— Да… Ты задумался об этом после того, как взял в руки оружие. А Док хочет, чтобы задумалось как можно больше народу, понимаешь? Именно для этого нужны рисунки… Только теперь не будет новых трафаретов, надо будет что-то придумать.

Не говоря уже о том, чтобы найти самого убийцу. Это, подумал Ян, та ещё задача… Но они как раз добрались до конца подземной части пути. И он сказал:

— Давай выбираться на свет.

— Давай. Там привычнее.

— Что верно, то верно.

Неприметный люк в подвале дома, соседнего с тем, где жила Лаура, впустил их, — и вот путешественники оказались снова в привычном мире. Теперь можно было немного отдохнуть дома, перед тем, как каждый отправится на работу…

Они не учли только одного. В подземелье не было датчиков, отслеживающих перемещение идентификаторов горожан. А значит, местонахождение Яна и Лауры было неизвестно, они просто исчезли для системы. Но теперь сигнал от их идентификаторов был уловлен: те, кто практически пропал без вести на несколько часов, снова «воскресли».

Это было подозрительно само по себе, но, в конце концов, идентификаторы тоже могли давать сбои (это техника!). И, быть может, на них не обратили бы внимания, — а на Лауру и не обратили вовсе. Что же касается Яна, то его идентификатор был на особом контроле. И когда он исчез, и когда появился в поле зрения отслеживающих датчиков, — сигналы об этом немедленно поступили на рабочий компьютер Антуана Гама.

Перед гробом прошли все сотрудники полицейского участка, — кроме тех, кто в данный момент были на патрулировании. Лаура не была. Чтобы попрощаться с Элеонорой, она специально поменялась сменами с другим полицейским. Капитан Дэвис вообще-то не одобрял таких обменов, но в данном случае пошёл ей навстречу. О том, что патрульный офицер Мартинес была самой близкой подругой погибшей, — во всяком случае, среди коллег, — знали все.

— Спасибо, сэр, — сказала она. Капитан удивился:

— За что?

— Вы … устроили это так, как если … она погибла при исполнении служебных обязанностей. — Элеонора Си лежала в гробу, одетая в форму. И вся церемония, «официальная» часть которой только что закончилась, была организована именно так. Ответ, впрочем, Лаура получила не от начальника участка, а от стоявшего рядом лейтенанта Лекара:

— Мы … не знаем этого, Мартинес. Поэтому решили исходить из того, что её убили из-за работы. Если бы мы посчитали иначе, и ошиблись… Потом ведь не исправишь…

— Да, сэр, ничего не исправишь… — А потом Лаура решила, пока есть возможность, узнать что-нибудь. В другой раз начальник детективов вряд ли дал бы ей информацию. Но сейчас… — Вы рассматриваете версию, что это было связано с работой?

— Конечно, как одну из основнных. А ты считаешь, что это невозможно?

— Я не знаю, что думать, сэр. — Ей не приходилось изображать ни горе, ни растерянность. — С одной стороны… Я не знаю ничего такого, из-за чего, кроме работы, Элеонору могли бы убить. И, если бы это случилось на патрулировании, или её просто где-то подстерегли бы… Я бы сама подумала именно так. Например, что ей отомстили за что-то. И проверяла бы тех, кто был задержан при её участии. — Лаура знала, что этим занималась целая команда детективов, и не только из их участка, но и из городского полицейского управления. Нельзя было даже исключить, что в анализе информации помогал контрольный отдел, хотя официально ни о чём подобном не объявляли. Впрочем, об участии контрольного отдела редко объявляли вообще. — Но … её убили вместе с другой девушкой, которая к службе в полиции никакого отношения не имела. По крайней мере, я так слышала. Это правда? — Лейтенант кивнул. — А, если так… Какое это может иметь отношение к полиции?

— Мы не знаем, — повторил Лекар. — Может быть всё, что угодно… Ты же знаешь, как она… как они умерли? — Лаура кивнула. — Не исключено даже, что это … был такой допрос. Что убийца. Или убийцы, хотели что-то узнать. У обеих девушек или у одной из них, и если так, то у кого? Мы тоже не знаем, но вероятно, что допросить хотели сержанта Си, верно? Что могла знать вторая, получавшая безусловный доход, и не работавшая..?

