Страх настигал ее со всех сторон. Давил на нее, вжимая в землю, сводил с ума дьявольским приливом адреналина. Она сжимала кулаки со всей силы, пока на ладонях не начинали набухать капельки крови. Инстинктивно желая спрятаться, вжимала голову в плечи, бегала взглядом по помещению. Однако здесь не было ничего опасного, это паранойя, не больше. Настоящая опасность скрывалась не в этом маленьком домашнем ресторане, она совершенно в другом месте — рядом с ним.
Хотелось сорваться с места и спрятаться там, где, быть может, и не будет так уютно и красиво, как здесь, зато точно безопасно. А еще больше хотелось примчаться к Джерару, крепко обнять его и вместе скрыться, чтобы больше никто их не нашел. Или хотя бы позвонить, услышать его бархатистый голос, узнать, все ли хорошо. Но нельзя: Джерар на задании, ее звонок никто не услышит, в худшем же случае это отвлечет его — и последствия этому страшно представить. И все, что ей остается — сидеть в этом новом ресторане и пытаться насладиться вкусными блюдами и атмосферой.
— Эрза, все в порядке? — отвлекаясь от работы, обеспокоенно спросила Мира, заметившая побледневшее лицо лучшей подруги. Мираджейн, спустя несколько лет работы в ресторанном бизнесе, наконец исполнила свою мечту и открыла собственное заведение, и Эрза знала, что не должна портить столь знаменательный день своим поведением. Поэтому Фернандес слабо улыбнулась и кивнула головой.
По нахмуренным бровям Штраусс и настороженному взгляду было легко понять, что та совершенно ей не поверила. Эрза со стыдом опустила свои карие глаза вниз, без интереса рассматривая свой французский маникюр и золотое кольцо, которое совсем недавно появилось на ее безымянном пальчике.
Она корила себя за свою слабость. По долгу работы в детективном агентстве «Хвост Феи» ей приходилось быть хладнокровной и всегда контролировать свои эмоции, ведь они могли помешать сохранить здравость ума. Все считали ее строгой и боялись. Даже директор Макаров вздрагивал, когда Фернандес, в девичестве Скарлет, пребывала в гневе. Однако когда дело касалось друга детства, соулмейта, а теперь еще и мужа, вся ее броня исчезала и показывала миру маленькую слабую девочку, которая обожает сладости, шоппинг и смущается всяких романтичных вещей. Фернандес всегда без особых усилий мог найти ее слабое место и ударить точно в цель, а она и не против, с ним она готова на все.
Джерар — ее все.
Даже когда его нет рядом, он способен достучаться до настоящей Эрзы.
За своими раздумьями Фернандес не заметила, как к ее столику вновь подошла Мира и поставила перед ней кружку ароматного черного чая и кусочек кремового торта с клубничной начинкой и этой же ягодой на верхушке. Она определенно знает, что любит ее лучшая подруга.
— Уверенна, Джерар понимает, какая ответственность лежит на его плечах, и ни за что не подвергнет себя опасности. Доверься ему, — с успокаивающей улыбкой произнесла девушка, с заботой смотря на подругу своими кристально-голубыми глазами, которые, казалось, видели все и даровали всем, на кого смотрели, надежду и поддержку. Эрза лишь кротко кивнула.
Она доверяла ему. Не могла не доверять. Это его профессия, и девушка не раз видела его в деле. Он был профессионалом и свою работу выполнял точно. Однако, как бы он не был хорош, риск существовал всегда, и опасность, которую она сейчас чувствовала не только всеми клеточками тела, но и глубоко в своей душе, только подтверждала это. Эрза с каждой минутой все сильнее ощущала расползающийся внутри холод; он не желал пропадать, продолжая мучить и терзать сердце.
С его работой ей давно пора уже было привыкнуть к чувству опасности, однако жизнь — штука слишком коварная, чтобы игнорировать ее сигналы.
— Эрза, прекрати! — воскликнула Мира. — В твоем положении нельзя волноваться! Подумай о ребенке и насладись десертом: я включила его в меню специально для тебя.
