Однажды, собравшись с духом, Арстель решил последовать совету старого библиотекаря и заговорил с Юкиарой. Они, он смел надеяться, нашли общий язык, но в последние дни мало общались – Арстель был занят тренировками и сапожной работой, помогал возводить баррикады и создавать простейшее оружие, Юкиара же учила Хельда основам магии и занималась той же помощью в создании оборонительных сил, правда она больше занималась расставлением целительных палаток и сбором трав, которые могли бы пригодиться пострадавшим в случае нападения приспешников Заргула. Насчет трав она предупредила Хельда, что вскоре ему предстоит довольно занудная работа – вызубривание целебных трав и прочих, которые, к примеру, могут воздействовать на сознание мага в целях расширения его духовного опыта. Каждый чародей, по ее словам, обязан был владеть подобным материалом.
– Почему вы не можете лечить и управлять разумом собственными силами, используя ману? Не понимаю, – отвечал Хельд, – или, быть может, каждый маг – одержимый и вы лишь прикидываетесь всезнающими и всемогущими мудрецами, а на деле вам лишь только хочется выкурить дурманящей травы?
– Я несколько раз пробовала это, – ответила Юкиара, – что скрывать!
– Так вот почему ты всегда навеселе! – воскликнул Хельд, – а поделишься?
– Да шучу я! – рассмеялась она, – может, я и курила когда-то, но точно не такое. Если говорить начистоту, то курение трав, вызывающих галлюцинации, ради удовольствия – это путь слабости, саморазрушения. Мы же, чародеи, используем специальные отвары с целью общения с духами, например, или же ускорения работы разума. Они безопасны для организма, если использовать в меру. Но если мага-ученика уличат в пагубных пристрастиях, которые ты упомянул, – учитель обязан отказаться от него. Так что не балуй, братишка!
Она никогда не становилась заносчивой и не ставила себя выше Хельда лишь потому, что он не знал того, что знала она. Флорскел обнаружил, что при ее методе обучения, когда учитель общается с учеником на равных, полон юмора, терпения и дружелюбия, куда легче увлечься предметом обучения. В конце недели Хельд, уже наловчившийся поднимать камни средней величины, хоть и по одному, решил сделать перерыв и работал на полную катушку в «Желудке Дракона». Он решил сэкономить время и усилия в обслуживании клиентов за счет магии – теперь в его таверне увидеть летающие в воздухе бутыли эля, кружки, куриные ножки с тарелками было привычным делом. По правде говоря, новичок часто не управлялся с заклятием, из-за чего посетителям часто на голову выливалось пиво и прочие угощения – как-то Мурваку в лицо удачно прилетело сырое яйцо, капли яичного белка упали даже на платье Карен, которая сказала, что в следующий раз при походе в таверну наденет фартук и посетовала, что другого питейного заведения, кроме забегаловки безумного крылатого, в Крестале не было, а Мурвак сказал, что, если продолжится в таком духе – он бросит рубку леса и отожмет у Хельда его заведение как компенсацию за ущерб. Алагар же, хоть он и не ходил в таверну – ему всегда приносили еду в один из бараков, прознав о нетривиальных методах тренировок Хельда, посетовал, что при столь несерьезном и неуважительном к священному искусству подходе маг из него никакой не получится. Юкиара отвечала, что до владения магией на серьезном уровне Хельду еще очень далеко, поэтому это могло сойти пока что за безобидное увлечение. В один из таких дней, когда «Желудок Дракона» был забит до отказа, пока члены Братства Уравнителей и селяне тренировались на поляне, строили укрепления или выпивали на природе, разговаривая за жизнь, Арстель решил прогуляться за стенами деревни. На всхолмье, он заметил там одиноко стоявшую Юкиару, что, облокотившись о ветвистый дуб, любовалась закатом. Брата с ней не было – он учился владеть мечом на тренировочной площадке. Арстель уже собрался вернуться в деревню, пока она его не заметила, лишь бы не нарушать ее покоя, но снова вспомнил слова Клуатака. Разве плохо пообщаться с человеком, который тебе интересен, тем более, если он сам не против того? Арстель взбирался по тропинке и приблизился к Юкиаре.
– Арстель? – луч солнца, пробившийся сквозь лиственную крышу над их головами, осветил часть ее лица, не тронутую шрамом, – вот это совпадение. А я думала, что только я и прихожу сюда.
– Крестал, понимаешь, моя малая родина, – сказал Арстель, – я здесь каждую яму, каждый угол, каждую околицу знаю.
