— Ты же мне как брат, верно? Северус твой крёстный…

— Ты спрашиваешь, как брат ли ты мне?! — взвился по новой Драко. — А сам-то ты как считаешь?! — Это его ранило, и Лер понял до конца всю степень своей ошибки и привязанности к себе обиженного подростка.

— Конечно, как брат. — В носу Лера защипало, он никогда и не был каменным, особенно к тем, кого считал друзьями и близкими.

Яркая эмоциональность ему была не свойственна, но иногда эмпатия словно выкручивались у него по полной, сама по себе. Перед Северусом он всегда был открытой книгой, в этом мире этот мужчина был для него поводом жить. Северус сделал многое, чтобы заставить его считать, что тут есть ради чего оставаться. Семья Малфоев для них обоих стала как родная. Те тоже не скрывали своей привязанности к ним. И именно они находили время отправлять им письма каждый месяц, а они с Северусом им отвечали. Лер и сам любил поддержать диалог с Люциусом, тот был интересным собеседником и хорошим другом. И сейчас, стоя перед его сыном, он испытывал угрызения совести. Этот ребёнок вырос и понял, что его нагло обделили вниманием. Тут обиды больше не от того, что его вычеркнули из плана по свержению Дамблдора с директорского кресла, а от того, что Лер стал для него за это время чужим.

— Ты что, носом шмыгнул? — заметил Драко, а этот Принц взял и кивнул, опуская глаза в пол. — Ты же никогда не плачешь. Ты же самый взрослый из нас. — Драко решил, что это он перегнул. «Может, на него возложили больше, чем он может? Он хоть и лучше меня в чём-то, но не всесильный же. А отец и Северус дали ему поручения, запретили делиться информацией со мной, не дали возможности разделить это поручение со мной, а я давлю на него ещё. Может, он хочет, но не может рассказать? Ну ничего, я на каникулах всё выскажу».

— Я не плачу! — Он, конечно, расчувствовался, но и правда реветь не было причин. — Вот, видишь. — Он поднял лицо, хотя немного покрасневший кончик носа его выдал. — Просто я понял, что совершил большую ошибку.

— Я могу помочь? — Он решил, что его предположения верны.

— Надо было при первой же нашей встрече сделать это… — И Лер обнял Драко, да покрепче, чтобы тот точно не вырвался, но тот и не собирался. — Я так привык, что ты мелкий, и не понял, что теперь поиграть в прятки с тобой будет недостаточно. Что теперь ты большой мальчик и нуждаешься в других проявлениях чувств.

— Так говоришь, словно тебе уже лет сто, — фыркнул парень, но внутри него всё переворачивалось: те накопленные обида и злость сменились на что-то тёплое и звенящее. — Но ты прав. — И Драко позволил себе погладить Лера по волосам. — Я так злился, мне так хотелось тебя увидеть, всё детство с тобой, а потом вы уехали, я скучал, ты, чёрт возьми, вернулся и поступил на этот Пуффендуй, а я до последнего надеялся, я, чёрт возьми, договорился, чтобы мы в одной комнате жили… А ты в мою сторону даже не смотрел, а когда я сам тебя выловил в том коридоре, отчитал меня как маленького.

— Ну, дурак я. — Обнимать Драко было очень хорошо и правильно. Он любил обнимать Северуса, Лер был всегда тактильный с близкими людьми. Северус тоже любил, когда его преемник проявлял к нему подобные нежности, сам он это делал редко, а если делал, то ему приходилось перебарывать внутри себя детские комплексы недолюбленного ребёнка. — Драко, вы нам с Северусом самые родные, у нас, кроме вас, никого нет, ты же знаешь.

— Я не буду больше просить тебя рассказать, ты был прав, я узнаю всё у отца. Это ведь он должен был мне всё рассказать.

— Ты и так бы узнал всё на каникулах. — Лера разморило поглаживание по голове, и он почти висел на шее Драко. — Твоё поведение могло бы измениться, и это привлекло бы внимание. А я просто докладывал об изменениях в преподавательском кругу. Ничего интересного.

— А твой вымотанный вид?

— Это не связано с планом, ты же знаешь, что я змееуст… — Лер подумал пару секунд, прежде чем продолжить. — Тайная комната Салазара Слизерина, — просто обозначил он.

— Ты… — рука Драко замерла, — нашёл её?

— И всё, что нашел, передал Северусу через Найру, — как провинившийся ребёнок отчитывался Лер, но он чувствовал себя так комфортно. «Ничего с ним не случится от этой информации. Вот про Грюма и правда не стоит говорить, тот и так всё время косится то на меня, то на него. Конечно, мы же дети предателей Волдеморта». — На каникулах надо будет домой уехать, предупреди своих друзей. Как раз в понедельник будут собирать списки тех, кто остаётся. А всё остальное, думаю, Люциус тебе расскажет. Не сердись на него, всё ради твоей безопасности.

