– Вы берите всё с собой, – перебила она меня, – На месте и разберемся. А то мне надо возвращаться на рабочее место.

И ушла. Оставила мне адрес и код замка подъезда и ушла.

В договоренное время я пришел к ней. Я и ранее слышал от «сердобольных» коллег о ее неровной семейной жизни. Точнее супружеской. И много о ее половых приключениях. Ну, люди злые, языки у них не привяжешь, потому говорить они могут много, а правды не знать вообще. Но все как один рассказывали, что замуж вышла не по любви, а по договоренности двух воротил научной мысли. – отца и будущего свекра. Ну прямо дворяне, блин!.. А теперь муж-наркоман (другие говорили алкоголик) предпочитает жить отдельно в родительском пентхаусе, а с женой встречаться исключительно на светских приемах. Что ему не нужна жена и всё прочее… Словом, языки злые, годятся только на заливное. Даже о том, что кандидатскую работу она написала не сама, а папа организовал группу аспирантов, которые это сообща и «склепали», а потом на научном совете просто подмахнули по дружески все подписи, – тоже злые вымыслы.

Хозяйка встретила меня на пороге сама, без прислуги.

– Я отпустила прислугу, чтобы они не мешали налаживать новую технику. Проходите в дом. Нет-нет, не разувайтесь, и не обходите ковры, топчите их. Уборщица всё приберет. Давайте я покажу квартиру. Вы же у меня никогда не были… А можно мы договоримся общаться на «Ты», когда мы без свидетелей. А то как-то так претензионное общение получается. А вот это у меня столовая. Вы обедать будете? Ой, прости, Ты обедать будешь?.. – и трещала, трещала, трещала. Уши, что ли, нашла мои пустые. Если честно, то после суточного дежурства и потом целого дня работы на кафедре я не был расположен болтать.

Наконец-то она провела меня к компьютеру. Не плохой комп для этого времени, но видел я в продаже у друзей и более навороченные. Хотя сам еще тогда и такого, как на кафедре, себе позволить не мог.

– Хорошо, – сказал я после знакомства с его характеристиками. – Что кроме системы будем на него ставить.

– А что нужно? И что можно?

Я стал перечислять ей варианты программного обеспечения, которое я мог поставить ей бесплатно. Ну, т. е. она производителям программ не будет ничего должна, – только мне за установку. Она обрадовалась, что за собственно программы не будет платить.

– До поры, до времени. Их надо время от времени обновлять, чистить от вирусов и проводить профилактические мероприятия. Если сможете, – сделаете сами. Если не сможете, – приглашайте меня, – сказал я ей, «закидывая удочку» на будущее.

Она начала записывать на бумажку перечисляемые мной программы. Выбирала по принципу «всё надо, когда-то пригодится». Потому я постепенно понимал, что парой часов, как я рассчитывал, не обойдется. Вздохнул, – хорошо хоть не бесплатно буду работать и пообещали заплатить!..

Собеседница она как по мне так не очень хорошая. Что-то молола про отношения с сотрудниками, коллегами в отделении, в институте, соседями по даче родителей… Я слушал в пол уха, больше обращая внимание в группах цифр на экране. Она при этом постоянно влезала своей головой перед моей, чтобы посмотреть в экране, что же там происходит. Ну, с ее слов, училась она так. Зато в это время я смог разглядеть и ее ягодицы без трусов сквозь прозрачный пеньюар, и отпадную грудь, – как через пеньюар, так и в глубоком вырезе.

Я насмотрелся на ее ножки, которые она закидывала и так, и этак, сидя рядом, и даже разрешала одеянию обнажать эти ножки до самого паха. Правда, я уже ранее, – еще в кабинете, – заметил, что ножки ее на самом деле подвели. Коротковаты! Если самое стандартное соотношение ножки/туловище составляет что-то приблизительно один к одному, а те, у кого «ноги от коренных зубов» один к почти двум, то Аглая имела почти обратное соотношение. Т. е. ноги были в полтора-два раза короче туловища. Нет, она не выглядела уродкой, – просто умела прятала под длинными нарядами такое соотношение. А в конце-то концов, я не с ногами обычно сношаюсь, а с тем, что между ними. Так что как к монаху разница!..

Когда она принесла мне чай с печеньями, то умудрилась вылить на меня половину стакана, из-за чего я был вынужден снять брюки и повесить их на кухне сушиться. При возвращении к компьютеру обнаружил, что она уже сидит на моем месте и смотрит в экран.

