Женщина помолчала. Затем уставилась на мужчину и громко спросила:

– Так ты уголовник, что ли? А по виду и не скажешь… Так, Женя, верни дяде его подарочек, и пойдем отсюда.

Она схватила левой рукой сумку, правой – ладошку ребенка и направилась в конец вагона.

Художник с обидой в голосе сказал ей вслед:

– Да что вы, в самом деле, я же от чистого сердца.

Ровно через сутки Художник, окрыленный свободой, вошел в родной подъезд. Он поднялся на второй этаж и, предвкушая долгожданную и радостную встречу, на несколько секунд задержал дыхание. Затем позвонил в дверь.

Ему открыла взъерошенная женщина и застыла на пороге.

Художник, улыбнувшись, произнес:

– Здравствуй, Надежда.

Та, приоткрыв рот, ответила:

– Здравствуй, Женя.

Художник сделал шаг вперед и попытался обнять жену, но она выставила перед грудью ладони и несмело сказала:

– Женя, пока тебя не было, многое изменилось.

Из-за ее спины показался тощий мужчина в трусах и майке, на его носу криво сидели очки. Художник опустил голову, грустно усмехнулся и тихо произнес:

– Ах вот оно что. Как же ты так? Я вроде развода тебе не давал.

Тощий мужик поинтересовался:

– Надежда, кто это такой?

Женщина, отодвигаясь от двери, уверенно ответила:

– Муж мой. Бывший.

Художник, проходя в квартиру, огляделся, снял куртку и, не обращая внимание на мужика, спокойно спросил:

– А Сашка где?

Надежда ответила:

– Спит Сашка.

Мужик в очках, протягивая руку Художнику, произнес:

– Разрешите представиться, я Игорь, новый муж вашей бывшей жены.

Художник строго посмотрел на него и сказал:

– Вот ты сейчас уйди. Не доводи до греха. И штаны надень, Ромео.

Мужик отскочил от Художника, а Надежда громко крикнула:

– А ты не угрожай, морда каторжанская! Я тебя годами ждать не подряжалась, явился как солнце ясное и думает, ему тут поклоны будут отбивать. И если хочешь знать, ты здесь уже год как не прописан.

Художник поморщился, сглотнул и спокойно спросил:

– Машина моя где?

Надежда, всплеснув руками, ответила:

– Нету машины, продала я ее, мне ребенка нужно было кормить!

– А где мои холсты, картины, мольберт?

– Мольберт твой в подвале, а картины я тоже продала, нашелся покупатель, все оптом и взял.

Художник, сжав зубы, прошел в спальню.

– Какое ты имела право продавать мои картины?

Надежда махнула на него рукой.

– Да кому они нужны, твои картины? Каждый кто их видел, думал, что это на принтере отпечатанные фотографии.

Вдруг из комнаты выглянул ребенок лет пяти. Мальчик подбежал к Надежде и спросил:

– Мама, у нас гости? А кто этот дядя?

Художник вздохнул, нагнулся и протянул руки к ребенку.

– Сашенька, сынок, иди к папе.

Мальчик удивленно посмотрел на Надежду и спросил:

– Мама, кто это?

Женщина посмотрела на Художника, а потом на сына.

– Сашенька, твой настоящий папа – это он, а дядя Игорь – твой отчим.

Ребенок несмело подошел к Художнику, тот взял его на руки и громко сказал:

– Саша, ты что, меня совсем забыл? Я твой отец! А помнишь, как мы катались с тобой на каруселях?

Мальчик удивленно посмотрел на отца.

– Нет, не помню. Это, наверно, было очень давно.

Художник покачал головой и с грустью подтвердил:

– Да, давно, в прошлой счастливой жизни. – Он усадил ребенка в кресло. – Посмотри, Саша, что тебе папа привез.

Он открыл рюкзак и высыпал на пол целую кучу деревянных поделок. Мальчик слез с кресла и, широко раскрыв глаза, начал разглядывать фигурки. Из комнаты показался мужик в штанах. Он уселся на пол около игрушек и, взяв одну из них в руку, неуверенно спросил:

– Это вы их на станке с ЧПУ вырезали?

Художник с отвращением повторил два раза:

– С ЧПУ… С ЧПУ.

Очкарик продолжил:

– Удивительно, но они все разные. Откуда в тюрьме столько матриц для станков с ЧПУ?

