«Ну вот… Кажется, теперь стонать придётся именно мне…»

Запрокинув голову и стиснув зубы, я взял её за предплечья, помогая пересесть на диван. И стоило мне согнуться, как край перевязочного пластыря тут же отошел от кожи, выпуская струю крови.

– Ничего страшного, – прижав руку к животу, я встал с дивана.

Сейчас нужно было как можно быстрей добраться до ванной и проверить, что, чёрт побери, осталось от моих ёбаных швов?!

Что-что, но без анестезии эта дрянь болела как ненормальная! Каждое моё движение отзывалось очередной волной острой боли. Внутренности буквально рвало на части! Словно я снова и снова проглатываю куски битого стекла, осколки которых начинают прорывать себе путь наружу не только из кровоточащей раны, но и из всего моего тела!

– Ник, постой! Ник! – спрыгнув с дивана, Даяна помчалась следом за мной.

– Мне нужно в уборную, – отчеканил по слогам, не допуская в голосе ни единого проявления боли.

– Но, Ник!

– Что?! – несдержанно рявкнул, когда она схватила меня за руку, останавливая прямо перед белой дверью. – Чёрт, – тут же пришел в себя, видя, как сильно съежилась Даяна от звука моего недовольного голоса. – Прости, – произнёс куда более сдержанно, нервно поджимая губы. – Но сейчас мне на самом деле нужно отойти.

– Я знаю, Ник, знаю… – виновато покачал она головой, выставляя передо мной испачканную в кровь ладонь.

Влажные разводы расползлись по моей ладони багровыми кляксами, заставляя напрячься.

«Кровь? Быть того не может. Да откуда же здесь вообще взяться крови?»

И тут же полученный ответ буквально заставил поперхнуться своим собственным дыханием.

«Черт! Не хватало ещё испачкать Прайда своей проклятой менструацией!»

Представляя, как взрослый мужчина рассматривает красные пятна на своей одежде, я была готова провалиться сквозь землю! Что не говори, но такого позора я бы уж точно не пережила!

– Прости меня… – съежилась от неловкости. – Давай я всё вытру.

– Не нужно, – усмехнулся Ник, убирая руку. – Рубашке в любом случае конец.

От увиденного челюсть поползла вниз. О, нет… Это и близко не мои месячные! А ведь я совершенно позабыла о том, что он не просто миллионер с обложки, а ещё и мужчина, который никогда не чурается лезть под пули.

– О Боже, Ник! – подскочила к нему, хватаясь за рубашку. Крепкая ткань затрещала под моими пальцами, когда я потянула лацканы в стороны. Пуговицы застучали по деревянному паркету, а испуганный взгляд тут же привлёк пропитанный кровью пластырь. – Когда?!

Снова подняв глаза на каменное лицо стоящего передо мной мужчины, я впервые обратила внимание на то, что загорелая кожа слегка побагровела, покрываясь налётом горячей испарины. Его ноздри раздувались, втягивая в себя воздух с по-настоящему животным голодом, а на напряженных скулах то и дело играли тугие желваки.

– Пару дней назад, – безразлично проговорил Прайд, заставляя почувствовать, как звук его голоса растворяется в пронзительном звоне.

– Я… Что я должна сделать? Врача позвать? – озадаченно затараторила, выпуская из рук испорченные полочки рубашки. – Или вызвать скорую?

– Не нужно. Просто подожди снаружи, – сделав уверенный шаг, Ник скрылся за белоснежной дверью, оставляя меня один на один с пульсирующим в висках сердцебиением.

На моём веку было уже около дюжины случаев, когда он приходил домой после очередной разборки с конкурентами. Помню, как сильно в те дни кричала Меган. Помню, как она возмущалась. Как устраивала по-настоящему горячие скандалы. И требовала, чтобы он прекратил ездить на встречи, каждая из которых вполне могла стать для него последней.

Так что благодаря ей я всегда была в курсе того, что Николас Прайд получил очередную порцию боли. И эти моменты превращались для меня в настоящий праздник! Я слушала их бесконечную ругань, словно самую прекрасную песню!

Помню, как радовалась, наблюдая за его неспешными шагами, надеясь, что эта адская боль и вовсе разъест ему кости… Как ликовала, когда приходил Эрик Рикман, для того чтобы сменить ему повязку!

