— А я уже пытался. Никому ничего не надо… Если всех всё устраивает и так, то зачем мне лезть из кожи? Ты тоже к этому придёшь, вот увидишь. Ну, пока.
И Мишель исчез за автоматическими дверями.
Ян раздал задания нескольким подчинённым, — у него были опасения по поводу работы некоторых систем тепличного комплекса, и он поручил проверить их. А сам остался в кабинете, — пока. И задумался: с чего это Мишель завёл такой разговор? Да ещё именно сейчас. Неужели это совпадение? С учётом того, кем он теперь был. А особенно — что собирался делать. Сегодня и в ближайшие дни.
Начать он решил с фасоли. А для этого сказал Димитрису:
— Нам нужно проверить семяраспределитель.
— Пойдём сейчас, сэр? — переспросил тот.
— Да. — Ян поднялся со стула, повесил на плечо сумку, и они вместе направились к лифту. Нужное помещение было на два этажа выше.
Агрегат, который нужно было проверить, — Ян сделал вид, что его работа тоже вызывает беспокойство, — отвечал за распределение и размещение семян, из которых появлялись ростки, впоследствии размещаемые в гидропонной системе. Впрочем, сами семена тоже не в обычный грунт высаживались. Здесь применялась совсем другая технология проращивания: они размещались на расстеленной такни, пропитанной питательным раствором, а потом сверху прикрывались ещё одним слоем. А уже когда прорастали, готовые растения «переселялись» туда, где давали урожай.
Устройство, похожее на печатающую головку 3D-принтера, перемещалось над поверхностью, размещая семена у предусмотренном программой порядке. Яну было просто убедить всех, что нужно сделать профилактику механических сочленений.
— Останавливай машину! — скомандовал он, и Димитрис отключил питание. Разбираем его…
— Нужно снять бункер с семенами… А куда их девать? — Ян выбрал работника, который раньше не занимался этим, вовсе не случайно. Хотя всем сказал, что просто хотел научить парня, как делать это.
— Ссыпай вот в этот пакет. И давай сюда. — Ян спрятал пакет в свою сумку. Потом они продолжили разбирать устройство.
На счастье, несколько шарниров, действительно, были изношены. Хорошо, что их заменили вовремя, объяснил Ян, теперь устройство будет работать без перебоев. Если им повезёт.
— Кажется, собрали, — вздохнул Димитрис. — Можно заполнять бункер?
— Да. Засыпай. — Ян передал ему пакет с семенами. Точно такой же, в какой тот недавно ссыпал содержимое бункера, но не тот. И сами семена были не те, хотя выглядели точно так же. Без генетической модификации, которая позволяла человеку, съевшему приготовленное из них блюдо, ощущать себя сытым, хотя его тело получало минимум энергии. Здесь всё было наоборот: приготовленная из растений, которые должны были вырасти из этих семян, пища должна была дать едоку как можно больше сил. Но главное, что из них же будут выращены новые поколения растений. А генетический анализ никто проводить не станет, — такая процедура не была предусмотрена.
Первые партии новой пищи попадут к людям через несколько недель, — в тепличном хозяйстве урожай собирали быстро. Кто-то почувствует себя лучше, ощутит прилив сил, и даже не будет понимать, почему. (Хотя, подумал Ян, это всё равно не сравнишь с тем, когда ешь мясо, хотя бы иногда…) А в следующие дни то же само будет сделано с другими растениями. Морковь, капуста, салат… Даже арбузы… Больше всего Яна поразило, откуда взялись семена, которые шли на подмену. А те, что изымал из бункера, он просто выбросит. Что ж, не жалко…
Док, разумеется, одобрил его замысел и предоставил всё необходимое для операции (Ян забирал это в тайнике; кто оставлял там «посылку», оставалось тайной). И дал кое-какие пояснения. Казалось, он знал всё о жизни в этом городе.
