Несмотря на все происходящее, на лице Лексы появился оттенок иронической улыбки. Кларк явно не разделяла ее настроения, когда ее лицо скривилось в выражении чистого гнева.
— Ты задурила мой чертов разум, Лекса.
Лекса вздохнула, повернувшись к двери с изящным движением.
— Куда ты пошла? — потребовала ответа она.
— Тебе нужно немного поесть. И правда, — ответила Лекса, выскальзывая из небольшого отверстия без оглядки.
Кларк слышала, как она что-то приказала Густусу, и он проскользнул в комнату.
— Что теперь? — потребовала ответа Кларк, практически крича на его непоколебимую, громадную фигуру.
Густус внимательно посмотрел на нее, словно смиряя ее взглядом.
— Хеда сказала мне приглядывать за Вами, так как Линкольн проявляет слишком много сочувствия. Конфликт интересов.
— Как я могу сбежать, если дверь заперта? — сорвалась Кларк, отчаянно падая обратно на свое первоначальное место у стены.
— Не сбежите, — голос Густуса был грубым, без эмоций в его монотонном бурчании. — Хеда опасается, что Вы можете убить себя, Ванхеда.
Кларк округлила глаза. Убить себя? И Ванхеда? Это еще что за черт? Ее голова закружилась, и она почувствовала, как ее кровь закипает в сотый раз за это утро.
[X]
Кларк открыла глаза, когда почувствовала, что Густус пересек комнату, опустившись на колени до ее уровня. Прошел почти час после ухода Лексы.
Кларк успела выпустить свой гнев, погоревать, а затем снова позлиться и успокоиться вновь. Все это с закрытыми глазами, пока она пыталась представить себя где угодно, но не в этом гнилом аду.
Густус до того момента сохранял гробовое молчание. Он положил руку на плечо Кларк, заставляя ее буйно вздрогнуть от его прикосновения. Она успокоилась, когда поняла, что он не собирался причинить ей вреда.
Пока что.
— Доктор, — окликнул ее Густус; он никогда не называл ее по имени, но она быстро к этому привыкла. — Вы готовы идти?
— Идти? — повторила Кларк, упорно подпирая собой стену. — Куда? Где Лекса?
— Она попросила меня развязать Вас и сопроводить в ее офис, убедив не пытаться сбежать. Что было бы очень глупо, учитывая, что у нее есть информация на Ваших людей, — тон Густуса не был настроен для переговоров.
Кларк не могла поверить.
— Она… отпускает меня?
— Да, но сначала Вы должны поговорить с ней, — кивнул Густус, доставая свой собственный нож. Он разрезал веревки на ее ногах, и затем она повернулась так, чтобы он мог перерезать и веревки, связывающие ее запястья. С небольшим усилием они оторвались, и Кларк сложила свои зудящие, покрасневшие запястья вместе, осматривая их брезгливо.
— Не нужно было сопротивляться, — щелкнул языком Густус. — Сами себе сделали хуже.
Кларк закатила глаза.
— Получается, если лапа лисы застревает в ловушке, и она пытается отгрызть ее, чтобы выбраться на свободу, то она сама виновата?
Густус внимательно посмотрел на нее с несколько позабавленным выражением. Кларк даже удивилась.
— Лиса, как известно, является особо умным существом. Лиса поняла бы, что похититель и не думал убивать ее, даже если он на это способен… и даже если должен был убить, — последнюю часть он проворчал, выведя Кларк за дверь. Кларк почувствовала странное волнение в своем животе, когда представила Лексу своим похитителем.
Густус привел Кларк в кабинет Лексы через запасной лифт, чтобы у нее не было искушения закричать что-нибудь сомнительное или устроить сцену. Что она не собиралась делать, но, так или иначе, меры предосторожности есть меры предосторожности.
Кларк ожидала, что кто-то из секретарей Лексы, других охранников, Аня или Линкольн в нее плюнет или изобьет по дороге. Никто не решился. На самом деле, Кларк встретили нормально, с обычными улыбками от тех, кто там работал. Кларк сделала вывод, что никто, кроме близкого окружения Лексы, не знал ничего. Она почувствовала себя немного лучше от этого, пока другая мысль не поразила ее.
