Нефертари. Королевское имя для призера.

Аппертон стоял, прислонясь к дверке пустого денника, скрестив руки на парчовом жилете и выставив вперед одну ногу. На фоне грубо обработанного дерева и тюков соломы его начищенные гессенские сапоги, замысловатый узел галстука и искусно взлохмаченные песочного цвета волосы казались крайне неуместными. Этот человек мог, конечно, воображать себя денди, но Бенедикт знал его как верного, преданного друга.

— С каких это пор ты начал возражать против лошадей? — поинтересовался Ревелсток.

— Вовсе я не возражаю. — Аппертон оттолкнулся от стенки. — Я их люблю, когда они выигрывают мои ставки. Просто предпочитаю не взаимодействовать с этими созданиями. Уж если я со всех сторон наглаживаю существо женского пола и бормочу милые пустячки, то мне хочется, чтобы оно ответило взаимностью.

Бенедикт выгнул бровь.

— И когда в последний раз женщина подпустила тебя так близко?

Раздувшись в фальшивом негодовании, Аппертон ткнул пальцем в сторону друга, который уже приготовился к словесному обстрелу, но так его и не дождался. Аппертон вдруг что-то буркнул, глядя поверх плеча Бенедикта.

Ревелсток ощутил укол нехорошего предчувствия, и волосы у него на затылке встали дыбом. Он резко повернулся.

Сверкая в широкой улыбке идеальными белыми зубами, по проходу шел Уильям Ладлоу.

— Послушайте, ну разве это не удача?

Бенедикт попытался улыбнуться в ответ, но побоялся, что лишь скорчил гримасу. С его точки зрения, две встречи подряд за короткий промежуток времени вряд ли можно назвать удачей.

Аппертон шагнул вперед, расправив плечи с ненужной силой — наверняка предостерегая друга.

— И в самом деле удача, — громко воскликнул Аппертон. В соседних денниках зашуршала солома — их обитатели нервно зашевелились. — Никогда не думал, что вы интересуетесь лошадьми. Что вас сюда привело?

— Хочу купить что-нибудь пороскошнее, знаете ли. Что-нибудь соответствующее моему новому положению.

— А. — Аппертон даже глазом не моргнул.

Зато Бенедикт стиснул зубы. Его лицо настолько одеревенело, что, должно быть, напоминало маску.

— Слышал, в понедельник выставляется отличная кобылка, — продолжал Ладлоу. — Решил зайти увидеть своими глазами. По кличке Нефертити.

— Нефертари, — проскрипел Бенедикт.

— Да, точно. — Ладлоу прошел мимо Аппертона. — Конюх сказал, она где-то тут.

Бенедикт переступил с ноги на ногу, перегородив Ладлоу дорогу.

— Она вам ни к чему.

— С чего бы это?

Бенедикт вдохнул: свежее сено, дерево, кожа, лошади. Обычно эти запахи ею успокаивали. Но не сегодня. Не сейчас. Вместо того чтобы указать на очевидное, он предпочел насмешку. — Не думал, что аристократы ездят верхом на кобылах.

Аппертон выгнул бровь.

— Вы к нему прислушайтесь, старина. Когда дело касается лошадей, он понимает, что к чему.

Улыбка Ладлоу не дрогнула.

— О, я хочу купить ее не для себя. — Он чуть подался вперед, так по-мужски конфиденциально, словно они с Бенедиктом — старые школьные друзья. — Я подыскиваю себе жену, и моя невеста должна ездить верхом с шиком.

Аппертон громко закашлялся.

Нефертари оттянула уши назад и грациозно тряхнула головой. В деннике чуть дальше по ряду лягнула стену другая лошадь,

Бенедикт сжал кулаки, но не мог сказать вслух, какой законченный идиот этот Ладлоу, если рассчитывает завоевать Джулию при помощи оседланной лошади.

— И все-таки эта вам не подходит. Ее отстранили от скачек, потому что она сломалась. Она годится только для солнечных пастбищ и разведения.

Ладлоу постучал себя по подбородку безупречно наманикюренным пальцем.

— Я полагаю, вы кое-что знаете о лошадях, верно? Скажите, если есть желание удивить леди по-настоящему первоклассным скакуном, что бы вы порекомендовали?

Кашель Аппертона перешел в сипение, покрасневшие шаки побагровели. Неужели он настолько глуп, что готов смеяться над нечаянной двусмысленностью?