Отпустив Димитриса, чтобы тот мог заняться своей обычной работой, Ян возвращался в свой кабинет, думая о том, что, возможно, то, чем он занимается, и будет самым важным, что он сделает в жизни. Даже если об этом никто не узнает. Нужно сделать всё, чтобы не узнали. Но чувство всё равно было пьянящим…
А ещё — никакой контрольный отдел не поймёт, что он сделал. Люди, которые работали там, привыкли следить за чужими мыслями, но следить с помощью компьютеров. А вот в том, что они смогут проследить за чисто физическим действием, совершаемым голыми руками, а не по сети, Ян сомневался. Да и в том, что смогут догадаться о таком, — тоже. Это же нужно предполагать, что кто-то додумается до … настоящей подрывной акции по отношению к тем идеям, на которых и построен их город, вместе с другими такими городами, хотя людям-то этой пойдёт только на пользу… Есть ли там кто-то, кто сможет..?
Добро пожаловать в реальный мир, парни! — злорадно подумал он. А может, и девушки тоже. Ян никогда не встречал человека, работающего в контрольном отделе, но это и неважно.
— Вот так… Был человек — и ничего не осталось…
Они сидели на диване в квартире Лауры. Оскар был выпущен из клетки, немного полетал по комнате, посидел на дверце шкафа, полазил по жалюзи, — вообще, попугай, казалось, больше любил лазить по разным поверхностям, чем летать. А ещё птица, подумал Ян, когда жако решил удостоить гостя своим вниманием. Прилетел, сел на плечо, потом перебрался на подлокотник и уделил внимание кольцу с чипом-идентификатором. Внимание в понимании попугая предполагало стремление разгрызть означенный предмет, так что Яну пришлось убрать руку, думая о том, что, в случае утраты идентификатора, его придётся восстанавливать. И объяснять причину порчи: «погрыз попугай»! Ну, какой чиновник в это поверит?
— Да, жаль, что я не знал Элеонору, — кивнул Ян. — Судя по твоему рассказу, она была хорошим человеком…
— Да… И … как раз недавно … говорила, что мне не нужно быть одной. И…
— Я понимаю… — Для Лауры, понимал он, это выглядело теперь так, как будто покойная подруга их едва ли не благословила… — А то, что ты сказала… Разве не всё сделано именно ради этого?
— Что ты хочешь этим сказать..?
— Порядки… Почему, ты думаешь, я … согласился… — Несмотря на серьёзную тему, которую они обсуждали, Ян поневоле рассмеялся, потому что попугай вновь сел ему на плечо, потом свесился и сунул клюв в карман, где лежал смартфон, с явным намерением погрызть аппарат. — Оскар, что ты делаешь?!
— Иди сюда, птица! — рассмеялась и хозяйка. — Что-то ты сегодня неразговорчив. Иди-ка домой… — Поднесла руку, и Оскар сел на неё. Лаура встала и подошла к клетке, попугай послушно перепрыгнул на неё, а потом спустился по прутьям, — вниз головой, — и, наконец, зашёл в открытую дверцу. Оказавшись внутри, перескочил на жёрдочку, а потом начал кланяться присутствующим, но разговаривать, действительно, не желал, хотя Лаура утверждала, что он хорошо это делает. Ян, правда, ни разу ещё этого не слышал, хотя и читал, что жако — самые умные и разговорчивые среди попугаев.
— Так вот… Я когда-то думал об этом… Понимаешь, у нас сделано всё, чтобы человек жил, а как будто и не жил. Чтобы после него ничего не осталось. Ни наследства, ведь ни у кого из нас ничего нет, даже одежду вы берёте напрокат. Знаешь, сколько людей считают меня чудаком за собственный велосипед? И не понимают, зачем, ведь я не всё время на нём езжу… Но почти ни от кого не останется и того, что он сделал, ведь большинство людей … всю жизнь ничего не делают. Им даже книгу написать не о чем. Ведь не только никто не уезжал из города, — и за пределами своего района не все бывали. Так построено всё, чтобы и дом, и работа, у кого она есть, и, скажем, твой спортзал, — всё было рядом, чтобы не нужно было никуда ходить или ездить. Ни у кого из нас даже впечатлений от чего-либо нет… Если у человека нет ни собственности, ни впечатлений, ни того, что он сделал, — можно ли сказать, что он живёт, а когда он умрёт, кто скажет, что он жил?
— Ты так говоришь … как будто жить и незачем… — сказала Лаура. Ян подумал, что настроение этим разговором ей точно не поднимет. Но, во-первых, для этого существовал Оскар. А во-вторых, ему самому нужно было выговориться. А с кем можно было обсудить подобное..?
