— Я ничего ещё не прошу, — хмыкнул Седрик, наблюдая впервые за однофакультетником в непривычном виде.

В общей гостиной Лер бывал редко, чаще всего только на еженедельных собраниях, когда приходила Спраут. И без мантии он по привычке не покидал спальню, даже для неформального сбора. В душевые каждый курс ходил в своё время. Так что, будучи сейчас только в брюках и рубашке, он выглядел как-то иначе, не по-школьному.

— И не будешь просить, — пообещал Лер, стягивая сырые носки и призывая беспалочковым акцио свежие из комода. Такое мог каждый, кто рос в семье магов. — Мы совершим обмен, я тебе — ты мне.

— Как я узнаю, что это будет равноценно? — Диггори и правда не собирался ни о чём просить, его мучило любопытство, и он хотел разобраться.

— Проверка на доверие, — бросил Лер с напускным равнодушием, доставая из-под кровати вторую пару обуви. — Впереди три испытания, и если всё будет хорошо, то ты будешь победителем, если нет, то придётся проиграть. И поверь, от моей информации будет зависеть твоя жизнь.

— Это смешно, — возмутился, скрещивая руки на груди. — Что ты можешь знать? Ты от Трелони нахватался? Вроде не ходишь на её курсы.

— Я почти завершил переход в анимагическую форму, мне нужен человек на подстраховку. — Проигнорировав вопросы, Принц достал из шкафа мантию, накинул её на плечи и сел за соседний с Диггори стул. — Сталкивался с этим разделом?

— Это не ко мне. — Брать на себя ответственность за четверокурсника он не собирался. — Иди к профессору Спраут с разрешением от родителей.

— От Северуса? — хмыкнул Лер, — не в этой жизни. Хочешь растягивать наш разговор — пожалуйста, будь по-твоему. О чём ты хотел поговорить?

— Ты заранее был уверен, что меня выберет кубок, — начал Седрик и замолк.

А что дальше? Какие у него ещё есть вопросы? Нет даже догадок. Кроме одной — это лишь совпадение. Но Принц будто всё изворачивается и пытается заставить играть по его правилам. Что он вообще забыл на их факультете? Впрочем, этот вопрос можно задать почти любому.

— Я могу сказать, что точно знал, но откуда и как — не на этом уровне нашего знакомства. — Ему очень хотелось сбросить все воспоминания Гарри Поттера в чашу и раздать, кому надо, но с таким коллапсом из сгустка людской паники мир просто не справился бы. — Твоё дело верить или нет.

— Странный метод заинтересовать. Ты занимаешь позицию, в которой с тебя нет спроса, не даёшь доказательств, но желаешь, чтобы к тебе прислушались, — идти на поводу он не собирался. «Какие мотивы у тебя, Принц?».

— Я могу дать информацию, а как ты ей воспользуешься — дело твоё. Всё просто. С каждым бинго ты будешь верить мне больше, вот только, отказав в моей просьбе, ты поставишь себя в положение должника. Мне же непринципиально, я могу попросить другого старшекурсника.

— Ты испортишь анимагическую форму своей спешкой, — решил направить на путь истинный, как старший. — Форму нужно регистрировать или ты хочешь подставить страхующего?

— За дурака меня держишь? — усмехнулся Лер. — Обязательная регистрация — скажешь тоже. Ни в одной стране я такого нарушающего права мага закона не встречал. И подставить страхующего невозможно. Лицо не попадает под ответственность за содеянное магом-перевёртышем. В случае судебного разбирательства может быть вызван только в качестве свидетеля.

В итоге они долго ходили вокруг да около. Время, когда все начнут возвращаться, поджимало, и парни решили перенести разговор на потом. И для пущего интереса Лер решил выбрать место встречи самостоятельно. «В Выручай-комнате мне и самому интересно будет побывать», — расстроенным от незавершенного разговора не был. В целом он и не собирался раскрывать с ходу все карты. «Для начала нужно показать оппоненту свою значимость, потом выкроить хоть толику доверия по отношению к себе. И только тогда слова начнут иметь хоть какой-то вес», — не для каждого это работало, но сейчас это было разумно. Можно сказать, первая задача к поставленной цели выполнена.

