Покончив с вытиранием, начали судорожно набрасывать на себя одежду. Быстрее всех справился Пашка. Пока Серега с Глебом только натягивали штаны, он оперативно открыл багажник машины, вытащил на свет ящик водки и, весело позвякивая, отволок его к костру. Осень все-таки, не забалуешь. Мужчины сгруппировались у огня.

– Ну?.. Приступим? – чуть согревшись, Серега достал из кармана пластиковую колоду карт. – Сначала, как всегда, порядок… Потом – время. Если есть неопределенность хотя бы между двумя, переигрываем… Возражения есть?

– Какие ещё могут быть возражения… Всё понятно… Сдавай.

Серега быстро разбросал карты. Играли в классического подкидного дурака, который больше других соответствовал целям и возможностям играющих. Не было необходимости объяснять правила, а время, отпущенное на партию, не растягивалось до неопределенных размеров.

Глебу сегодня везло. Он вышел первым. И сразу же повторил успех во втором круге, сыгранном из-за того, что между Пашкой и Серегой победитель определился не сразу. А значит, приоритет его был бесспорен и никем не оспариваем.

Когда начали разыгрывать время, удача от Кудасова не отвернулась: из шести партий он вчистую выиграл четыре, Пашка и Серега – по одной. Получалось, что четыре ближайших часа оставалось за Глебом. Такой фарт выпадал впервые. Не иначе как фортуна решила компенсировать Кудасову нервы, потраченные на препирательства с женой.

– Вот ведь ё… Везунчик хренов! – Серега собрал колоду и убрал в карман ветровки. – Ладно… Давай, лети на крыльях… У тебя всё, что нужно, с собой?

– С собой, с собой, – Глеб пару секунд порылся в рюкзаке и продемонстрировал другу небольшой сверток.

– Добро. Не забудь про топор… А мы пока с Пахой порыбачим. Заодно тебе оправдание перед женой добудем… Будильник я справа поставлю, не наступи на него, если что… Пах, откупоривай, трубы горят…

Глеб уже не слушал. Достав из рюкзака топорик, он двинулся в сторону палатки. Остановившись за шаг, он воткнул топорик острием в землю так, чтобы рукоятка торчала в сторону, противоположную входу. Это был их старый, еще со времен студенческих походов, устоявшийся способ дать понять любому постороннему, что внутрь пока залезать нельзя.

– Жень… Ты готов? – тихо спросил Кудасов, наклонившись к самому пологу. – Пустишь?..

– Дядя Глеб?.. Хорошо-то как…

Зажужжала открывающаяся молния, Глеб откинул полог и проник в палатку. Внутреннее пространство освещалось небольшим аккумуляторным фонарем. Света было более чем достаточно, чтобы разглядеть обнаженного Женьку, лежащего на расстеленном спальнике.

– Я так рад, что вы сегодня первый… Уже истомился весь… Заждался.

Глеб еле сдержал слюну. В тусклом свете фонаря мальчишка был чудо как хорош. Загорелая гладкая кожа, практически не испорченная волосяным покровом, мускулистые ноги, плоский живот и круглая попа так и притягивали к себе. Каштановые волосы уже высохли после речки и сейчас пребывали в легком беспорядке.

Глеб наклонился и осторожно поцеловал Женьку в губы. Правая рука подростка бесстрашно легла на кудасовское хозяйство и сжала напряженный член. Глеб не смог сдержать стон. Их языки сплелись.

– Снимите скорее, дядь Глеб… Хочу…

Кудасов быстро сбросил с себя одежду. Дрожь нетерпения, приправленная легким привкусом запретности, приятно будоражила кровь.

– Скорее…

– Не спеши, мой хороший… Я здесь надолго. Две трети выиграл…

– Ого! Четыре часа ебать меня будете? – в женькином полустоне мелькнула игривость. – Мне везет… сегодня…

Губы Глеба нежно терзали шею парня, норовя скользнуть ниже. Пальцы подростка, уверенно расположившиеся на члене мужчины, постепенно разгоняли машину возбуждения. Сконцентрироваться было тяжело. Но Кудасову этого и не требовалось: волна похоти накрывала его с головой, перекрывая все возможные пути к отступлению.

Самое главное, не оставить без внимания ни одного участка тела партнера. Это правило мужчина вывел для себя еще во время своего первого гомосексуального опыта, почти два месяца назад. По словам Сереги, Женька – та еще блядь, любит, когда его долбят часами, и не важно в какую дырку. Но Глеб сразу понял, что это неправда. Всё было совсем наоборот.

Мальчишка представлялся ему маленьким котенком, игривым и ласкучим. Прелюдии, которыми, надо полагать, не часто баловали другие любовники, в системе его сексуальных ценностей занимали далеко не последнее место. Он искренне и живо отзывался на любую нежность, подаренную Глебом, благодарно отвечая взаимностью. Горячий шепот, льющийся в этот момент в уши Кудасова, всегда содержал уверения в том, что Глеб – лучший любовник, встречавшийся на недлинном женькином пути. После такого, остановить поток предварительных ласк было практически невозможно.

Кудасов спустился ниже. Тщательно облизав соски парня, покрыл поцелуями плоский живот и жадно припал к мальчишескому паху, уже вовсю демонстрирующему крайнюю точку возбуждения. Женька тихо застонал и обхватил голову Глеба руками. Член полностью погрузился в рот мужчины, поступательные движения становились более быстрыми, громкое дыхание мальчишки, прерывистое и тяжелое, казалось единственной природной музыкой, обволакивающей сладкий непокой любовников.

– Д-дядя Глеб… Я сейчас… Ах…

Теплая струя спермы, будто долгое время искусственно сдерживаемая внутри непонятно кем поставленных рамок, вырвалась на свободу и ударила в горло мужчины. Глеб сделал глоток. Напряжение, ощущаемое в мышцах живота подростка, спало.

– Мммм… Ты такой вкусный, малыш… Готов хоть каждый день тебе отсасывать…

– А я… г-готов… Я… Пожалуйста, дядя Глеб…

Женька перевернулся на живот и принял коленно-локтевую позу, призывно покачивая бедрами. Заранее смазанное отверстие таинственно поблескивало в искусственном сумраке палатки, коварно завлекая Кудасова в недра сладкого греха. Мужчина наклонился и нежно поцеловал левую ягодицу парня. Легкое, как дуновение ветра, прикосновение, отозвалось дрожью. Глеб осторожно провел головкой по промежности, зубами пытаясь справиться с упаковкой презерватива.

Растягивать не пришлось. Опытный Женька, пока мужики пропитывались дымом у костра, обстоятельно ко всему подготовился. Кудасов медленно вошел в мальчишку, нежно поглаживая ему спину.

– Б-быстрее, дядя Глеб… Пожалуйста… Хочу… Ах…

Кудасова не надо было упрашивать. Он и так сдерживался только из привычного опасения сделать мальчишке больно. Если верить рассказам последнего, Глеб являлся обладателем самого большого мужского достоинства среди всех его любовников. И даже понимая, что подобные комплименты делаются не для статистического учета, мужчина всегда осторожничал. Двадцать два сантиметра напряженной плоти могли нанести увечье даже самому опытному пассиву, что уж говорить о шестнадцатилетнем парне, расставшимся с невинностью менее года назад.

Введя член наполовину, Глеб также медленно его вытащил. Женька вопросительно развернул в его сторону голову, издав нетерпеливый стон.