Кощей же, повернувшись ко мне, взял за руки и одним движением развязал веревку. Я пошевелила затекшими запястьями. На коже остались покрасневшие отметины. Князь, снова взяв мои руки в свои, провел по кровоподтекам большими пальцами, и они исчезли. Я выпучилась на это действо, а потом вопросительно уставилась на Кощея.

Тем временем усилиями очередных проклятых из воды начал подниматься огромный мост, соединяющий берег и дворец на скале. Мертвые дружинники, как только мост окончательно поднялся, выстроились по нему и встали в ожидании.

— Василиса… — Кощей позвал меня, потому что я сейчас была занята разглядыванием обстановки. Едва я повернулась, Князь снова подхватил меня на руки. Я ухватилась руками за его шею и изумленно уставилась на мужчину. — Такая традиция, — оповестил он, и, еще немного хищно и задумчиво посмотрев в мои глаза, двинулся вперед.

Над нами зазвенели сталью мечи. Мертвые дружинники образовали арки, под которыми Кощей, будто растягивая удовольствие, шел медленно и степенно. Я старалась не смотреть вниз, на плескающуюся воду Лихоозера. Стало ещё неуютнее, когда дружинники начали петь песню на незнакомом мне языке. Кощей же не обращал на это внимания и смотрел только вперед, хотя я была уверена: он знал, что я не свожу с него глаз.

Тяжелые резные двери дворца перед нами распахнулись, и я увидела впереди лишь черноту. Кощей внес меня внутрь, и двери тем же волшебным образом затворились обратно. В полной темноте он поставил меня на пол, а потом звучно щелкнул пальцами. На стенах зажглись свечи.

— Следуй за мной, — Князь, на несколько секунд задержав на мне взгляд, пошел вперед. Перед нами возвышалась крутая винтовая лестница. Пока поднимались по ней, я разглядывала вездесущее каменное кружево и превосходную резьбу.

— Здесь будешь ждать. В полночь за тобой придут, — Кощей отворил передо мной тяжелую дубовую дверь. Комната была небольшая. Два маленьких зарешеченных окошка делали её похожей на тюрьму.

— Это здесь ты всех украденных царевен держал? — я хмыкнула, поворачиваясь к Кощею. На его лице не дрогнул ни единый мускул.

— Не я, а мои предки, — небрежно отозвался он.

— Ах, точно… — задумчиво протянула я. — Ты ж у нас пятисотый. Прям юбилейный Кощей!

— Отдыхай и приводи себя в порядок, — Князь сделал вид, что не заметил моего сарказма.

— А что будет в полночь? Убьешь меня? — я не знала, зачем ерничаю с малознакомым получеловеческим существом, которое, я была уверена, могло убить меня с той же легкостью, с которой оно дышало. Если Кощей вообще дышал, конечно.

— Зачем мне убивать свою невесту? — он подошел ко мне так стремительно, что я даже не успела шарахнуться. Кощей, ухватив меня за подбородок, повернул лицо влево и вправо, будто получше разглядывая, а потом, положив мое лицо в ладони и чуть приподняв его, приблизился к уху. — Перестань, Василиса. И я буду с тобой ласков… — сказав это таким томным шепотом, что любой герой драмы позавидовал бы, Князь снова посмотрел в глаза и медленно поцеловал мой подбородок.

Так же быстро отстранившись, он выпрямился, довольно смотря на моё покрасневшее растерянное лицо, а потом резко развернулся, и, эфеектно махнув своим плащом, широким шагом вышел из комнаты. Дверь за Кощеем захлопнулась, щелкнул запор. Дойдя до небольшой кровати, стоящей у стены, я медленно рухнула, а потом положила руку на сердце. Оно бешено колотилось, будто я бежала марафон на несколько километров.

— Чертов смазливый сумасшедший, — пробормотала я, утыкаясь головой в подушку. — Ну как может быть Кощей Бессмертным таким? — тут же спросила я у себя вслух, вскочив с кровати. Кровь в венах бурлила не хуже закипающей воды. — Он же должен быть костлявым уродливым старикашкой! И почему пятисотый?! Разве Кощеи не бессмертные?

«Подожди-ка, Василиса» — пробурчало сознание.

Я вдруг подумала, что совсем поехала. Почему-то я ни разу не подумала о том, как оказалась в такой ситуации. Что за мир меня окружал и почему меня хотели отдать замуж? С ума сойти, как быстро человек способен адаптироваться к любым условиям и принимать все, как должное. Мозг отказывался искать аргументы, и я обессиленно уселась на кровать, а потом горько заплакала. Моя эмоциональная нестабильность пугала.

