— Сквозняк? — невинно предположил он, понимая, что тот борется с возбуждением так же, как и он. — Хочешь, задёрну балдахин? Кажется, справа поддувает… — И не дожидаясь более внятного ответа, так как услышал лишь неясное бормотание, парень словно невзначай опёрся рукой о поясницу, меняя позу обратно на правую ногу и задёргивая шторку. Освещения было достаточно, так что он не пожалел о проделанных манипуляциях, вновь переместил вес на левую ногу, замечая, что сопение в подушку стало более частым.

Седрик усилил надавливания, разминая мышцы как и положено после разогрева. Он прочитал небольшое руководство и в целом понимал, что нужно делать и как.

— Вот тут, если вот так, хорошо? — шёпотом поинтересовался парень.

— Угу…

— А вот тут? — в этот раз вышло хрипло.

— Ухум…

— Скажи, если будет больно, — прозвучало слишком интимно. Впрочем, он должен был это озвучить, обычный массаж, немедицинский, непрофессиональный, не должен стать болезненным, так как по незнанию можно только навредить. — Хорошо?

— Да-а, — выдохнул хрипло Лер, борясь с собой, чтобы не начать стонать в голос. «Я умираю, как мне хочется твоих рук везде…» — от собственных похотливых мыслей по телу прошла дрожь. «Как хорошо, что терпкое травяное масло перебивает запах возбуждения», — он молил о двух вещах: не кончить и чтобы Седрик не останавливался.

Сам Диггори не заметил, как стал немного покачиваться, когда проходился по мышцам вверх-вниз, он так сосредоточился на своем дыхании, пытаясь дышать ровно, что упустил момент, когда стал ёрзать. «Чертовски невероятная, обтянутая брюками…» — он не сдержал судорожного вздоха, тут же маскируя его покашливанием.

— Просто не останавливайся, — больше не в силах молча лежать, Лер решил, что изольёт часть переполняющих его эмоций, говоря на серпентарго.

«И не собирался. Ты думаешь, я не вижу твою реакцию? Осталось подождать немного, когда ты начнёшь постанывать в голос, и тогда сам за себя не ручаюсь», — мысленно прошипел ответ.

— Как же хочется. — Заменять таким образом стоны было не лучшей идеей, но он планировал, чтобы первый шаг был за Диггори. — Хочу тебя…

— О чём шипишь? — с ухмылкой поинтересовался Седрик, втайне понимая каждое слово.

— А тебе скажи, — сипло, не своим голосом сквозь стон.

— А ты скажи.

— Седрик?..

— Да?

— Хочешь?.. — Но терпеть и правда не было сил. — Ты же хочешь, — утвердительно; юноша заёрзал, пытаясь привстать, ему хотелось посмотреть на Диггори, понять, насколько тот тоже возбуждён.

Уловив манёвр Лера, Седрик сам отстранился, привстал, давая тому возможность повернуться. И увидев это лицо, разгорячённое, с приоткрытыми губами, осоловевшими горящими глазами, парень почувствовал, как вся выдержка махнула хвостом. Седрик одним рывком опустился ниже, запуская масляную ладонь в тёмные волосы, и накрыл поцелуем искусанные губы. Грудная клетка обоих ходила ходуном, но они словно не могли напиться друг другом. Лер, почти отрывая пуговицы, расстегнул рубашку парня, запустил руки за спину, обласкав бока, притягивая ближе. Тело к телу, так горячо, что оба не сдержали животного рыка. Седрик опустил волосы, скользнул ниже между их телами и опустил ладонь на хлопковое белье Лера, там, где было горячо и пульсировало от желания. Наверное, именно это стало последней каплей их осторожной медлительности. Потому что терпеть это больше не было сил… как они оказались полностью обнажены, плотно прильнувшими друг к другу и ловящими негу истомы, не мог вспомнить ни один. Но вот то, как они решили повторить, уже вспоминалось более ясно.

— Красавчик, вот скажи, это ты воспользовался мной или я тебе тоже…

— Ты мне тоже нравишься, очень, ты невероятный. — Он приподнял голову, чмокая того в кончик носа. — А ещё мы должны сходить на ужин, потому что я умираю от голода.

— Сходим. — Он провёл пальцами по обнажённому бедру парня. — Благо масло перебивает запах, иначе очищающих точно не хватило бы.

— После ужина хочу в ванную старост… с тобой. — От этих мыслей юный, сильный и выносливый организм вновь отозвался на провокацию. — Ты свёл меня с ума.

