– Спасибо за совет!

Вернув Небо в «стайку» и попрощавшись со всеми, Корд направился в свой кабинет. Что ж, на сегодня осталось последнее дело – финальный допрос Фамильяра. Нужно к нему подготовиться.

5

Криминалисты предоставили материалы по обследованию «Голубых глазок» около семи, а значит, придётся задержаться на работе – не переносить же допрос на завтра. Внимательно изучив новую информацию, Корд разочарованно вздохнул: ничего особенно опасного для Фамильяра найдено не было. Если бы тот проломил девушке череп внутри номера, а та сбежала и позже умерла от потери крови, Корд мог бы на этом сыграть. Но так… Ладно, нечего резину тянуть, пора побеседовать с подозреваемым.

В этот раз на допросе будет Форс, да и Шеф наверняка захочет поприсутствовать. Корд не думал, что это создаст значительные неудобства. Шеф не имеет права вмешиваться в разговор и как-то помогать своему сыну, а моральная поддержка Фамильяру не повредит.

В половину восьмого все четверо собрались в допросной. Фамильяр, более собранный, чем утром, сидел на прежнем месте, Корд напротив, Форс с блокнотом и Шеф – на стульях около входа, этакие зрители. Вообще Форс не всегда мог так расслабиться: зачастую ему приходилось стоять у преступника над душой, чтобы тот чувствовал себя неуютно. Но сейчас Корд решил не прибегать к этому методу.

В 19:30 допрос начался.

Корд располагающе улыбнулся:

– Ну что, как говорят любители фразы «мы имеем то, что мы имеем», начнём с начала.

И они повторно прошлись по уже известному материалу. Фамильяр, честь ему и хвала, не стал менять показания, а потому с его походом в «Махаон» разобрались быстро. Пришла пора вступить на неисследованное информационное поле – приключения блондина в «Голубых глазках».

– …получается, в этот бордель вы пришли около одиннадцати?

– Да, э-э-э… Может, без пятнадцати где-то.

Форс кивнул.

– Показания совпадают: трое из его друзей говорили то же самое.

– Хорошо. Почему вы решили сменить место утех?

– Так планировалось.

В этот раз Фамильяр говорил охотно. Возможно, помогало присутствие отца, на которого он периодически поглядывал.

– Что произошло между тобой и Пиалой?

– Ну… – Фамильяр стыдливо покосился на отца. – Мы были в пыточной. И некоторые… э-э-э… инструменты, оказывается, висели для антуража, а не для игр.

– Ты пытался применить что-то из этого?

– Грушу.

Теперь ясно, почему Фамильяр решил, что это для игр: специфика применения «фрукта» намекала.

– Но я не хотел причинять ей боль, – спохватился блондин. – Я хотел… как бы сказать… просто посмотреть, как это будет выглядеть.

Корд почесал затылок.

– Довольно странные у тебя интересы.

– Мы столько денег заплатили!

– Ладно, не об этом речь. Что конкретно ты сделал?

– Просто снял инструмент с крючка на стене, повернулся к ней, а она выпучила глаза и давай кричать, что это нельзя. Я подумал, что это часть игры, и подошёл к ней. А она пнула меня и выбежала. Я пошёл за ней, но сперва подошёл к другу, который сидел в основном зале с одной из проституток. Спросил, куда она побежала. Друг сказал, что на выход. Ну, я и пошёл за ней.

Надо же, как гладко он рассказывает. Звучит как правда. Причём невыгодная для него самого. Ла-адно…

– Я сначала зашёл переодеться. Затем вышел на улицу. Увидел, что она перешла дорогу и идёт к парку, а там же вход неподалёку. Я пошёл за ней, чтобы извиниться. Она заметила меня и побежала. – Фамильяр вздохнул. – Я догнал её где-то метрах в ста от входа в парк, во всяком случае, ворот уже не было видно. И я… э-э-э… схватил её за руку, хотя, наверно, не должен был… Ну короче, схватил, развернул к себе и извинился.

– Как она отреагировала?

– Сперва закричала, но потом я стал извиняться, ну она и замолчала. Я сказал, что вёл себя как мудак и хотел бы загладить свою вину. Она сказала: «Отпусти». Я отпустил, и она развернулась и убежала, ничего не сказав.