— Ради моей безопасности? — переспросил он; шея у него, однако, начала затекать, но портить это единение он просто не смог бы. Поэтому, шустро достав палочку из рукава, он трансфигурировал из парты крошечный диванчик и одним шагом наперевес с Лером откинулся на него. — Так-то лучше. Так, а что насчёт твоей безопасности?

— Сам сказал, что я вундеркинд, — хмыкнул Лер, чувствуя себя куклой, но он считал, что таким образом восполнит тот пробел между ними.

— Это нечестно. — Он все ещё завидовал, но теперь, когда ему явно показывали, что он не безразличен, это не вызывало злости. — Почему ты изменил внешность? — этот вопрос его мучил с начала учебного года.

— Чтобы быть хоть немного похожим на Северуса.

— Хоть немного похожим на Северуса… — повторил Драко, и один из пазлов в его голове сложился. — Ты никогда не называешь его отцом.

— Я думал, ты уже давно вынюхал, что мы не родные. — То, что и Нарцисса это знала, несмотря на то, что никто это не афишировал, было не так трудно понять.

— Я даже не задумывался, — признался юноша. — Выходит… — Спрашивать о настоящих родителях он не мог, это ведь могла бы быть больная тема. Скорее всего, Лер — сирота из-за последствий войны. «Сирота, мой ровесник, с зелёными глазами и вьющимися тёмными волосами… Мерлин! Великий Мерлин! Северус же был связан с Поттерами!» — как и все Малфои, Драко отлично умел быстро анализировать.

— Что выходит? — молчание затянулось. — Уже сложил дважды два?

— Сложил…

— Не используй эту информацию нигде и никогда. Всему своё время, — серьёзно попросил Лер.

— Если это так, то мы ведь и правда кровные братья. — Его осенило, и он восхищённо посмотрел на макушку парня, голова которого лежала у него на груди.

— Ну да, — покивал он. — Только обещай молчать. А то Люциус ещё выговор мне сделает.

— Он перебарщивает с опекой, — нервно заметил Драко. — Можешь мне доверять, я умею хранить секреты. Если хочешь, я могу клятву о неразглашении дать. И тогда я бы смог узнать все секреты, которыми ты захочешь поделиться.

— Давай на каникулах? Поговорим вместе с Люциусом, будем делать всё по-взрослому, в открытую, а?

— Ладно, — согласился. — Много чего интересного нашёл в Тайной комнате? Если не можешь, не говори, — поспешил добавить Драко.

— Одну из этих вещей ты увидишь на Святочном бале, — поделился Лер. — На каникулах покажу всё остальное, там есть кулон красивый, защитный, мы его тебе уже упаковали в подарочную упаковку, — испортил он сюрприз, но всё равно это было не всё.

— Он принадлежал Слизерину? — выдохнул парень. — Спасибо… Это ведь невероятно, такой раритет стоит, наверное, пару хранилищ в Гринготтс.

— Наверное, — пожал плечами; Лер говорил, думал, а сам словно в дрёме плавал. — А мантию я подарил Седрику, она золотая, тебе бы всё равно не подошёл этот цвет, а на нём она будет великолепно смотреться.

— Не знал, что вы так сдружились. — Лера можно было увидеть в двух компаниях: с француженками и со старостами Пуффендуя.

— Такой красавчик, да?

— Что? — на полтона громче, чем протекал их разговор.

— Что? — Лер аж приподнялся от неожиданности.

— Красавчик? — хмыкнул Драко. — Ты запал на парня?

— Тебя это смешит? — нахмурился Лер.

— Да нет, просто немного удивляет. — Он оценивающе посмотрел на Лера. «В начале года не поверил бы, но сейчас, когда он наконец-то открылся передо мной, показал свою другую сторону, то в принципе легко в это верится». В детстве он сам лип к Леру, и тот обнимал его в ответ, но сейчас всё было наоборот. Сейчас же Драко иногда обнимала его подруга Панси, когда ей было грустно или радостно, но в тех же моментах его никогда бы обнял Забини и тем более Гойл. И хоть отличия в поведении между друзьями и родственниками имелись, но даже два родных брата, будучи подростками, редко когда покажут свою любовь друг к другу с подобной стороны. Со слабой, нежной и совсем не мужественной. «Теперь я понимаю и то, что эти объятия не спектакль ради того, чтобы меня успокоить, он просто сделал то, что хотел, чего я бы себе позволить не смог».