– Как это хорошо, – ее лицо осветила счастливая улыбка, девушка искренне радовалась за Арстеля, – хотела бы я тоже иметь свой дом, а не скитаться всю жизнь с места на место. Тебе очень повезло, Арстель. И мне жаль, что с нашим приходом и явлением прислужников Заргула ваша жизнь пошла под откос.
Арстеля удивили ее слова. Сапожнику казалось, что эта кудесница-иллюзионистка всем довольна и ничего, кроме вольной жизни, ей не требуется.
– Юки, но ты же столько всего видела – побывала во многих местах Союза, пока я не вылезал из села. У тебя столько верных боевых товарищей, а сама ты тоже многое можешь. Я живу скучной жизнью, а о приключениях читаю лишь в книгах, живу чужой жизнью, а ты живешь своей, настоящей.
– Арстель, – она помотала головой, – настоящая жизнь совсем не похожа на вымысел из книг. Да, я доверяю многим из окружающих меня людей, и я счастлива, что мой брат в безопасности, рядом со мной, но очень хотела бы знать, каково это – иметь свой дом. В юные годы нас с братом носило по улицам Вархула, мы были одни в этом мире. Ах, не знаю, интересно ли тебе было бы слушать эти истории. Хорошего там мало, а я бы не хотела портить тебе настроение.
– Ты можешь поделиться всем, чем сочтешь нужным, Юки, – сцепив ладони у груди, сказал Арстель, – я не буду ни выпытывать, ни осаживать тебя. Но мне интересна твоя история. Видно, что ты не понаслышке знаешь эту жизнь, она тебя потрепала. Но при этом ты не утратила оптимизма, жизнелюбия. Это меня восхищает. К сожалению, видел очень мало людей такого рода.
– Арстель, ты полегче, а то меня на слезу пробьет, – усмехнулась Юкиара, – мы ведь совсем еще мало знаем друг друга. Хотя я очень даже не против узнать тебя ближе!
Арстель, немного смутившись, промолчал, он не нашелся, что на это ответить. Разумеется, она с ним заигрывала. Но всерьез ли это было произнесено, Арстель понять никак не мог.
– Да я шучу, – она игриво пригладила выбившуюся прядь волос и заговорила снова, – хотя, в каждой шутке есть… Ладно, о чем это мы? Ах, да, о моих ранних годах. О том, как мы жили в Вархуле, я и вспоминать не хочу. Скажу лишь, что той жизни и врагу не пожелаешь. Голод и отсутствие дома – ладно, иногда я воровала, чтобы прокормить маленького брата, порою мы ночевали в заброшках или в коммунах, где жили нищие. Временами нас подкармливали добрые люди. Попадались и разные ублюдки. К примеру, лет в пятнадцать я пыталась украсть батон хлеба для Сангельса. Ему было шесть. Я пробралась в пекарню и стырила один целый каравай. Но на свою беду задержалась немного, чтобы подкрепиться самой, я была очень голодна. И тогда пришли подмастерья местного пекаря. А они? А что они? Повалили, порвали одежду, били, пинали. Тогда я впервые поцеловалась, правда, с раскаленными углями в печи, – она усмехнулась, – по мне видно, не правда ли? Нет, ты не подумай, что я жалуюсь, как несправедлива жизнь. Наоборот, я хочу подбодрить тебя. Я вижу, что ты словно потерян, ты не знаешь, стоит ли тебе ловить птицу своего счастья в большом мире, боишься, что потерпишь неудачу. Так вот, мои неудачи окупились сторицей. За все лишения, перенесенные нами с братом, Бог щедро нас вознаградил. Тем парням было мало меня изуродовать и избить – они хотели и излить в меня излишки своего семени. И им почти удалось это, если бы не появился тот, кого боятся самые конченные преступники Ганрая. Глоддрик Харлауд, услышав крики, удары и мои мольбы, явился. Я надолго запомню его перекошенное от ненависти лицо. Он отлично понимал меня, сам, как я позже узнала, вырос на улице. Ох и устроил он там… Двое сразу узнали его и кинулись опрометью оттуда. Последнему повезло меньше – Глоддрик схватил его за шиворот и что было силы швырнул об стену. Там был какой-то котел с варящимся супом, и он облил парня кипятком. Жуть. Я кричала, просила его остановиться, но он и не думал слушать. На этого человека иногда находит такое, знаешь, состояние жажды крови, когда он не чувствует ничего, кроме чешущихся кулаков. Если бы я была магом уже тогда! Может, я смогла бы вылечить беднягу? Он, может, и был негодяем, но такой участи не заслужил.