Седрик же вместо ответов получил одни вопросы. «Кто он такой?», — не давала ему покоя мысль. Она набатом преследовала, вытесняя даже волнение перед будущим испытанием и радость от осознания, что он чемпион. Всё было не так, словно он говорил не с мальчишкой, у которого только сломался голос, а с кем-то старшим, возможно, взрослее его. Опыт, уверенность, власть над ситуацией, напускное равнодушие. «Хочет помочь, а взамен ничего толком не требует. Словно ловушку раскинул. Или всё-таки это что-то пуффендуйское?.. Мерлин, Седрик, он водит тебя вокруг пальца, завышает свою значимость. Какие ловушки? Ему четырнадцать!» — но любопытство не порок, и парень решил, что, пока есть возможность, он поиграет в игру Лерона Принца.

Встретились они следующим днём на восьмом этаже за час до отбоя. По пути Леру попались две ловушки от близнецов: склеивающая ноги и простая растяжка, после которой два метра пола были измазаны в слизи. Проверять, что собой представляет эта полупрозрачная масса, он не стал. Благо в это не угодил ни он, ни кто-то другой. Все препятствия Уизли устанавливали на скорую руку, иногда он даже слышал, как те убегают за угол, хихикая. Уж эти смешки он теперь мог отличить от любых других. «Хуже гоблинов», — злости не было, только раздражение.

— Добрый вечер, Седрик. — Тот его ждал в конце коридора у картины с зимним пейзажем, портретов тут не было. — Заставил тебя ждать?

— Ты вовремя. — Парень отвернулся от картины и посмотрел на собеседника. — Почему тут?

— Есть одно место, — Лер помнил смутно, — кажется, между этими гобеленами.

Седрик скептически взглянул на чистую стену, затем на подростка, который по росту доходил ему до подбородка. Но вот в его чёрных глазах оказалось столько уверенности, что парень, пожав плечами, двинулся следом. Вперёд-назад, от гобелена к гобелену, пока на удивление обоих в стене не материализовалась дверь.

— Что там? — Он понимал, что отец Принца учился в Хогвартсе и, возможно, рассказал сыну о многом, но Диггори-старший — выпускник Когтеврана. И как так вышло, что его отец о таких скрытых комнатах ничего не знал? Может, это облюбованное логово слизеринцев? Поэтому ни он, ни его отец даже не слышали об исчезающей двери на восьмом этаже? — Кто ещё знает об этом месте? — решил спросить прямо, заходя вслед за парнем.

Всё выглядело так, словно кто-то тут только что побывал. Камин с горящим тёплым пламенем, шкафы с книгами вдоль стен, стол с канцелярией и два удобных на вид кресла полубоком друг от друга, посередине на круглом островке ковры с рунами. Руны эти показались Диггори знакомыми. Два самых простых рунических узора он разгадал как «правда» и «ложь».

А вот Лер точно определил значение этого ковра. Он зачарован на правду. Такие обычно можно встретить в кабинетах у нанимателей. Простенькие ковры-амулеты обычно не больше двух квадратных метров не давали откровенно солгать, но полуправду они не разбирали. Зато отлично справлялись на ответы, где требовалось сказать «да» или «нет». Но и тут не обошлось без промахов: если собеседник уверен в своём ответе, то ковёр пропускал ответ. Поэтому популярностью они особой не пользовались, просто модная безделушка прошлого десятилетия.

— Комнату эту называют по-разному, открывается она, если пройти рядом с дверью три раза, а внешний вид будет зависеть от твоих потребностей. — Лер не зацикливался на обстановке и сразу сел в кресло. — Двадцать четвёртого ноября будет первое испытание, через двадцать дней. И знаешь, тебе не понравится узнать, что там будет, — говорил он, наблюдая, как Седрик рассматривает книги на первой полке, все они были о драконах. — Советую почитать о Шведском тупорылом.

— Венгерская хвосторога — моя любимая. Я в детстве собирал все наклейки и вкладыши с ней, — дружелюбно поддержал тему Диггори. — Все в детстве любят драконов. Я бы любил и динозавров, если бы они не проиграли войну за землю драконам и сохранились как вид. А сейчас мне их даже жаль, они не выглядели опасными, наоборот, дружелюбными.