— Если не можешь сдержать свое недоразвитое чувство юмора, — рявкнул Бенедикт, — может, просто выйдешь на улицу?

Грудь Аппертона высоко вздымалась — он пытался вдохнуть воздух. С большим трудом ему все же удалось перевести дыхание.

— Ну давай, — выдохнул Аппертон. — Ответь человеку на вопрос.

— Все зависит от леди. Одни предпочитают ходить пешком, другие — ездить в карстах.

— Чепуха! — взорвался Ладлоу. — Они все любят ездить верхом, просто некоторым необходимо подучиться.

Уголки губ Аппертона дернулись, но друг гневным взглядом заставил его успокоиться.

— Утонченность не для таких, как ты.

— Ой, да брось ты, Ревелсток. Можно подумать, что ты потерял чувство юмора.

— Или можно сказать, что я предпочитаю подождать, пока станет по-настоящему смешно.

Ладлоу сделал еще один неуверенный шаг в сторону денника Нефертари.

— Как вы думаете, могу я?..

Бенедикт вряд ли мог ему помешать. Он не владелец Нефертари пока. Подавив вздох, он отошел в сторону, освободив Ладлоу проход.

— Ах! Ну разве ты не красотка?

Аппертон выгнул бровь.

— Пожалуй, им необходимо побыть наедине.

Бенедикт с радостью бы согласился с этим предложением, да только он хотел убедиться, что Ладлоу не решит увести Нефертари прямо у него из-под носа вопреки тому, что для его целей кобыла совершенно не годится.

— Как следует посмотрите на ее колени.

— Восхитительная вещь — дамские колени, — заметил Аппертон. — Вам, наверное, захочется провести по ним руками.

Бенедикт снова гневно посмотрел на него.

— Если тебе нечего добавить по делу...

Аппертон пожал плечами.

— Просто убиваю время, пока мы не сможем перейти к чему-нибудь более приятному.

Ладлоу высунул голову из денника.

— Провести руками по ее ногам, вы сказали? Зачем?

— Напомни-ка мне, почему все леди сходят по нему с ума?

Проигнорировав язвительное замечание друга, Бенедикт снова вошел в денник. Подавив желание толкнуть Ладлоу в свежую кучу навоза, он наклонился и обеими ладонями обхватил ближайшее колено кобылы.

— Если вы понимаете, куда смотреть, то заметите, что она больше не в состоянии быстро скакать. У нее распухшие суставы. Они гораздо горячее, чем должны быть. Спокойная, приятная жизнь в деревне — вот все, что ей осталось, а после того как она хорошенько отдохнет, сможет принести одного-двух жеребят.

По крайней мере, это именно то, что Бенедикт рассчитывал получить от нее.

Из ноздрей Нефертари вырвалась струя теплого воздуха, Переступив ногами по соломе, она с надеждой принюхалась к карманам Бенедикта.

Он потер рукой ее костлявую морду.

— Прости, старушка. Морковка, кончилась.

— Держи. — Ладлоу вытащил кусок сахара и протянул его лошади на раскрытой ладони. Нефертари оттолкнула Бенедикта и слизнула угощение. — Полагаю, увидимся на аукционе, Ревелсток.

Г лава 6

Джулия прижала пальцы к вискам, но в голове по-прежнему безжалостно стучало. На нее давил воздух переполненного помещения. Зачем только она села в середине ряда! Будучи стиснутой между матерью и сестрой, она не могла так просто сбежать. Песня «Поверь, если прелести юной твоей» в исполнении Генриетты Аппертон и под аккомпанемент ее младшей сестры лишь усугубляла головную боль.

На последней ноте несчастная девица перешла на визг. К счастью, покраснев, она не стала дотягивать ее до конца.

Несколько мгновений неловкой тишины, затем вежливые аплодисменты.

Джулия ткнула сестру в бок.

— Пропусти меня.

София не сдвинулась с места, устремив взгляд на матрону, сидевшую прямо перед ней.

— Да что с тобой? — прошептала ей на ухо Джулия.

София вздрогнула и рассеянно посмотрела на сестру.

— Извини. Ты что-то сказала?

— Всего лишь отметила прелестный голосок мисс Аппертон. Ты разве не согласна со мной?

София кивнула, золотистые кудряшки взметнулись по обеим сторонам ее лица.