Она вернулась в боковую комнату в надежде, что увидит там Ша Лу, но он всё время был занят. В тусклом свете еле просматривались очертания крыши, а он всё не возвращался. Деревянные стены пропускали все звуки: было слышно, как он стирает одежду в кухне, как плещется вода. Этот одинокий человек пробуждал в сердце Фан Ло острую жалость.

Некоторое время спустя Ша Лу принес Фан Ло кусочек мыла и горячую воду в эмалированном тазике. На дне его красовались узоры в виде ярко-красных гранатов, а с края свешивалось чистое полотенце. Девушка заметила, что глаза Ша Лу сияют, а на щеках горит румянец, и ее охватила радость. Значит, он и впрямь рад ее приезду. От этой мысли у нее потеплело на сердце, и она разом опустила руку в воду. Вода была слишком горячей, и Фан Ло вскрикнула. Ша Лу тут же бросился на помощь:

– Что случилось?

Фан Ло встряхнула рукой:

– Очень горячо.

– Дайте посмотреть. – Ша Лу взял ее за руку и огорченно сказал: – Все из-за меня. Я боялся, что вода прохладная. У нас в горах ночью очень сыро, и вам может быть холодно.

Его ладонь была горячей и влажной, не то от воды, не то от волнения. По всему телу Фан Ло пробежало тепло, и она сказала:

– Ничего, я только слегка обожглась.

– Есть хорошая мазь, давайте помажу, – продолжал Ша Лу.

Он повернулся, взял с полки маленький пузырек и объяснил, что это снадобье получают, вываривая панцирь панголина, и оно очень хорошо снимает ожоги. Ша Лу крепко держал Фан Ло за руку и растирал ее покрасневшие пальцы прохладным молочно-белым бальзамом.

– Ну, достаточно, – сказала Фан Ло, – хватит мази.

Говоря это, она не отводила рук, и Ша Лу так и продолжал растирать ее пальцы.

– Ша Лу, я вам столько забот прибавила… вам не в тягость?

Опустив голову, он глядел на ее руку.

– Но вы же мой гость! – воскликнул он и добавил: – Иногда я включал телевизор, хотел увидеть…

– Увидеть что? – спросила Фан Ло.

Ша Лу немного смутился:

– Посмотреть ваш канал… но сигнал был плохой.

Фан Ло с деланной непринужденностью спросила:

– Неужели вы искали программу, которую я веду?

Ша Лу молча кивнул, но на его щеках от улыбки заиграли морщинки.

– Ша Лу, да вы, оказывается, умеете подольститься!

Он поднял голову.

– Нет. Мне просто нравится смотреть на вас, учитель Фан.

– Не зовите меня так, – попросила Фан Ло. – Это ваш отец – учитель, только и говорит, что стихами.

– Мой отец в молодости пел, – вздохнул Ша Лу. – А теперь того, что недавно случилось, не помнит, но слова своих песен нет-нет – да по строчке выдаст.

Так они говорили и даже не замечали, что держатся за руки. Фан Ло всё время сидела с вытянутыми ногами, и они начали неметь. Она пошевелилась, и Ша Лу, будто испугавшись, отпустил ее руку. Вдруг они оба перестали находить нужные слова. Кругом было необычайно тихо. В этой тишине они слышали, как всё тяжелее и тяжелее становится их дыхание, словно посреди ночи где-то без устали работают кузнечные мехи.

Вдруг из другой комнаты долетел надрывистый кашель старика, сопровождаемый невнятным бормотанием. Ша Лу беспомощно стоял перед своей гостьей.

– Учитель Фан, – сказал он, – ложитесь спать пораньше.

И, не дожидаясь ее ответа, вышел из комнаты, будто спасался бегством.

Необъяснимое разочарование разливалось по сердцу Фан Ло.

Но очень скоро она удивилась тому, что вообще его испытывает. Она со смущением обнаружила, что желание, которое пряталось в ее душе, бездумно выползает наружу, копошится, как маленький безымянный зверек.

Неужели ей нравится этот мужчина? Это напоминало открытие Нового Света Колумбом. В океане ее души маленькая лодка, ведÓмая чувствами, пережила уже немало трудностей, борясь с волнами во мраке, а она этого даже не осознавала. Теперь эта лодочка добралась до твердого берега, с грохотом натолкнулась на риф – и Фан Ло внезапно прозрела. Оказывается, ей уже давно полюбился этот крестьянин, живущий в горной глуши.