Тогда его страдания пускали в мою кровь очередную дозу эндорфина, превращаясь в единственный источник счастья в этом затхлом королевстве уродов! Я смотрела на окровавленные бинты, мечтая о том, что в следующий раз Прайд уже не вернётся! Представляла, как сама наношу ему эти удары!

Как приятно липнут мои пальцы к окровавленной рукояти!.. Как содрогается его тело, когда острый нож входит в вибрирующую грудь!.. Как меркнет блеск в серебряных глазах!.. И как он хрипит, извиваясь у моих ног, хватая ртом последние капли покидающей его жизни!..

А теперь… Теперь вид его пропитанного кровью пластыря заставлял меня дрожать, пробивал коленки лёгкой волной шока. Не знаю, что именно в тот момент стало самой главной причиной моей обеспокоенности: личная симпатия или же страх, что без него я не верну маму. Но потянувшись испачканной рукой к позолоченной ручке, я всего за долю секунды прошла внутрь.

– Выйди! – приказал Прад, прижимая к животу скомканную рубашку.

– Нет, – проигнорировав его тяжелый тон, я подошла прямиком к ванной и опустилась к деревянному шкафчику. – Далеко не все об этом знают, но в каждом гостиничном номере есть набор для оказания первой медицинской помощи, – поднялась с колен, выставляя на мраморную раковину пластиковые пузырьки и ватные диски.

– Спасибо, а теперь уходи.

– Дай мне тебе помочь! – его упрямство начало меня откровенно нервировать! Нет, я, конечно, понимаю мужчину, но не до такой же степени!

– Поверь мне, Бэмби, лучше тебе этого не видеть, – сделал он шаг к мусорному ведру, отправляя в него рубашку.

– Я уже не маленькая девочка, Николас, и не стану падать в обморок из-за вида человеческого мяса!

Сама не знаю, что именно в моих словах заставило его улыбнуться, но после них его напряженное лицо наконец-то расслабилось, растягиваясь в снисходительной улыбке.

– Да уж… Тут и не поспоришь, малышка.

Удивительно, сколько уже мужчин называло меня малышкой: Джеймс, Морган, Кристофер, Алекс… Но только от «малышки» Прайда я чувствую себя по-настоящему смущенной. Словно это слово такое же интимное и пошлое, как если бы он сказал мне, что хочет заняться любовью…

– Говори, что нужно делать, и я выполню любое твоё распоряжение.

Чёрт! А в моей голове это звучало куда менее откровенно. Всё-таки стресс делает своё дело, заставляя язык работать куда быстрее правильных мыслей.

Шумно выдохнув, явно не желая продолжать со мной столь бестолковый спор, Николас наконец-то поддался на уговоры и сделал шаг навстречу.

– Для начала вымой руки, – присел он на опущенную крышку унитаза. – Кровь я уже остановил, так что теперь нужно убрать лишнее и обработать анестетиком. А там уже видно будет, в чём именно проблема.

Включив горячую воду, практически обжигая руки под дымящейся струёй, я смыла остатки мыла и потянулась за небольшим полотенцем, чтобы как следует его намочить. Делать всё это под пристальным мужским взглядом оказалось настоящей каторгой. Ник следил за каждым моим движением. Каждым вдохом и выдохом. Казалось, ещё немного – и он сумеет подсчитать даже удары моего сердца!

Выжав махровую ткань, я наконец-то смогла подойти к Прайду, опускаясь перед ним на колени.

– У тебя всё ещё есть время отступить, малышка, – улыбнулся Ник, буравя меня своими пронзительными глазами.

– Всё хорошо, Ник, правда, – сделала я вдох, прихватывая отклеенный конец широкого пластыря.

Бледная кожа потянулась за липкой стороной, заставляя красивый мужской живот напрячься от лёгкого дискомфорта. Из распухшей раны торчали толстые нити наложенных швов. Но из-за того, что всё оказалось в крови, было достаточно сложно сказать, то ли причиной стала разорванная нить, то ли разорванная плоть.

– Кто это тебя так?

– Ну, ты же меня знаешь, – усмехнулся Прайд, напоминая мне безумно наглого и самоуверенного мальчишку. – Не могу удержаться, чтобы не встрять в очередную драку, – в уголках его глаз появились вполне заметные морщинки. Но даже это не смогло испортить моего о нём впечатления.