Для Джерара он не был единственным, для Джерара он не был особенным, для Джерара он был лишь частью того, что Избранный привык считать «своим миром». И Ригель боялся. Боялся, что в один момент это «неравенство» приведет их к тому, что те эмоции Ригеля, которые он испытывал к Джерару, тот никогда не подарит ему в ответ. И Ригелю было смешно, что именно это с ним однажды и произошло.
Все детство прячась в большом поместье за городом, где жили все Избранные, Джерар практически не общался с ровесниками, и только лишь Ригель, будучи его сверстником, составлял компанию мальчика. И сам Ригель гордился носить звание «единственной компании юного Избранного». Правда не все в этой жизни было так просто. Ригель знал: сейчас, пока маленький, Джерар живет в этом месте, сейчас, пока ему нельзя являться народу, он прячется, но однажды Избранный покажет себя, однажды Джерар выйдет в свет, и вот тогда утопия Ригеля завершится. Сейчас мир Джерара вращается между пятью людьми: Избранными и Ригелем, а в день, когда он выйдет на улицу, это число приумножится. И приумножится настолько, что Ригель просто потеряется среди числа других новых знакомых. Это должно было произойти тогда, когда Джерару исполнится восемнадцать лет. И кто бы мог подумать, что с этим событием — событием, которого Ригель боялся больше всего в своей жизни, — совпадут гребанные Большие игры, на которые Джерар, конечно, намылится тогда же, когда только узнает о них.
Чья была идея сделать Большие игры из турнира командным соревнованием? Это была идея Джерара. Чья была идея сделать капитанами именно Избранных? Это была идея Джерара. Кто больше всего мечтал поселиться на месяц в Офрисе, как «обычный человек»? Конечно же, Джерар. И кто жопу рвал перед старшими Избранными, умоляя их разрешить ему устроиться на стажировку лаборантом в медицинском центре? Конечно же, Дже-рар! Тот самый, которого Ригель любил и ненавидел больше всего в своей жизни! О чем он не преминул Джерару сказать, как только тот прибежал, едва ли не выпрыгивая из штанов от радости, что теперь он наконец подружится с таким большим количеством людей. В ту секунду у Ригеля закружилась голова, а земля словно бы ушла из-под ног. В тот момент Ригель задал Джерару всего один вопрос: «Зачем?». А Ригель на самом деле хотел узнать это. Зачем Джерару было идти на Большие игры? Зачем селиться в Офрисе? Зачем знакомиться с какими-то там игроками, зачем работать лаборантом? Разве ему было недостаточно его?.. Ригеля? Разве ему было недостаточно того, что Ригель давал ему с самого первого дня своей жизни? Как оказалось, недостаточно. И это разбивало Ригелю сердце.
Парень знал, что это произойдет. Парень знал, что однажды «воображаемого друга» Джерару станет мало, опять, «недостаточно». Но он и предположить не мог, что случится это так скоро и так… Так просто! Ригель чувствовал себя потерянным, обиженным и просто-напросто не нужным. Больше нет. И убедился в этом Ригель тогда, когда услышал от Джерара самые ужасные слова в своей жизни.
— Ты мне просто завидуешь! — на эмоциях выкрикнул Джерар в тот момент, когда признался Ригелю, что ему удалось заполучить от «родителей» разрешение участвовать в Больших играх. Ригель тогда просто закатил глаза, услышав обо всех новостях. И такая реакция разозлила Джерара лишь больше: — Конечно, позакатывай их еще. Давай! Каждый раз одно и то же, а все потому что ты просто завидуешь!
Ригель прыснул, не выдержав очередной дурацкой вспышки Джерара, которые он так ненавидел.
— Да-да-да, — прогундел он тогда, скрестив руки на груди и придирчиво оглядев красного от злости Джерара. — Ты хоть сам себя слышишь? «Ты завидуешь». Завидую чему? Тому, что папа с мамой разрешили тебе выступить в местном цирке? Да. Очень завидно.
— Ты сам — местный цирк, а это Большие игры! — возмутился Джерар, вскинув руками. — И вообще мы же с тобой обсуждали. Почему для тебя так сложно просто порадоваться за меня?! Большие игры — это шанс! Шанс, который, я думал, мы ждали с тобой одинаково! Я выйду на арену, впервые покажусь людям, и сразу же, с первого дня, запомнюсь им, произведу впечатление! Все узнают меня!..
