========== Глава 31. Рен ==========

4 октября

Чем для Рена являлись Большие игры? Возможностью избежать «автоматическое распределение» — процесс, подразумевающий под собой по факту насильственное привлечение людей к работе? Может быть. Тем не менее это были не все причины. Точнее, это были даже не причины, это было, скорее, следствие настоящих причин, по которым Рен начал участвовать в телешоу. На самом деле все было не так просто. И чтобы объяснить это «не так просто», лучше было начать с самого начала.

Кто такой Рен? Это парень двадцати двух лет, который в двадцать один принял решение участвовать в Больших играх. Почему он это сделал? Потому что ему стукнул тот возраст, который позволяет государству задействовать его в принудительном труде. Как же Рен умудрился докатиться до такого? Все просто. Он рискнул. Рискнул всей своей жизнью ради дела, которое… Не оправдало себя.

У Рена была мечта. Сейчас, наверное, прозвучит глупо и по-детски, но он хотел стать музыкантом. Музыка, создание музыки — это все, чем жил Рен. Иронично, что по нему это было сложно сказать, но тем не менее это было так. Парень буквально с девяти лет души не чаял в музыке. Тогда у него впервые начали вести этот предмет в школе. Рен вспоминал, у него была такая классная учительница музыки в школе. Ее звали… Шейла Прескотт. Он до сих пор помнил это имя. Ведь именно эта женщина заложила в нем основу той любви к музыке, которую впоследствии Рен развил сам. С тринадцати начав сочинять мелодии, парень стремился к развитию. Он упрашивал отца позволить ему заниматься этим профессионально, он практиковался сам сперва в пении, а потом и в игре на гитаре, которую ему наконец купили на четырнадцатый день рождения. И Рен помнил. Помнил этот контраст между всем, чем он занимался до этого, и, черт возьми, музыкой. Полярно разные состояния. Всю среднюю и старшую школу Рену было откровенно скучно и тоскливо на занятиях, поэтому он, вместо того чтобы нормально учиться, занимал места на последних партах и писал… Сочинял слова для новых песен, пытался в голове придумать мелодию, в общем и целом, он делал все, кроме того, чтобы учиться. И когда такие дела привели его к отвратительным оценкам за год, это было в классе девятом, отец Рена не выдержал. Запретив парню заниматься музыкой, отменив у него репетиторов, забрав наконец гитару, мистер Фейман стремился спустить Рена с небес на землю, заставив учиться насильно, однако… Парень не мог. Каждый раз находя новые лазейки, по которым он добирался до музыки, Рен лишь больше закапывал себя в учебе. В учебе и в отношениях с отцом. И в конце концов такая жизнь вылилась в непоступление. Рен не поступил. Даже нет, он специально завалил все экзамены, лишь бы не поступать на физический факультет столичного ВУЗа Фелиссии. Сейчас бы он заканчивал пятый курс, а так…

Он стал никем. Да, несмотря на прекрасную карьеру постоянного игрока Больших игр, Рен на самом деле считал себя никем. Он не говорил об этом вслух, он не признавался никому из знакомых в своей любви к музыке, даже Майк и Эллиз не знали. И слава богу, думал Рен. Пять лет. Прошло пять лет с тех пор, как он дал себе обещание сделать из музыки свой образ жизни и построить на этом карьеру. И за пять лет… Ничего не изменилось. Он оставался все тем же тупым мечтателем, который не понимал физику, который даже не пытался вникнуть в другие науки, потому что слишком сильно любил музыку. Музыку, которая не принесла ему ничего, кроме разочарования. А также серьезных проблем с отцом, который сына откровенно не принимал. Говоря ему с пятнадцати лет о том, что музыка не принесет Рену никакой жизни, мистер Фейман старался изо всех сил донести эту мысль до сына, но тот просто не понимал. Отказывался понимать, и за это он поплатился. Поплатился своей зависимостью от Больших игр, ведь в противном случае его дорога была одна — «Молодой работяга, в цех!».

