Лекса вздохнула. Больше не было смысла что-то скрывать, не тогда, когда Кларк угасала через несколько палат от них.

— Я не могла… я не могла потерять их, — её ответ не был слабым, просто мягким.

Аня слегка кивнула.

— Я понимаю.

Лекса прикусила губу.

— Я была права, Аня.

Аня наклонила голову.

— В чём?

— Помнишь… когда мы говорили в твоём офисе. Я говорила, что любовь ослепляет.

Аня выпрямилась, качая головой.

— Ты должно быть шутишь. Ты подхватила инфекцию в своей мокрой одежде?

Лекса осталась непроницательной.

— Я была слепа.

— Лекса, никто бы не поступил иначе в твоём положении, — жёстко ответила Аня, сжимая руку Лексы. — Ты не могла знать, что…

— Что Костия была пешкой Беллами всё это время? — горько заключила Лекса.

Костия была неважна. Беллами был неважен. Кларк была всем и вся.

— Любовь Кларк к тебе — это то, что спасло тебя, — голос Ани был твёрдым, не оставляя места для споров.

Глаза Лексы заблестели, когда она сделала резкий, болезненный вздох.

— Она может умереть из-за меня.

Аня прикусила губу.

— Если бы выбор стоял между тобой и ей…

— Она, — немедля, ответила Лекса. — В любом случае, это была бы она.

Это не было выбором. Лекса всегда выбирала Кларк, а не себя.

— Тогда любовь взаимна, — пробормотала Аня удовлетворённым тоном, закрывая глаза.

— Как ты можешь быть в порядке? — вздохнула Лекса, потирая виски. — Она… она может…

— Она не умрёт, — ответила Аня. Её глаза были закрыты, когда её голова склонилась.

— Откуда… ты знаешь? — голос Лексы дрожал, но она была благодарна, что, по крайней мере, была сухой, хотя всё ещё запятнанной кровью Кларк.

— Потому что мир должен тебе, Лекса. Ты достаточно настрадалась, — шёпот Ани повторился в её голове, когда она почувствовала, что рука Ани соскальзывает в результате её засыпания.

Лекса услышала шаги. Она взглянула вверх, поднимаясь, когда Эбби вошла в комнату. Её сердце бешено забилось в груди.

— Они закончили, — пробормотала Эбби, облегчение слышалось в её голосе. — Скоро ты сможешь навестить её.

Сердце Лексы продолжало колотиться. Она медленно кивнула, ощущая облегчение, распространяющееся по каждому дюйму её тела, позволяя её почувствовать себя легче и свободнее, чем за весь вечер.

Она не задумывалась ранее, как много Кларк для неё значит.

Теперь она знала.

[Х]

— Что значит, всё пошло не по плану? — голос Беллами был жёстким, холодным и расчётливым.

Все в его офисе молчали, будучи по-прежнему мокрыми после шторма, который только что прошёл, оставив после себя улицы влажными от дождя с небольшими порывами ветра.

Никто не хотел сообщать этого Беллами.

Но все они испытывали чувство долга.

Беллами оглядел разношёрстную команду, удивляясь тому, что Октавия была в ссадинах и синяках.

Он позже разберётся с ней и Рэйвен. Но сначала он хотел услышать слова:

Лекса Вудс мертва, Беллами.

Мы выстрелили ей прямо между глаз.

Теперь Кларк может вернуться.

Мы можем захватить её территорию и закончить эту жалкую, ссаную войну. Ния получит свою долю, и мы сможем получить прибыль. Это сделала Костия.

Беллами ничего из этого не услышал. Ни смеха, ни восторженных улыбок, ни аплодисментов. Глаза Октавии были красными и опухшими. Она выглядела избитой и плакала.

Рэйвен выглядела так, будто хотела выбить дерьмо из кого-то, но они с Октавией не произнесли ни слова друг другу.

Мёрфи сохранял молчание, будучи не в силах говорить.

Костия выглядела так, будто хотела сдохнуть.

Они все были промокшими.

— Твоя девушка застрелила Кларк, — процедила сквозь зубы Рэйвен, как и всегда, когда Октавия находилась рядом.

Беллами замер.

Облака проплывали мимо, отбрасывая странные тени через затемнённое окно. Беллами повернулся, вздохнув. Он должен был взять себя в руки. Он не мог сорваться. Не сейчас.

Кларк.

Его Кларк.

Та самая Кларк, которую он защищал. От Финна. От Лексы.