— Или Ригеля… — хмыкнул в ответ на такое заявление сам Ригель, нахмурившись и стиснув зубы. — Не забывай. Своим прозвищем ты взял мое имя, твой плащ — это моих рук дело, а весь твой шанс — не что иное, как полный бред, ведь «эффектное появление на Больших играх» не сделает из тебя того, кем ты не являешься!
— Даже так?! — вспыхнул Джерар, в шоке вылупившись на Ригеля.
— Даже так! — кивнул в ответ парень, покачав головой. — Может быть, ты и думаешь, что ты Избранный, но ты им не являешься. Прошло восемь лет, Джерар, с того самого момента, как мы познакомились. Восемь лет! И напомни, хоть раз за эти восемь лет ты смог использовать свою стихию космоса? Ты не смог. Все, что у нас обоих есть, — это космический плащ, который я для тебя создаю вот этими, — Ригель вскинул ладони в воздух, показав их Джерару, — самыми руками, от которых тебе вдруг теперь захотелось отказаться, и в пользу кого?! Ты даже не знаешь людей, которые придут на эти Большие игры, но уже уверен, что найдешь среди них кого-то, кто будет относиться к тебе так, как все это время относился я! И только я!
— А как ты ко мне относился? Как к своей некачественной версии?..
— Я такого не говорил, Джерар. Все не так, как ты…
— Не нужно оправдываться передо мной, ради бога. Я тебя хорошо слышал. «Мое имя, мои руки», ты это сказал, Ригель, — покачал головой Джерар, просто пройдя мимо Ригеля. И только остановившись за его спиной, Джерар добавил: — Я докажу тебе, что ты не прав, докажу тебе, Камиле, всем вам. Что вы не правы и что вы ошибаетесь на мой счет. Может быть, я и не научился колдовать, но это пока. И как я уже сказал, Большие игры — это мой шанс. И из-за твоей зависти я его не упущу, можешь даже не рассчитывать…
И с этими словами Джерар ушел, оставив Ригеля стоять одного и обдумывать все, что они успели наговорить друг другу за такое короткое время.
Вздохнув, Ригель нахмурился, подняв руку к лицу и потерев переносицу. Опять. Они обсуждали это раньше и поругались, и вот снова. Не понимая, откуда Джерар мог решить, что Ригель относился к нему как к своей некачественной версии, сам парень только строил догадки о том, а задумывался ли Джерар когда-нибудь, что именно так это и работало в обратную сторону. Это Ригель чувствовал себя некачественной версией Джерара. Это Ригель был «воображаемым другом» Избранного. И да, возможно, Джерар обижался из-за придирок по поводу того, что не умел колдовать, а это был факт: Джерар, будучи Избранным, будучи магом созидания космоса, не умел колдовать. Пока нет, но Ригель знал: однажды он научится, в то время как его воображаемый друг так и останется тем, кто умеет только накидывать ему плащи на плечи. Что это была за магия такая: «создавать и накидывать космическое полотно, вместо плаща на плечи»?.. Ригель не знал. Не знал, что это была за стихия, что за подтип, но в одном парень был уверен, и это точно. Судьба не просто соединила его с Джераром, она над ним надругалась, дав способность, похожую на способность Избранного, но остававшуюся лишь ее «некачественной версией»…
После той имевшей значение ссоры Ригель и Джерар не разговаривали ближайшие пару дней, а если быть точнее, то все время перед отборочными испытаниями. Для Ригеля эти часы стали по-настоящему мучительными. Оставаясь в поместье Избранных за городом, Ригель находился от Джерара всего в паре метров — в другой комнате, но ощущалось это так, будто бы он был совсем далеко. Ригель чувствовал это расстояние и знал, что совсем скоро оно станет материально. Джерар планировал уехать. Планировал уехать в Офрис, туда, где он считал, ему и было место. К арене, на набережную, прямо туда, куда совсем не хотел уезжать Ригель. В отличие от Джерара, он понимал: внешний мир совсем не похож на то, что Джерар себе там напредставлял. Думая, что в Офрисе его встретят как долгожданного гостя, Избранный даже не задумывался, что на самом деле это было не так. Единственный, кто ждал его, кто по-настоящему думал только лишь о Джераре, был Ригель, а Ригель не представлял себя ни в Офрисе, ни в Фелиссии, ни где-либо еще, кроме этого дома за городом, где он появился и где он рос все последние восемь лет бок о бок с Джераром.