Рен прыснул, после чего тоскливо нахмурился. Следуя по набережной в направлении административного корпуса, в котором он и проводил каждую пятницу, свой выходной, парень отчаянно старался придумать, что ему следовало делать с Большими играми. Имея на счету лишь пять очков в рейтинге, Рен понимал, что на данный момент он серьезно влип. И почему же он влип? А потому что финал нынешнего сезона, да и любого из тех, что были раньше, подразумевал вылет одного из постоянных игроков, которого должны были заменить новичком. Если рейтинг Рена среди всех постоянных игроков будет самым низким, его попрут с этого телешоу. А конкретно сейчас так и было. У Рена и у Эйси одинаково имелось по пять очков, в то время как у Майка были все пятнадцать. Если Эйси выиграет хоть одно состязание на этой неделе, и все. Ему, Рену, можно будет собирать вещи. Парень нахмурился, отчаянно думая, что можно было с этим придумать. И думал он об этом всю дорогу до самого административного корпуса, пока в один момент не нашел себя у его центрального входа. Отбросив посторонние мысли, Рен задумался, вновь вспомнив о музыке. И так, наверное, было всегда. Какие бы мысли ни волновали сознание, для парня они всегда были второстепенны. И даже сейчас. Даже после того, с каким треском он провалился. Музыка была для Рена важнее. Потому что музыка для него была всем.

Зайдя в административный корпус, Рен, даже не обратив внимания на девушку за стойкой информации, целенаправленно пошел к турникетам. Без каких-либо коллапсов пройдя дальше к лифтам, парень дождался, когда один из них приедет, а после нажал кнопку третьего этажа. Уже через пару секунд расслабленной поездочки в лифте оказавшись на этаже, Рен спокойно прошел в коридоре, повернув направо. И тогда же он стал шариться в поисках ключей. Достав из заднего кармана джинсов ключи, Рен ловко прокрутил их на пальце, а после остановился возле нужной двери. Однако, только он всунул их в замочную скважину, как почувствовал, что дверь-то на самом деле и не была закрыта. Рен удивился. Обычно он приходил раньше, а сегодня что?.. Поджав губы, парень улыбнулся, а после, открыв дверь, зашел в помещение. В помещение, в котором уже вальяжно сидел Оскар Вайлд, развалившись на стуле и настраивая при этом гитару. Рен вскинул брови, закрыв за собой дверь, а Оскар, только сейчас оторвавшийся от своего занятия, поднял взгляд на парня.

— А я все думал, что за мыши скребутся, а это ты, — рассмеялся мужчина, протянув Рену руку, которую парень тут же крепко пожал.

— Не ожидал, что вы будете так скоро, — кивнул Рен, усевшись на стоявший рядом стул.

Оскар закатил глаза.

— Сколько раз я просил обращаться ко мне на ты, — хмыкнул мужчина. — Я всего на восемнадцать лет тебя старше.

— На целых восемнадцать лет старше! И я не Майк, чтобы тыкать человеку, которого я уважаю.

— А я не дед, чтобы считать себя им. И, кстати, да, за «уважаю», конечно, спасибо, но можешь не подлизываться, я твои уловочки уже все наизусть выучил. Будешь работать как лошадь, и я этого не изменю! — серьезно заявил Оскар, вручив Рену настроенную акустическую гитару, после чего сам встал со своего места. Рен рассмеялся, поудобнее перехватив гриф гитары.

— А я и не просил что-либо менять! И когда это я последний раз подлизывался?

Оскар хмыкнул, услышав такое.

— Ну, например, вчера? Когда я зашел в кафе? Не ты ли упрашивал меня прийти на часочек пораньше за, как ты там выразился?..

— «За сок не из залежавшихся апельсинов, а из свежих», ну так и правильно! Я же просил прийти пораньше, чтобы мы больше позанимались, вам должно быть приятно!

— Мне? — Оскар прыснул. — Зубы не заговаривай. Ты написал второй куплет?

Рен вздохнул.

— Написал, но получилась ерунда, — честно признался он, достав из другого кармана джинсов телефон. Принявшись в нем искать черновик своей песни, Рен мило приобнял гитару, перегнувшись через нее. Оскар улыбнулся, наблюдая за этим.

— У тебя каждый раз «ерунда» и каждый раз потом выясняется, что на самом деле нет, — пожаловался мужчина, в ответ на что Рен вздохнул.

— Может быть, но в этот раз правда ерунда! — парень обреченно нахмурился, а после, наконец найдя нужное сообщение в диалоге с самим собой, остановился, вручив телефон Оскару. Мужчина принял его, однако читать не спешил.