Грозя пальчиком, Штраусс-старшая строго смотрела на нее, отчего ее голубые глаза приобрели более темный оттенок. Эрза ухмыльнулась: редко увидишь Мираджейн такой. Это навеяло старые воспоминания, когда Мира еще была другой — воинственной и, как все говорили, злобной. Они вечно дрались и соревновались как в силе, так и в сообразительности. Они были равны и стремились стать лучше. А смотря на них сейчас, и не скажешь, что между двумя подругами, которые понимают друг друга без слов, могли когда-то быть хоть какие-то конфликты. Хорошие воспоминания, они всегда улучшали ей настроение, как и клубничный торт, который она уже с удовольствием ест.
Погладив свой пока что не сильно округлившийся живот, Эрзе пришлось признать, что ей было просто необходимо отвлечься, иначе это могло повредить ребенку и подвергнуть их обоих опасности. Не стоило заставлять Джерара волноваться за них.
Однако девушка не выпускала телефон из рук. Боялась пропустить звонок. Вот только от кого? От Джерара? Или из больницы? Она не знала. Неизвестность убивала изнутри, и ей как никогда нужен был звонок, хоть от кого-нибудь.
По этой причине Эрза продолжала держать телефон в руках даже сейчас, когда чувство опасности пропало, а часы показывали два часа ночи. По телевизору шли мало кому интересные документалки. Она не спала и беспрерывно пила успокаивающий мятный чай. Фернандес знала, что это бесполезно. Пока Джерар не придет домой, Морфей будет избегать ее, не давая окунуться в царство снов.
Когда Эрза услышала, как ключ повернулся в замочной скважине, а старая дверь, которую уже стоило бы поменять, со скрипом отворилась, она не побежала в прихожую со слезами на глазах. Опасения за его работу стали слишком повседневны, хоть и не менее волнительны. Он пришел домой, а значит все в порядке. Большего ей не нужно.
Неспешно встав с мягкого дивана и замотавшись в плед, она, зевая, побрела в прихожую — все же стоило встретить мужа после тяжелого дня.
Повесив пальто, Джерар взглянул на Эрзу: алые волосы собраны в небрежный пучок, на лице нескрываемая усталость. Он опять заставил ее волноваться и испытывал вину за это, ведь сам прекрасно помнил, как ему было тяжело до того, как Эрза ушла в декрет. Так каково же ей сейчас, когда он, будущий отец их ребенка, уходил на столь опасные операции, где шанс лишиться жизни был более, чем просто реален?
— Извини, — прошептал Джерар, обняв девушку. Он уже представлял, как пойдет к директору с решительным отказом от подобных заданий. Скучная работа в офисе казалась ему не такой страшной, как то, до чего могло довести постоянное напряжение его беременной жены.
А Эрза лишь стояла в объятиях своего любимого человека и тихонько посапывала, находясь впервые за день в полном спокойствии.
========== Повторяющийся день (Нацу/Люси) ==========
Она ненавидит этот день и проклинает Судьбу, которая заставляет переживать его снова и снова.
Люси стояла перед зеркалом и смотрела на свое отражение. Она никогда не любила темную одежду, никогда не имела таковой в шкафу и даже не обращала на нее внимание в магазинах. А теперь она стояла вся в черном: черное платье, черная шляпа, черные туфли. Все взято у подруг — только ради этого ненавистного дня.
Люси хотелось стянуть с себя эти похоронные вещи и убежать подальше, как она это сделала в первый, во второй и в третий раз. В остальные тридцать шесть она даже не надевала эту ужасную одежду и сразу уезжала из дома, избегая кладбище, где сегодня в сороковой раз подряд проходили похороны Лейлы Хартфилии.
Все лето дни были жаркими и солнечными, однако сегодня, как, в общем-то, и все сорок раз, погода будто читала настроение Люси и повторяла его: небо затянуто облаками самого утра, ближе к обеду поднимается ветер, а ровно в 16:03 начинают падать первые капли дождя. Хартфилия выучила все наизусть; в один день успела съездить во множество мест, даже за границу, сделала множество вещей, которые помогли ей расслабиться и забыть о том, что сегодня происходит и где она должна быть прямо сейчас. Вот только что бы Люси ни делала, она просыпалась, смотрела в календарь, где уже сорок дней подряд сохранялась одна и та же дата: 28 июня.
