– И что? – Билл нервно хлопнул по рулю рукой.

– И ничего… Его никто не знает. Ни как актера, ни как модель. Он либо вообще не медийная персона, либо…

– Либо?..

– Либо он выдает себя за другого человека. Зачем-то… Зачем – не знаю.

– Охренеть… Я имел возможность сегодня… Хмм…

– То есть? Он что, опять тебе попался?

– Да.

– В таких же обстоятельствах?

– Не совсем… Мы не говорили, но я его видел… И он меня тоже.

– Чёрт! Короче, завтра тебе лучше выйти из дома с охраной… От греха…

– Я не уверен, что смогу…

– Почему? Ах, да… Поняла, глупый вопрос. Ладно, придумаем что-нибудь. В любом случае, будь осторожен. И удачной охоты…

– Спасибо.

Эрика отключилась. Билл вынул гарнитуру из уха. Том внимательно смотрел на него, как показалось Биллу, с волнением.

– У вас что-то случилось?

– Нет… Не беспокойтесь. Всё хорошо. Чтобы ни случилось, это никак не испортит наш ужин…

IX

– Прошу вас сюда, господа, – хостес указала рукой на столик, расположенный в дальнем уютном закутке, – может быть, сразу напитки?

– Да, будьте добры, бутылку Амароне, – Билл пропустил Тома вперед и занял место напротив, – чỳдное вино… Говорят, Хемингуэй его любил…

Этот итальянский ресторанчик Каулитц приметил уже давно, еще в те времена, когда встречался с Дитмаром. Но последний был вегетарианцем и не любил итальянскую кухню, поэтому с ним он здесь бывал крайне редко. А после расставания (уже почти год назад), у Билла не было повода зайти. Романтически настроенный, он всегда представлял, что будет заходить сюда только с любимым человеком. Но с того момента, любимый человек не появился. И как-то получилось, что он привел сюда Трюмпера…

Невольно это заставляло задуматься. Каулитц был достаточно взрослым, чтобы не врать самому себе. Том ему нравился. А после того, как он в театре, подобно патологоанатому-виртуозу, совершил эстетическое вскрытие его души, это “нравился” совершило серьезный качественный скачок. Захотелось флирта, ухаживаний и большего… А “большее” беспощадно давило на мозг и другие жизненно важные органы парня, слегка уставшие от воздержания.

Через пять минут Билл и Том уже листали меню, а перед ними стояла откупоренная бутылка и два бокала, наполненные на треть. Брюнет, на правах завсегдатая, решил нарушить тишину:

– Попробуйте мясо под сыром, оно приготовлено с помидорами, картошкой, луком и зеленью… Пальчики оближете.

– Спасибо… Наверное, так и сделаю… А также мне вот этот салат с баклажанами.

– И мне то же самое, – добавил Билл, которому ужасно хотелось, чтобы официантка оставила их вдвоем.

– Часто здесь бываете? – Том пробежал глазами по интерьеру.

– Не очень… Повод редко выпадает. Давно не был… Вам нравится?..

– Здесь уютно. И я люблю итальянскую кухню. А вы?

– Да, я тоже, – мысленно брюнет выкрикнул “yes” и сделал победный жест рукой, – даже бы сказал, что жить без неё не могу. Но, к сожалению, столько работы, что и по ресторанам особо не походишь…

– Да, у меня такая же ху… Такая же загруженность.

– А как же вы успеваете и ставить в театре, и кино снимать? Я думал, кинопроизводство занимает у режиссеров всю жизнь. Они оттого и женятся только на актрисах, чтобы с работы надолго не уходить…

– Ну, не всё так грустно, – Трюмпер беззвучно усмехнулся, – создание спектакля на театральной сцене занимает существенно меньшее время, по сравнению с кино. При высокой интенсивности репетиций, это как правило, всего три-четыре месяца… И я выполняю только функцию режиссера и сценографа. Ну, и выбираю пьесу, конечно же… Мне не надо писать сценарий с нуля, мне не надо искать деньги на проект, их предоставляет театр. Да, и в выборе актеров я ограничен. Соответственно, не нужно проводить кастинги. С кино всё по-другому…

– А с чего всё начинается? – Билл почувствовал себя ребенком, которого отец впервые посадил за руль, – Ну, вот вы хотите снять кино, вы же не деньги сначала ищете?.. Например, фильм, над которым вы… мы сейчас работаем… “Мой вездесущий призрак”. Расскажите, как оно всё складывалось?.. Жуть как интересно…

Трюмпер внимательно посмотрел на Билла. Парень знал этот взгляд – так смотрят те, кто любуется им. А значит Трюмперу с ним комфортно.

– Ну, сначала я пишу сценарий…

– Вы сразу знаете, про что будете писать? Ведь это же не экранизация…

– Скажем так, сначала появляется импульс. Как правило, это какая-либо эмоция, личное переживание, иногда событие в жизни… Потом, этот импульс перерастает в замысел, потом я конструирую драматическую ситуацию, ну а после этого уже сажусь за написание самого текста сценария… После того, как закончу, я приношу на студию заявку на проект, некоторое время бодаюсь с продюсерами и студийными воротилами, а после того, как получаю от них согласие, начинаю искать дополнительное финансирование – спонсоры, инвесторы и прочее, прочее, прочее… И только после этого составляется смета, определяется окончательный бюджет и начинается подбор актеров…

– А название?

– Название у других режиссеров, как правило, приходит в конце, насколько я знаю… Но в моем, конкретном случае, я его придумываю заранее… Это цитата из одного французского поэта-сюрреалиста… Собственно, как и название предыдущего фильма…

– Вот сейчас задам личный вопрос… Если что, можете не отвечать, но знайте, что я всё равно от вас не отстану… А если ответите, обещаю, что никому не расскажу. Если не секрет, для сценария фильма “Мой вездесущий призрак” что послужило импульсом?..

– Нуууу… Хммм, – даже в полумраке ресторанного зала было заметно, как Трюмпер покраснел, – личное переживание, если коротко…

В этот момент появилась официантка с салатами на подносе и спасла режиссера от наседающего Билла. Зазвенели приборы, застучали тарелки.

– Ну?.. За продуктивное сотрудничество? – воспользовавшись заминкой, Том поднял бокал.

– Хммм, – Билл изобразил на лице недовольную гримаску, – думаю, за это мы всегда успеем выпить. У вас же принято откупоривать шампанское в первый съемочный день? Я где-то читал, что так все киношники делают…

– Ну, да… Мы еще тарелочку, на счастье, бьем… А за что же тогда выпьем?

– За прекрасный вечер и главного его виновника – за вас!

Никогда еще пикапер Билл не работал так неаккуратно и грубо. Наблюдай он эту сцену со стороны, непременно бы высказал критические замечания исполнителю. В конце концов, он еще не был на сто процентов уверен в ориентации объекта соблазнения, а тот, испытав такое откровенное давление, мог испугаться и сбежать…