Художник крепко обнял сына и сказал ему на ухо:

– Подожди немного, сынок, я обязательно вернусь за тобой. – Он посмотрел на Надежду, которая стояла, облокотившись о дверной косяк. – Дай ключи от подвала, я заберу мольберт.

Та нехотя сняла ключи с крючка.

– Дам, если подпишешь бумаги о разводе.

Художник кивнул и спокойно произнес:

– Конечно. Где бумаги?

Надежда со своим новым мужем засуетились, и через минуту на столе лежали бумаги. Художник не глядя все подписал, бросил ручку на стол и, взяв ключи у бывшей жены, проговорил:

– Гнилая ты, Надежда, как оказалось. А я ведь тебе ни разу не изменил.

Он уверенно направился в подвал. Там, при тусклом свете, он разгреб ненужный хлам, достал свой мольберт и, нежно стряхивая с него пыль, тихо сказал:

– Ну здравствуй, дружище.

В дверном проеме показалась неприятная физиономия нового мужа Надежды. Художник отвернулся и молча продолжил протирать мольберт. Очкарик несмело произнес:

– Здравствуйте еще раз. Мне жаль, что наше знакомство состоялось в такой неприятной обстановке. Признаться, я очень боялся вашего возвращения из тюрьмы, но сейчас вижу, что вы вполне адекватный человек. Именно поэтому я хочу сделать вам предложение.

Художник усмехнулся и мотнул головой. Очкарик продолжил:

– Понимаете, Евгений, у меня есть небольшая антикварная лавка в центре города. Используя ваш талант, мы с вами могли бы неплохо заработать. Я помог Надежде продать все ваши картины. Собственно, так мы и познакомились.

Художник молча повесил мольберт на плечо. Очкарик зашел внутрь и продолжил:

– Поймите меня правильно. Я профессиональный оценщик старинных вещей, мебели и предметов искусства. С вашим талантом и моими оценочными печатями мы можем заработать на безбедное существование.

Художник откинул потертый палас и опять принялся рыться в старом хламе. Очкарик уверенно сказал:

– Да, кстати, я внимательно изучил ваши картины и как специалист скажу вам одно: на сегодняшний день людей совершенно не интересует пейзажный реализм, сейчас в моде абстракция, фантастические сюжеты, мистика.

Художник тяжело вздохнул и посмотрел на очкарика. Тот со знанием дела продолжил:

– Если вы ищете свои холсты, то их тут нет, я их отнес к себе в магазин.

Художник схватил его за воротник рубашки и сказал:

– Слушай меня внимательно, специалист, не все в этом мире продается и покупается.

Потом вложил ключи в нагрудный карман рубашки нового мужа Надежды и направился к выходу. Тот крикнул вслед:

– Ну кому ты будешь нужен со своей судимостью, постоянную работу тебе все равно никто не даст!

Выйдя из подъезда, Художник огляделся и пошел по улице в сторону станции. Вдруг он услышал знакомый голос:

– Кого я вижу? Дружище, неужели освободился?

Обернувшись, он увидел местного баламута и выпивоху Василия. Тот радостно подбежал к нему и, протягивая руку, спросил:

– Ну что, родной, со свиданьицем. Ты вчистую или на побывку?

Художник, пожимая руку знакомому, спокойно ответил:

– Вчистую.

Василий, заключая его в объятия, театрально произнес:

– Такое дело надо отметить, а то не ровен час, опять закроют.

Художник поплевал через левое плечо и с улыбкой ответил:

– Типун тебе на язык, балабол. А ты так на работу и не устроился?

Василий, почесав кадык, уверенно ответил:

– А зачем? Мать повышенную пенсию получает, я пособие по инвалидности, да и люди помогают, кто чем может. Так и живу…

Через полчаса приятели сидели в местной пивной. Василий, сделав большой глоток из кружки, заговорил:

– Знаю я о твоем горе. Надька-то на суд даже не пришла. А года полтора назад к ней мужики стали в квартиру заглядывать. Сначала военный ходил, потом она этого очкастого нашла, он вроде как коммерцией промышляет. Все машину твою обхаживал, потом продал и другую купил, чтобы ты права свои не предъявлял.

Художник устало посмотрел на Василия и попросил:

– Слушай, Васька, давай о чем-нибудь другом поговорим?