Уже в ванной старост, где русалке пришлось покраснеть и отвернуться, Лер вспомнил, что забыл спросить о планах Седрика на каникулы.

— А я думал, мы проведём каникулы вместе тут, в Хоге.

— Мы можем видеть друг друга хоть каждый день, я буду рад тебя видеть у меня в гостях, можем гулять, где захотим. Зачем оставаться тут? — пытался убедить.

— Родители уехали отдыхать, а я отказался присоединиться, и они не внесли меня в гос. базу заграничных портключей, — пожал он плечами.

— Тогда возражения не принимаются, на каникулы едешь ко мне, — заявил Лер и в целях убеждения прильнул к розовым распухшим от поцелуев губам. — Седрик, — простонал его имя в который раз за этот вечер, — сделай ещё раз… так же, как… Да, так, да… — От удовольствия по телу проходили словно импульсы тока, живот подрагивал, пальцы дрожали, а голова шла кругом.

Эта неделя для них прошла как вспышка, благо оставались крохи незамутнённого сознания, которые напоминали, что они в школе, что они студенты. Но сил держать себя в руках почти не оставалось. Вероятнее всего, уже половина Хогвартса догадалась об их отношениях. Шушукались и сплетничали, но ни Седрик, ни тем более Лер не замечали косых взглядов, слишком увлечённые друг другом.

— Я же уже говорил, что ты будешь выглядеть самым сногсшибательным на этом балу? — Парень обласкал фигуру в тёмном костюме и продолжил укладывать свои волосы. — Может, потом сразу ко мне? Северус прислал сегодня совой портключ.

— Ты его предупредил, что будешь не один?

— Да, он в курсе, что у меня есть парень, — улыбнулся Лер, смакуя это словосочетание.

— Я своим не писал ещё. — Он переживал на эту тему, на самом деле его сильно волновала реакция отца.

— Не торопись. — У Седрика, как у старосты, была собственная спальня, и тут можно было не таиться. — Когда будешь готов, я тебя поддержу. Лучше будет рассказывать им лично, при встрече.

— Знаю. — Диггори никогда бы не подумал, что будет испытывать столько нежных чувств по отношению к другому парню. «Я столько ещё хочу сделать с тобой… Это даже пугает, но я не хочу останавливаться». — А помнишь, ты говорил, что расскажешь мне много странного о себе?

— Да, это обязательные условия наших отношений, — покивал Лер. — Не думаю, что у тебя столько же тайн, но я хочу их тоже знать. А ты будешь знать мои.

— Да, понимаю, но я вот что подумал: может, всё-таки лучше постепенно раскрывать наши тайны?

— Северус уже нашёл думосбор. — Ему на самом деле хотелось всё сделать быстро, сразу обрубить концы, рассказать всё, довериться по полной. — Не хочу тянуть и усложнять.

— Знаю, ты не прост, но меня довольно сложно чем-то напугать. — Седрик провёл носом по шее юноши, вдыхая аромат духов. — Поэтому я бы хотел, чтобы ты не нервничал. — Он видел его переживания, и ему казалось, что не сколько правда нужна ему, как сам Лерон Принц рядом. — Мы можем просто сесть и поговорить, как это делают все люди. И я уверен, что все мои домыслы и рассуждения о твоей личности намного мрачнее, чем окажется на самом деле. «Допустим, та догадка, что ты перевоплотившийся Том Реддл. Она, конечно, уже заменена новой, не менее странной».

— Это будет долгая история, — покачал Лер головой. — Многое проще показать. Я окунусь с тобой и проведу тебя через все воспоминания.

— Не знал, что так можно. — Этот расклад его устраивал. — Тогда твоя взяла.

— Разумеется, — фыркнул Лер, хотя в животе всё скручивалось от волнения.

Как бы ему ни хотелось, но многое он не может показать, у него самого нет этих воспоминаний. Знал, что он на миссии, что Найра послала его сюда, чтобы направить местных чародеев на сохранение магии в мире. Но это не было воспоминаниями, просто голые факты, не имеющие оболочки внешней или мысленной. Мозг не мог сконцентрироваться, чтобы подробно вспомнить прошлые миссии. Плотные и упорядоченные знания у него были о том первом мире, где он был счастлив, а также фрагментами он знал жизнь Гарри, Драко, Северуса, Люциуса, Тома и Дамблдора. Он уже приготовил ампулу с дубликатом воспоминаний, туда запечаталась только информация с момента появления его в этом мире. Но Северус пообещал помочь. Лер собирался открыть для него блок как когда-то, а мужчина соберёт эти воспоминания уже как свои собственные.