вижу впервые. Это всё вокруг для меня сейчас незнакомо.

Я увидела, что мои слова причинили какую-то боль Берту, но он быстро спрятал её за улыбкой и тогда он произнёс:

— Позволь мне нарисовать тебя, — смущённо опустив глаза, попросил Берт, — в знак наших былых отношений и с надеждой познакомиться с тобой заново.

— Отношений? Что ты имеешь в виду?

— Лилит, ты была моей первой девушкой во всех аспектах этой фразы, ты первой растопила лёд моего сердца, ты была моей первой музой и ты была первой девушкой, с которой я был близок. Первой и единственной, во всех аспектах этой фразы, — с поникшим взглядом и с улыбкой сладкой ностальгии сказал мужчина.

Его карий глаза, его длинные по плечи каштановые волосы, его манящие губы, изогнутые в улыбке, манили меня, заставляли поверить каждому его слову. Я не узнавала себя, стальную леди, которая каждое слово любого человека перепроверяет несколько раз, но сейчас я чувствовала некогда окаменевшем своим сердцем, что это правда, я хочу, чтобы это было правдой.

— Хорошо, я позволяю тебе нарисовать меня, Берт. Но у меня есть к тебе просьба, нет, даже требование, я хочу, чтобы ты вложил все свои чувства и эмоции, когда будешь писать мой портрет, а ещё я хочу узнать побольше о… нас.

— Конечно, Лилит, я по-другому не умею, я всегда вкладываю в свои рисунки всего себя, будь-то пейзаж, портрет очередного постояльца отеля или рисунок самого дорого человека в моей жизни.

Я опешила от такой прямолинейности, ведь передо мной стоял совершенно чужой человек, который утверждал меня в том, что когда-то мы были очень близки. Я немного сжалась от этой мысли, но я была совершенно не против узнать этого брюнета поближе. Снова.