Литмир - Электронная Библиотека

Воздух переполнился запахами пороха и крови, чтобы, как и всегда, удесятерить ярость Мери. Она словно ослепла и оглохла, полностью сосредоточившись на одной-единственной цели: идти вперед и не оставлять ничего живого там, где прошла.

Чарльз Вейн не мог опомниться от изумления, глядя на эту бесновавшуюся на его судне фурию. А ведь перевес был на их стороне. На палубе «Марии» еще рубились, но скоро все должно было закончиться. То же самое происходило на палубе «Реванша». И только этот изуродованный парень и капитан не переставали их теснить. Эти двое сражались против десятерых и не сдавались. Они заслуживали снисхождения.

— Рекхем! — заорал он. — Берите их в плен!

Мери услышала приказ и мгновенно осознала безнадежность положения. Увидела, как гибнут ее люди под натиском численно превосходящего противника, заметила, что Балетти слабеет. Приблизилась к нему, убрав с дороги двух матросов — она не могла допустить, чтобы он остался один, оттесненный к полубаку. Еще несколько минут — и их окружили.

— Прекратить бой! — приказал чей-то голос.

Нападавшие чуть отступили, окружив их частоколом разъяренных лиц и нацеленных пистолетов, затем посторонились, пропуская капитана бригантины и его старшего помощника.

— Бросайте оружие! — скомандовал Вейн.

Мери испепелила победителя злобным взглядом и бросила саблю к его ногам. Балетти разжал пальцы, сжимавшие рукоятку, и тоже выпустил из рук оружие.

— Вот так-то лучше, — произнес капитан. — Здорово вы нас потрепали ради…

Он не успел договорить. Один из матросов, оставшихся на борту «Марии», схватил рупор и прокричал:

— У них в трюмах нет ничего, капитан, кроме запасов съестного!

По рядам прокатился ропот возмущения.

— Что ж, это только подтверждает мои соображения. «Веселый Роджер» вы подняли на мачте ради того, чтобы нас обмануть? — с недоброй ухмылкой спросил капитан.

— Да, — призналась Мери. — Только все не так, как вы думаете, капитан. Ваше судно меня не интересовало до тех пор, пока вы не захотели нас потопить.

— Надо же! — усмехнулся помощник. — Пираты катаются на «флейте» ради собственного удовольствия.

— Можешь думать, что хочешь, — бросила она, — Мери Рид никогда не лжет.

Чарльз Вейн нахмурил брови:

— Мери Рид, говоришь? Я слышал о тебе, но мне трудно было поверить в существование женщины-пирата.

Мери гордо вскинула голову.

— Ты женщина? — несказанно удивился Рекхем.

— Я бы не советовала тебе это проверять, — свирепо взглянув на него, ответила она.

Среди матросов послышались смешки, но Рекхем грозным взглядом заставил весельчаков умолкнуть.

— Что вы намерены с нами делать, капитан? — спросил до сих пор не проронивший ни слова Балетти.

— А ты кто такой?

— Меня называют маркизом. Я — помощник Мери Рид.

— Я оставила «Бэй Дэниел» своему сыну, — объяснила Мери. — Нам с маркизом надо было уладить одно дело в Южной Каролине.

— Скажи лучше, что ты хотела захватить наше судно, — прорычал Рекхем, — и что ты надеялась заполучить его хитростью.

Мери поняла, что ей не удастся никого убедить. Все факты были против нее, и ей совершенно не хотелось рассказывать этим парням свою историю!

— Хватит пустых разговоров, — повернулась она к Вейну. — Прикончи нас, если не хочешь нанять!

— Вот уж не хотелось бы иметь вас на борту, — проворчал Рекхем.

— И все же тебе придется с этим смириться. Уберите оружие, — приказал капитан Вейн своим пиратам.

Не обращая внимания на яростные взгляды, которые бросал на него Рекхем, он подобрал саблю Мери и, приблизившись, протянул оружие пиратке.

— Я был в Кингстоне, когда капитан «Бэй Дэниел» сбежал из-под самой виселицы. Это ведь ты устроила, правда?

Она кивнула.

— У тебя честная сабля, Мери Рид. Мне нет дела до причин, по каким ты оказалась на борту «Марии». Что бы там ни было, я верю твоим словам.

— Спасибо, капитан.