Фамильяр замолчал. Корд тоже – переваривал информацию. Слишком гладкая история и слишком бездоказательная: Пиала уже ни подтвердит, ни опровергнет её. Нельзя, конечно, исключать, что Фамильяр сейчас искренен, но всё же Корд чуял подвох.

– Что случилось дальше? – наконец задал он вопрос.

– Я вернулся ко входу в парк и вызвал такси до дома.

– С таксофона?

– Ну да.

– Продиктуй номер телефона таксопарка, пожалуйста.

Фамильяр продиктовал. Позже они с Форсом проверят этот звонок.

– Во сколько ты звонил?

– Не знаю, часа в три, наверное… Точно не скажу.

– Секьюрити записал время твоего ухода из борделя, – подал голос Форс. – Два часа двенадцать минут. Что ты делал сорок восемь минут?

– Гулял, – пожал плечами Фамильяр.

Но Корд заметил небольшое изменение в поведении Фамильяра. До этого вопроса его руки лежали на столе почти параллельно друг другу. Теперь же он положил правую на левую.

– Почему ты не вернулся в бордель? – спросил Корд.

– Ну… – Фамильяр вздохнул. – Мне было стыдно. Вся та сцена и…

– Тебя не хватились?

– Нет. Наверное, подумали, что я с Пиалой, потому что она тоже не вернулась.

– Но ты говоришь, что с ней не был.

– После того, как она ушла, – нет.

– Когда это произошло?

– Ну… Если я ушёл в два двенадцать… М-м-м… Минут через десять, значит. Может, пятнадцать, не скажу точно.

Форс кашлянул.

– Исходя из отчёта судмедэксперта, приблизительное время смерти Пиалы – около двух тридцати – двух сорока пяти. Ты сказал, что она ушла от тебя в два двадцать два или два двадцать семь. Значит, девушка погибла почти сразу же после того, как вы распрощались.

Форс очень любил работать с цифрами. И каждый раз, когда он указывал неточности в них подозреваемому, те начинали тушеваться.

Как и Фамильяр сейчас. Он задержал взгляд на следователе-тактике, но ничего не ответил. Корд же заметил, что указательный палец левой руки Фамильяра дважды легонько стукнул по столу. Нервничает?

– Ясно. Когда ты вернулся домой? – Корд сменил тему.

И Фамильяр вновь с видимым облегчением переключился с трудных вопросов на те, к которым он был готов.

– М-м-м… Где-то в четыре утра.

– И в девять тридцать мы с тобой встретились здесь, на крыльце Центрального управления милиции.

– Ну да.

– Что ты здесь делал? Разве тебе не хотелось отоспаться после такой бурной ночи?

– Хотелось. Меня отец разбудил звонком.

– На домашний?

– Да, в семь утра позвонил. Сказал приехать к нему на работу.

– Подтверждаю, – сказал Шеф. – Я позвонил ему как только узнал об убийстве той девушки.

– Зачем?

– Потому что я знаю своего сына. И о его привычке ходить по борделям вместо того, чтобы жениться наконец. – Шеф с укором посмотрел на Фамильяра. Тот отвёл глаза. – Я запрошу информацию с телефонной компании, чтобы доказать мои слова.

Корд кивнул.

– Хорошо. Спасибо. Что ж, на этом допрос предлагаю закончить, вот только… – Корд потянуся было к кнопке выключения записи на диктофоне, как вдруг отдёрнул руку. – Вставлю небольшую ремарку, в заключение, так сказать. – Он сел поудобнее. – Учти, Фамильяр: если ты виновен, рано или поздно мы это поймём. Найдём доказательства, свидетелей – и всё, не отвертишься. Честно говоря, рассказав нам правду, ты всего лишь сэкономишь нам время.

– Я рассказал правду, – холодно ответил Фамильяр.

– Но не на первом допросе. Почему?

Сын Шефа вздохнул.

– Потому что не хотел, чтобы меня приплели к убийству. Знаю я, как у вас это работает.

– Откуда?

Фамильяр промолчал.

– Выглядит как минимум подозрительно, когда невиновный человек начинает юлить и лгать, а не рассказывает всё сразу и честно, чтобы его поскорей отпустили. А единожды солгавшему веры нет, ты так не считаешь?

Фамильяр тревожно взглянул на отца. Тот задумчиво смотрел куда-то вниз и, кажется, был совсем не заинтересован в разговоре.