Чонгук сильнее сжимает сосок через ткань, после чего моя спина выгибается и мягкий стон вырывается из губ в рот Чона. Его руки спускаются к ягодицам, нащупывая края футболки, и тянут её вверх, обнажая мою грудь. Я ловлю себя на мысли, что наше положение приносит мне неописуемое чувство наслаждения, когда он весь в моих руках, когда смотрит полностью помутнёнными от возбуждения глазами и так рвано дышит. Я чувствовала ответное биение его сердца, которое становилось громче от каждой ласки. Это лишило меня последних остатков самообладания.

— Ты слишком красивая, — хриплым голосом мурлычет Чонгук и снова возвращает ладони на мою талию, не сводя глаз с моего лица. Если честно ему и не нужно было ничего говорить, ведь я вижу, как он смотрит. Смотрит так, что чувствую себя особенной, не такой, как все, что он уже пытался донести до меня несколько раз.

— Ты никогда не говорил мне этого, — шепчу я и снова делаю волнообразное движение вперёд, чувствуя невыносимую пульсацию между ног. Чонгук стонет и крепко сжимает мои бёдра, лишая возможности двигаться.

— Если я не говорю этого, это не значит, что я так не думаю, — он хитро сощурился, ослабляя хватку.

— Ты тоже очень красивый, — на выдохе произношу я.

Склоняю голову к его шее, чтобы нежно прикоснуться губами к коже. Прохожусь языком по выпирающей вене, прикусываю, оттягивая кожу, и снова целую, зализывая место укуса. Он всё это время скользит руками по моей спине, проводя пальцами по каждой косточке позвоночника, медленными движениями переходит на грудь, тут же сжимая её в ладонях, доставляя мне очередную порцию удовольствия. Резко он опускается на спину, увлекая меня за собой, от чего моя ладонь инстинктивно вжимается в матрас возле головы Чонгука, чуть придавливая мягкие чёрные волосы.

— Прости, — смущаюсь я и убираю ладонь.

— Всё хорошо.

Не желая терять время, мы снова сталкиваемся губами. Он неожиданно и резко переворачивает меня на спину, нависая сверху и вглядываясь в мои удивлённые глаза.

— Ты слишком быстро учишься, — шепчет он, лаская долгими поглаживаниями моё бедро. Я сделала глубокий вдох, и в ноздри ударил сладкий аромат духов, который смешивался с запахом возбужденного парня.

— Ты никогда не ошибался, когда говорил, что я отличница, — передразниваю его я и касаюсь большим пальцем распухшей от поцелуев губы. Чонгук посмеивается и через пару секунд с глухим стоном прижимается губами к моим губам, заставляя ощутить вес своего тела. Невероятное ощущение от соприкосновения обнаженной груди с его торсом током прошло по венам аж до кончиков пальцев, но теперь, когда картина нашей близости не выходила у меня из головы, этого было недостаточно.

Мои пальцы устремляются к нижнему краю его футболки и пробираются под неё, чтобы коснуться напряжённых лопаток и затем дойти до жестких кубиков пресса.

— Сними её.

Чонгук отстраняется, вставая на колени, и стаскивает её через голову, и у меня есть некоторое время, чтобы полюбоваться торсом, который я могла бы только сравнить со скульптурами итальянских мастеров, настолько оно совершенно.

— Значит всё-таки видела? — спрашивает Чонгук прежде, чем его рот находит мою ключицу, языком ласкает кожу, а затем покрывает поцелуями разгоряченную ложбинку между грудей.

С помутнённым сознанием я сначала не совсем понимаю, что Чонгук хочет услышать, но когда он спускается языком чуть ниже, оставляя влажные дорожки на животе, до меня вдруг доходит то, что он имеет ввиду. Я не сдерживаюсь и выпускаю смешок, грея себя мыслью, что не одну меня задевали все острые реплики, которыми мы умело ранили друг друга, словно хорошо заточенными кинжалами.

Он снова нависает надо мной, и я доверчиво прижимаюсь к его невыносимо горячему телу, закидывая ногу на его бедро. Смотрю на вспотевшее лицо, слабо освещаемое маленькой лампой на прикроватной тумбочке, и пальцами убираю прилипшие ко лбу пряди. Чонгук целует изгиб моей щеки, трется носом о подбородок, а пальцы обхватывают моё горло, но не сдавливая, а нежно касаясь кожи, показывая своё превосходство.

— Ответь мне, Лиён, — его дыхание тяжелое.

— Не видела, — я чувствую, как он касается низа живота, проводя ладонью сверху домашних шорт, и мягко упирается пальцами между ног. Меня будто сотни стрел пронзают в одно и то же время, — Боже… нет, никогда не видела.