— Добро пожаловать на «Реванш». Я — Чарльз Вейн, а моего необузданного помощника зовут Джон Рекхем.

— Мы не задержимся надолго на твоем судне, — заверила Мери.

— Если тебя устроит, мы отвезем вас на Нью-Провиденс.

Мери согласилась.

— Но до тех пор вы остаетесь под моим и Рекхема командованием.

— Мы так и думали, — сказала Мери.

Вейн отошел от нее, вернулся к Рекхему и шепнул ему на ухо:

— Перестань смотреть волком и потопи это судно после того, как перенесем оттуда груз. Мери Рид — великолепное приобретение, и я намерен оставить ее при себе.

31

Энн пнула ногой камень, лежавший на краю мола, и печальными глазами уставилась на песчаный берег. Вот уже семь месяцев как она была женой Джеймса Бонни, и шесть прошло с тех пор, как они поселились на острове Нью-Провиденс. Никому здесь и в голову не могло прийти, что Энн Бонни и мисс Кормак — одно и то же лицо. Она должна была бы довольствоваться этим, тем более что Джеймс Бонни, против всех ожиданий, страстно в нее влюбился и не уставал твердить, как ему повезло, как здорово он сообразил оставить Энн при себе.

Она могла бы сказать то же самое, если бы месяцем раньше не встретилась взглядом с тем пиратом. Несколько секунд — и этот взгляд пронзил ее насквозь. Пират снова ушел в море, а она с тех пор не переставала ждать его возвращения.

Между тем Джеймс Бонни оказался хорошим мужем. Он научил ее всему, в том числе и как примириться с этим истерзанным абортом телом. Он сделал ее настоящей женщиной, дал имя. Он надеялся, что у них будет семья: домашний очаг, а не море. Он покинул море, чтобы быть рядом с ней. Энн должна была бы чувствовать себя польщенной. Но не чувствовала.

Джеймс Бонни сделался осведомителем на службе у губернатора Вудса Роджерса. Он получал неплохое жалованье за то, что выдавал пиратов, которые заходили на стоянку в порт Нью-Провиденс. На острове их было немало — почти две тысячи, они образовали клан. Большинство из них в прошлом были корсарами, переменившими род занятий ради того, чтобы прокормиться. Продовольствие из Англии, единственное, какое было дозволено поставлять на берега Вест-Индии, приносило немалый доход контрабандистам. Пираты перепродавали товар плантаторам с Род-Айленда, из Бостона и даже из Нью-Йорка. Никогда еще пиратский промысел не был таким процветающим, и английского короля Георга это приводило в отчаяние.

Бонни проводил время в тавернах, среди пиратов, уговаривая их вернуться к честной жизни и попросить прощения у короля. Если они отказывались, выдавал их Вудсу Роджерсу, который принимался их преследовать.

Энн упрекала в этом мужа. Ей не по душе были доносы. В конце концов они поссорились. А когда помирились, Энн сдалась лишь внешне, но не поступилась совестью: с этого времени Джеймс Бонни, пожертвовавший честью, утратил привлекательность в глазах молодой женщины. Она предпочитала пиратскую честь.

Энн напросилась ходить вместе с мужем по тавернам — под предлогом, что это привлечет к нему людей, но на деле ради того, чтобы выбраться из дома, в котором чувствовала себя принужденной играть скучную роль законной супруги. Поначалу, ослепленный собственной значительностью, Джеймс Бонни ничего не заподозрил, и так было, пока он не обнаружил, что она проводит в тавернах куда больше времени, чем стоило бы, и вовсю хохочет с матросами, а потом вздыхает в его объятиях.

Как-то днем, после того как незнакомый матрос подмигнул Энн на пирсе, Джеймс устроил сцену ревности.

— Я не позволю своей жене вести себя, как шлюха! — вопил он.

— Я имею право делать все, что мне нравится, — возразила она.

— Вот уж нет, Энн, не имеешь — с тех пор, как стала моей женой.

— Ты прекрасно знаешь, почему я это сделала. Тебе не на что жаловаться. И радуйся тому, что я все еще с тобой.

— Радоваться? Когда ты выставляешь меня на посмешище? Не вздумай мне изменить, — пригрозил он, — не то я сделаю так, чтобы твой любовник болтался на виселице.

171
{"b":"736612","o":1}