Полуночный звонок не удивил Ян Цзиньгэ. Напротив, он поспешил сказать:

– Ну наконец ты позвонила! Я тебе столько раз набирал, а ты всё не отвечала, я даже испугался, что с тобой что-то случилось. Если бы ты и завтра мне не ответила, я бы обратился в полицию.

Фан Ло немного растрогали его слова. Ей всё-таки было приятно, что кто-то о ней заботится. И она ответила:

– Я выбираю места для съемки музыкального фильма «Люди царства Ба». В горах плохая связь. Хотела тебе перезвонить, но не дозвонилась.

Ян Цзиньгэ перестал волноваться, и речь его стала спокойнее.

– А, вот оно что. – Он широко зевнул. – Так поздно, а ты всё еще не спишь?

– Я уснула было, но вспомнила, что надо тебе позвонить.

Ян Цзиньгэ лукаво рассмеялся и прошептал:

– Да ты никак по мне соскучилась?

– Ян Цзиньгэ, – остановила его Фан Ло, – ты поосторожнее там, а то твоя подруга тебя услышит и три дня, не меньше, будет на тебя дуться.

– Да не волнуйся ты, – беспечно возразил Ян Цзиньгэ. – У нее более свободные взгляды, чем у тебя. Она никогда не спрашивает меня о моих личных делах. Да к тому же она и злится вполсилы, не то что ты. Ты постоянно ворчала.

– Вот из-за этого-то у нас ничего и не получилось, – сказала Фан Ло. – Иначе с чего бы мы расстались? Я видела ее фотографию, которую ты мне вчера прислал. Ей идут светлые волосы – смотрится очень современно.

– Они крашеные, – Ян Цзиньгэ, хохотнув, понизил голос.

Фан Ло догадалась по его шепоту, что он не один, и тут же заметила:

– Ага, так она сейчас у тебя!

Ян Цзиньгэ некоторое время молчал, а в душе Фан Ло зрело недовольство.

Наконец он сказал:

– По правде говоря, она давно ко мне переехала, но мы живем наполовину раздельно – в разных комнатах.

– Не надо в детали вдаваться, – попросила Фан Ло. – Хочу только напомнить, чтобы никто не трогал мою подушку. Думаю, когда я вернусь домой, заберу у тебя все свои вещи.

Когда они разводились, Фан Ло не претендовала на квартиру, потому что покупал ее Ян Цзиньгэ и за нее нужно было платить в рассрочку еще восемь лет. Фан Ло просто забрала свою одежду, а некоторые вещи на время оставила у него.

– И зачем это? – спросил Ян Цзиньгэ. – Да, брак у нас распался, но мы ведь остаемся друзьями, продолжаем любить друг друга, разве не так?

– Любить друг друга? – изумленно ответила Фан Ло. – Ну всё, заканчивай звонить мне по поводу и без. Мы уже расстались. Не притворяйся, что хочешь как-то удержать прошлое. Ты не Лу Ю, а я не Тан Вань[23].

Если бы Ян Цзиньгэ стоял сейчас перед ней, она бы непременно увидела, как у него краснеет кончик носа – обычно так бывало, когда он злился. Но она только услышала, как переменился его голос:

– Фан Ло, и ты тоже не думай, что я твой муж и ты можешь меня ругать, как тебе вздумается. Я просто проявил заботу по отношению к тебе, а ты не желаешь это принять!

Фан Ло молчала.

– Да скажи хоть что-нибудь! – воскликнул Ян Цзиньгэ.

– Уже поздняя ночь, – вздохнула Фан Ло. – Чего ты хочешь, чтобы я сказала?

– Ты тогда говорила, что к какому-то певцу едешь, – сказал Ян Цзиньгэ. – Что, доехала?

– Да, – сказала Фан Ло. И со злорадством добавила: – Я сейчас у него.

В трубке что-то стукнуло – не то сигнал пропал, не то Ян Цзиньгэ что-то уронил.

– А он… Он сейчас где? – как будто задыхаясь от ярости, спросил Ян Цзиньгэ.

Фан Ло понизила голос:

– Спит, конечно.

– То есть у него дома красавица, от которой глаз не отвести, а он спокойно заваливается спать? – В голосе Ян Цзиньгэ послышалось непонимание. – Да он ненормальный! Фан Ло, ты совершила ужасную ошибку!

Фан Ло возмутилась:

– Хватит чушь нести! Это моя работа, понял?

– Тут дьявол с богом борется, – сказал Ян Цзиньгэ, – а поле битвы – сердца людей.

– Ты еще способен на такие глубокомысленные речи? – съязвила она.