— Умница, — его шёпот ласкает мои уши, — Тебе нужно лечь поудобнее, — я осознаю, что мои ноги до сих пор свисают с кровати, и лежим мы поперёк, игнорируя подушки, словно так и нужно.

Коротко кивнув, я перемещаюсь к изголовью кровати, но не успев даже коснуться головой подушки, притягиваю Чонгука за шею и впиваюсь в него губами, не желая прерывать всё это тянущееся, самое лучшее, что есть на свете, безумие.

— Значит, сегодня ты не собираешься останавливать мои руки? — мягко оторвавшись от моих губ, хриплым голосом спрашивает Чонгук и удобно устраивается между моих ног, мягко отводя правую коленку в сторону. Его локти ложатся по обе стороны от моей головы.

— Нет, — тихо говорю я под взглядом двух тёмных глаз, которые прожигают меня изнутри. Было ощущение, будто радужка его глаз рассыпалась под влиянием возбуждения, обнажая всю его сущность, которую он прячет днями напролёт. Ты точно дьявол, Чон Чонгук.

— И всё, чего ты хотела — только поцелуй? — я чувствую, как уши начинают гореть от бесконечной палитры эмоций, в которую теперь ещё вошло из ниоткуда взявшееся смущение.

— Нет, — Чон проводит носом по линии моего подбородка.

— Тогда чего ты хочешь ещё?

Я ерзаю на кровати, желая, чтобы его широкая ладонь, которая недавно лежала у меня между ног, никогда больше меня не покидала. Всё тело горит от пульсации между ног, и для того, чтобы произносить слова, нужно было приложить титанические усилия. И особенно эти слова, которые на протяжении всего этого времени вертятся у меня в голове, но с особым с трудом выходят из приоткрытого рта.

— Я хочу тебя, — я дергаю бёдрами вверх, тут же опускаясь обратно. Чувствую, как по стенкам стекает смазка, ещё больше распаляя и без того невыносимую потребность в его ласках, — Очень сильно хочу.

Чонгук рвано выдохнул и припал губами к моей шее, покусывая и всасывая кожу в рот, создавая мокрые звуки. Прерывисто дышит и опаляет горячим дыханием потную кожу. Распахиваю рот в очередном стоне из-за особо чувствительных поцелуев и прикусываю губу, сведя брови к переносице.

Чон мягко отрывается от моей шеи и выпрямляется, нежно обхватывая и подтаскивая меня за бёдра. Его пальцы берутся за края мокрых шорт, от чего я приподнимаю ягодицы, позволяя стянуть с себя вещь, тут же чувствуя непривычную для тела прохладу. Невольно вздрагиваю, когда он медленно проводит пальцами по промежности, с вожделением оглядывая изгибы моего тела. Выдохнув воздух, я прикусываю ноготь указательного пальца, едва сдерживая рвущиеся наружу стоны. От одной мысли, что совсем скоро Чонгук лишит меня девственности и будет толкаться в меня как можно глубже, мое сердце чуть ли не взорвалось на мелкие кусочки. Чувствуя каждое движение умелых пальцев по мокрым складкам, я вытягиваю руку и кладу её на тёплую мужскую грудь. Он чуть склоняет голову вбок, опуская затуманенный взгляд на промежность, и, приоткрыв губы, вставляет один палец, упираясь внутренней стороной ладони в пульсирующий клитор.

— Господи, я умираю, — полуоткрытыми глазами я смотрю, как Чонгук неторопливо нависает надо мной, все ещё двигая пальцем внутри, — Чонгук, прошу тебя, — шепчу я и обхватываю мужскую шею ладонями, прижимаясь лбом к его. Успеваю оставить только нежный поцелуй на уголке рта, потому что он снова отстраняется, расстегивая чёрный ремень и слезая с кровати. Смотрю, как переливаются его мышцы под блестящей кожей, и как напрягаются желваки, когда он тянется рукой к карману куртки и вытаскивает от туда блестящую упаковку. Одна из моих самых смелых фантазий в виде снимающего с себя джинсы Чонгука становится реальностью.

Недолго справляясь с презервативом, Чон касается ладонью моей щеки и оставляет поцелуй на лбу, возвращая пылкий взгляд на мое лицо. Нежно взяв мою ногу под коленом, он устраивается между бёдер и упирается ладонью около моего плеча. Когда он прижимает головку члена ко входу, я напряжённо облизываю губы, чувствуя, как он неторопливо начинает входить в меня. Я ощутила прилив острого волнения и неуверенности, осознавая, что вслед за этим последует боль, и Чонгук останавливается, приближается к моему лицу, чтобы совсем невесомо поцеловать пересохшие губы.