— Бабуля… — сквозь слезы прохныкала я и заревела ещё громче. «Всё бывает, если в это поверить», — вспыхнули в сознании её слова, и я на секунду замолчала. Могла ли она знать что-то и почему же никогда не рассказывала о родителях? Связаны ли были погром в квартире и смерть бабули с этой ситуацией? Я задумалась, но потом, едва мысль о потере единственного родного человека снова вернулась в мою голову, слезы опять потекли из глаз, отежеляя веки и ум. Проплакав достаточно долго, я и сама не поняла, как заснула.

***

— Уйди, нечисть поганая! — орала я, швыряя в прислугу, присланную мне, расческами и всяким другим хламом, присланным мне в комнату Кощеем.

— Хозяйка, не ругайся! — тихо мямлила серая на вид девушка со спутанными всклоченными волосами. — Мы тебя только оденем и причешем, а потом сразу уйдем.

— Отче наш, иже еси на небе и на земле! — воодушевленно завопила я. Было действительно страшно. Две полуживые девушки, покрытые тут и там трупными пятнами, зашипев, закрыли уши руками и пригнулись к полу, тут же отползая к двери.

Я победно усмехнулась, продолжив молитву. Нечисть скрылась из вида, заперев дверь с той стороны. Сложив руки, я подошла к окну и подергала решетку — она шаталась. За окном уже темнело, внизу бушевало озеро. Ждать было нельзя. Немного пораскинув мозгами, я посмотрела на кровать и прикинула, хватит ли мне постельного белья, чтобы связать веревку и выбраться из замка. Я обвела взглядом все барахло, что притащили слуги ко мне в комнату. Среди них я нашла что-то вроде пилочки с острым железным наконечником. Сначала попытавшись подпилить прутья, я поняла, что это весьма бесполезно, и прежде, чем я их допилю, мне будет уже лет шестьдесят. Тогда я ковырнула камень, в которые они были вмурованы, и заметила, как он потихоньку рассыпается. Дело пошло быстрее. За таким занятием меня и застал Кощей. Я настолько была воодушевлена процессом, долбя каменные стены, что даже не услышала, как дверь отворилась и в неё кто-то вошел.

— Ну и что же ты делаешь? — ровный голос почти оглушил меня из-за внезапности.

Я развернулась по стойке «смирно», из-за страха даже случайно выронив свое орудие на пол. Предательски звякнув, оно обратило на себя внимание всех присутствующих в этой комнате. За спиной Кощея стояли две девушки, вполне приятные на вид. На щеках их играл румянец, пестрые наряды привлекали внимание и располагали к их персонам.

— Я… — многозначно помычав, я улыбнулась, пытаясь скрыть дрожь в руках. Я поняла, что уж теперь-то точно мне конец, как вдруг вспомнила про свое единственно сильное оружие, и, набрав воздуха в легкие, произнесла первые два слова молитвы. Кощей, разозленно нахмурившись, щелкнул пальцами. Я шевелила губами, но голоса не было. Сначала я резко прекратила говорить, испуганно замерев.

— Мне не страшны твои молитвы, — ровно произнес он, приближаясь. — Я не противопоставлен твоему богу, я существую вместе с ним, как существуют вместе все боги человечества. Когда мой предок был рожден из скалы, вашего бога еще не было на свете…

Я ошарашенно смотрела на Князя. Черты его лица перестали казаться правильными и красивыми. Весь он навевал первобытный страх, и я прижалась к стене, закрыв глаза. Не торопясь, Кощей подошел ко мне и остановился в непосредственной близости.

— А вот безобидную нечисть тебе обижать было не нужно… — он схватил пальцами мой подбородок и развернул лицо к себе, однако я все ещё отчаяяно зажмуривалась.— Посмотри на меня.

Я медленно открыла глаза, плотно сомкнув губы, чтобы мужчина ни в коем случае не увидел, как они дрожат.

— Будешь теперь молчать, пока не заслужишь милости. Может, до конца жизни так и останешься немой. Так тебе больше идет.

Я распахнула глаза, замотав головой. Я бы с великим удовольствием сейчас попросила прощения и сказала, что больше никогда-никогда так не буду, но голоса не было. Наверное, никогда раньше не задумывалась, как это страшно — не уметь выражать свои мысли.