– Садись рядом, нам должно хватить места на стуле.

– А давай я сяду сам, а ты садись на мое колено. Мне так будут свободны обе руки для работы.

Она не просто села на мое колена, – она села так, что поставила между моими ногами свои ножки. После этого стала буквально елозить им по моей промежности. Но зная административный рост ее ее папы и «высоте его сидения» и не убирал руки от клавиатуры. В момент, когда она пошла зачем-то в другую комнату, я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Болела спина, хотелось спать, хотелось есть. Видимо, я на секунду задремал. Пришел в себя от того, что Аглая сидела у меня на коленях верхом и массажировала мне плачи.

– Устал? – сочувственно поинтересовалась она. – Может быть приляжешь?

Я подумал, что если немного не полежу, то работать не смогу. Она отвела меня на кровать и уговорила раздеться. А на грани засыпания я почувствовал, как она прилегла рядом и обняла меня. Я лег на спину и сразу же одеяло было ею откинуто в сторону, трусы с меня ее руками словно ветром сдуло, и она впилась (другого слова и не подберешь) мне в пах, буквально засосав мой еще не подготовленный член к себе в рот. Я не стал сопротивляться. Кто знает, как со мной хотели расплатиться. Может именно так? А если откажусь от такой оплаты, вдруг выгонят?

Долго член в бездействии не находился. Он стал расти и выпрямляться.

– Ой-ла-ла! – или что-то подобное изрекла Аглая, на мгновение отрываясь от интимного места. И стала языком водить от корня члена до головки, потом назад к корню. И так несколько раз. Потом опять посасывает головку, хотя теперь ей это сделать становится труднее, потом опять лижет.

Когда оба партнера оказались готовы к соитию, – а решала это сама заказчица, то она просто села на меня верхом и без лишних церемоний ввела в себя инструмент. Ну, кто платит, тот и музыку заказывает. С первого же раза воткнула до самого корня.

– Ой-ла-ла! – повторилось снова, но с таким страстным придыханием, что даже мне понравилось.

Я теперь понимал, почему такой плохой спрос на женщин с короткими ногами. Она-то села верхом, но вот встать на колени для фрикции в такой позе не может. При выпрямленных ногах, когда приседает над мужчиной, как над горшком, тоже не все варианты коитуса возможны. Даже соскакивать с «крючка» непроизвольно будет чаще, чем длинноногая с хорошим упором. И как вот ее еще и «раком» поставить? Ведь я буду выше ее на столь большое расстояние, что она просто будет скатываться, соскальзывать с члена.

Но сидящая на моем «крючке» старалась сама и с восторгом это делала. Член вошел глубоко, что ей явно очень понравилось. Она смешно на нем подскакивала, и, как мне показалось, стала быстро уставать. Надо выручать.

Положил ее лицом вниз, подогнул ее ноги под нее, выгнув тазом немного вверх. Подвинулся на коленях так, чтобы мой член был в положение «смирно вверх». Аглая не противилась. Присадил ее на этот стоящий столб, потом надавил и ввел так, как она это делала: одним «ударом» и до корня члена.

– Ой-ла-ла! Черт! Да ты меня буквально насквозь проткнул, – воскликнула она. Да, и я на самом деле почувствовал, что влагалище у нее оказалось меньше, чем мой член. И я не сломал его только потому, что ткани стенок женского органа растяжимые. Но удар о дно влагалища и шейку матки я тоже почувствовал. – Знаешь, а это даже приятно, такие удары!. И чувствовать себя шашлыком на таком шампуре тоже в кайф…

Она задышала часто и глубоко, что не дало ей продолжить хвалебный речитатив. Чуть приподнимаясь, она снова и снова повторяла такой понравившийся ей удар снизу в дно влагалища. Подпрыгнув так несколько раз взвыла и стала скрести пальцами по простыне. Ну, раз такое дело, я чуть приподнялся, завалил ее, не выходя изнутри, просто на живот, и стал быстрые челночные движения, чтобы скорее кончить. Она стала подо мной извиваться, мотать ногами, скрести руками, но я уже на это внимание не обращал. Кончал упершись в шейку матки, сам подергиваясь и не давая ей из этого положения «соскочить». И замер на ней, прижав всем весом к постели.