Кларк, которую он послал на своё последнее задание.

Его Кларк.

Костия выглядела так, как будто хотела что-то сказать.

— Бел, я… — смолкла она, закрыв глаза. — Она… она стреляла в меня…

Беллами не выглядел обеспокоенным за блондинку ни в малейшей степени. Его глаза были зажмурены, когда он сжимал кулаки, прижимая их к бокам.

— Да что вы, блять, говорите, — пробормотала Октавия, больше про себя, чем кому-либо другому.

— КАК? — крик Беллами прогремел через, вероятно, весь пустующий офисный этаж.

Мёрфи нерешительно взглянул на него.

— Вудс привела её, — его ответ был краток.

Никто не хотел ничего объяснять и подписывать себе смертный приговор.

— Что… сука. Вот же тварь!

Беллами был бесцеремонно зол. Он развернулся, швырнув стакан с виски со своего стола, наблюдая, как тот разбивается об пол.

Брови Октавии взлетели вверх. Она ничего не сказала.

— Что… — вздохнул Беллами, внезапно звуча так, словно он находился в агонии. Костия выглядела обеспокоенной, когда шагнула вперёд. Он поднял руку, заставив её остановиться и отступить. — Что случилось? — глаза Беллами заблестели от боли.

— Она… сбила Вудс с ног, — пробормотала Рэйвен. — Словила пулю за неё.

Глаза Беллами округлились, когда он снял свой пиджак, небрежно бросив его и ослабив воротник, внезапно почувствовав ужасное желание свободно дышать. Его грудь вздымалась, когда он молча делал вдохи.

— Все, выйдите.

— Но… — мягко вздохнула Костия.

— ВСЕ, — проревел Беллами и развернулся. — Рэйвен. Останься.

Рэйвен удивлённо взглянула на его, её глаза сфокусировались на его сжатых кулаках. Она медленно кивнула, наблюдая за тем, как все уходят.

Октавия окинула её взглядом, умоляя ничего не говорить.

Когда Мёрфи закрыл дверь за всеми, Беллами, наконец, выпустил свой гнев, который он сдерживал. Он носился вокруг, скидывая всё со своего стола. Файлы, папки, стаканы, ручки…

Рэйвен ничего не сказала, сжав челюсти, когда смотрела, как он всё разрушает, точно так же, как он делал со своими людьми.

— Это касается только её, — в тоне Рэйвен была грань, которой у неё никогда не отмечалось ранее.

Но это стало последней каплей для неё.

Беллами повернулся, его глаза были стеклянными, грудь поднималась и опадала.

— Скажи мне, что она в порядке, — его голос дрожал. Рэйвен стало не по себе. — Рэй… — умолял её Беллами, его голос стал тихим. — Скажи мне.

— Я не знаю! — призналась Рэйвен, её голос звучал болезненно. — Пуля попала в… живот, похоже. Я думала, что она умерла.

Беллами выглядел разбитым.

— Нет. Нет, — покачал головой он. — Этого не может быть… Я не мог зайти так далеко… просто… чтобы потерять её…

Рэйвен выглядела злой.

— Ты никогда не говорил ей, что чувствуешь.

Беллами выглядел измученным.

— Я… Я… защитил её от Финна…

Глаза Рэйвен сузились.

— Что? — переспросила она, её голос возвысился.

Беллами взглянул вверх, как будто был удивлён тем, что только что сказал.

— Я… никогда не говорил ей…

Рэйвен отмахнулась от гнева и горя, вернув себе благоразумие. Кларк была её лучшей подругой, вместе с Октавией.

— Она в «Ковчеге», насколько я слышала.

Беллами поднялся почти мгновенно, схватив пиджак. Рэйвен мягко толкнула его назад, и его глаза встретились с её.

— С Лексой. Её ненастоящей девушкой и чертовски оснащённой убийцей, — напомнила она, качая головой. — Ты не можешь пойти туда. Если она увидит тебя… всё кончено. Ты не можешь снова подвергнуть Кларк опасности.

Беллами выглядел как животное в клетке, его взгляд казался почти диким от гнева.

— Я… я должен увидеть её.

Рэйвен покачала головой.

— Твоя девушка за этой дверью, Беллами. Не в той больнице.

Она ушла, не сказав больше ни слова.

[Х]

— Она… пришла в себя? — голос Лексы дрожал.

Эхо дала ей пуловер из своего шкафчика, чтобы она надела и, по крайней мере, не замёрзла, когда она отказалась оставить Кларк.