— Наверно, вы правы, сэр. О допросе я не подумала… — Зато она отлично представляла, о чём могла рассказать на допросе Элизабет Венс. Если лейтенант прав, тогда… Да, убийца хотел допросить обеих, думая, что они принадлежат к организации Дока. И должен был быстро убедиться, что Элеонора не имеет к ней никакого отношения, но отпускать её, конечно, было нельзя… Однако, видимо, у убийцы была какая-то информация, из которой он сделал вывод: в организацию входит кто-то из их участка, и, вероятно, это женщина. Тогда она сама находится в смертельной опасности. А от Элизабет он, действительно, должен был многое узнать. Зато у неё, — у них, — преимущество перед полицией. Заключалось оно в том, что полиция, не зная об организации, — во всяком случае, следовало на это надеяться, — понятия не имела о том, что целью допроса могла быть именно Элизабет Венс. Этим нужно было воспользоваться. Она поговорит с Яном при встрече, а потом с Доком, — ему придётся написать… А пока следовало сменить тему. — Что … дальше? — Лаура кивнула на гроб.

— Разумеется, химическая кремация, — сказал Дэвис. — Ничего другого не предусмотрено… Элеонора сделала распоряжения … где развеять прах. И как должна выглядеть виртуальная могила.

— Жаль, что … побывать на могиле можно только через смартфон, — с горечью сказала Лаура. И тут же одёрнула себя: ну кто тянул меня за язык?

— Я тебя понимаю, — сказал лейтенант Лекар. — Я тоже терял товарищей. — Убийства полицейских были в городе редкостью, но всё-таки случались. — Но … мы не можем тратить землю на мёртвых… — Он подразумевал: когда делается всё, чтобы как можно меньше места занимали живые.

— Я понимаю, сэр. Но… — Лаура поймала проницательный взгляд капитана Дэвиса.

Скоро всё закончится. И она выедет на патрулирование, — на этот раз в составе чужой смены. И будет ждать, пока рабочее время закончится, чтобы оказаться дома, — у себя или у Яна, и рассказать ему…

Выезжая на служебном скутере на улицу, Лаура не слышала, как лейтенант Лекар говорит капитану Дэвису:

— Не нравится мне это…

— Что именно?

— Разговор с Мартинес.

— Почему? — удивился начальник.

— Она интересуется вещами, которым интересоваться не должна. В конце концов, она просто патрульный офицер.

— Она заинтересована в том, чтобы расследовать смерть подруги, — пожал плечами капитан. — Или … ты имеешь в виду, что она слишком умна?

— И это тоже. Слишком умная, интересуется тем, что не входит в круг её обязанностей, и высказывает недовольство мерами экономии…

— Думаю, это просто эмоции. — Капитан снова пожал плечами. — Насчёт того, что нельзя сходить на могилу… А что касается ума, — возможно, пора повысить её в должности.

— Может быть. Но тут что-то всё равно не так… Вы хотите сделать так, чтобы она стала одной из моих людей? — откровенно спросил лейтенант.

— Я пока ещё не принял решения.

18.

— Так чем ты займёшься сегодня? — спросил Мишель. Как обычно, он передавал смену, а Ян принимал. А сам вопрос, с точки зрения последнего, был странным.

— Что значит — чем? Откуда я знаю, что именно у нас случится? — Ян сделал паузу. — Если случится.

Впрочем, хотя серьёзные происшествия случались редко (к счастью), такого, чтобы смена прошла вовсе без проблем, почти не бывало. Иначе их работа была бы не нужна.

— Ну… Может, изобретать что-то будешь снова? — усмехнулся Мишель. — Тебе же, кажется, ещё не надоело…

— Я изобретаю не здесь. Только подаю идеи с компьютера. — Это было естественно: такие предложения поступали в рабочую сеть, и потом изучались теми, кто принимал решение: внедрить или отвергнуть.

— У тебя ещё есть время заниматься этим … где-то ещё?

— Ну, не могу же я не думать… — Ян пожал плечами. — А ты не хочешь чем-то подобным заниматься?