Она была в помятом платье и с размазанным макияжем, похожим на взгляд енота (который, по мнению Кларк, и отдаленно не веял сексуальностью, в отличие от макияжа Лексы даже после долгого рабочего дня).
Она поняла, что, должно быть, казалось, будто она пустилась во все тяжкие… с Густусом.
Потрясающе.
Густус дважды постучал в дверь Лексы, прежде чем занять свою позицию снаружи, и Кларк проскользнула внутрь с раскрасневшимися щеками.
Лекса сидела за своим рабочим столом, и Кларк заметила, что керамический кинжал, который она сделала для Лексы, лежал все еще там. Она чувствовала себя идиоткой снова и снова, коря себя за то, что сделала эту тупую хреновину.
— Кларк, присядь, — кивнула Лекса на стул перед своим столом, который был начисто протерт, за исключением кинжала. Кларк, наконец, получила шанс взглянуть на время, которые указывали на девять часов. Утреннее солнце хорошо освещало кабинет, озаряя девушку, в которой Кларк однажды увидела славного ангела.
Теперь же она походила больше на Сатану. Рэйвен была права.
— Тебе что-нибудь нужно? Может, хочешь кофе? Я взяла кое-что перекусить… — кивнула на пакет она, в котором, судя по всему, лежали булочки и, возможно, фрукты за ним.
Сердце Кларк затрепетало бы от осознания того, что она сама сходила за ними и купила специально для нее. Если бы Кларк не ненавидела ее в тот момент, конечно же.
— Почему бы не отбросить формальности и… — ядовитое заявление Кларк прервало ее собственное урчание в животе. Она вздохнула и откинулась в своем кресле. Ее собственное тело предало ее. Не в первый раз из-за Лексы, но в этот раз это был определенно… другой голод.
— Ешь, Кларк. Это приказ, — сказала Лекса с раздражением, передав Кларк тарелку.
— С каких пор я подчиняюсь тебе? — проворчала Кларк.
— С этих, — заявила Лекса, пытаясь утвердить свое господство, в то время как Кларк делала то же самое. Это был пиздец вселенских масштабов. Ее взгляд упал на запястье Кларк, натертое и покрасневшее с отметками от ее заключения в плену. — Тебе больно… — пробормотала она, отчаянно стараясь не рассматривать руки Кларк. — Ты боролась…
Кларк поставила тарелку себе на колени.
— Да, да, я — попавшая в капкан лиса, а ты — сволочь. Как угодно.
Лицо Лексы перекосило от истинного недоумения.
— Я… Ты… Что? Это какая-то метафора? Я не понимаю… — пробормотала Лекса, выглядя сбитой с толку, явно не понимая смысла, так как не присутствовала при разговоре Кларк с Густусом. Она склонила голову набок с любопытством.
Кларк отвела взгляд, зная, что это было ее настоящей слабостью. Если бы это был простой день до этого, она бы рассмеялась от очаровательно смущенного поведения Лексы.
Так было бы вчера.
Но не после вынесенной боли и мук сегодня.
— Я в порядке, Лекса. Я — врач, не забыла? Хотя, наверное, ты забыла в стремлении использовать меня…
— Я не забыла, что ты сделала для моих людей. Особенно, для Линкольна, — прокомментировала Лекса, сидя в своем кресле и одаривая Кларк властным видом. — Но тебе не стоило так упорно пытаться высвободиться. Я восхищаюсь твоим упорством, но посмотри, что ты наделала…
— Ты напичкала меня наркотиками на свидании, чтобы похитить и попытаться изнасиловать, — напомнила Кларк с болью, пронизывающей ее тон голоса.
— Ты думала, что я могу… — оборвала свою речь Лекса, выглядя несколько виновато.
— Я не знаю, что и думать, Лекса, — вздохнула Кларк. — Я даже не знаю, с кем разговариваю.
Лекса напряглась от этого. Тепло, смех, связь. Это все ушло. Или, по крайней мере, было похоронено под сильной, непоколебимой ненавистью. Которую они обе испытывали.
Она наклонилась вперед, под свой рабочий стол, доставая большую, белую, свернутую бумагу. Она осторожно развернула ее на столе и открыла перед Кларк, с максимальной осторожностью, это была карта города и его окрестностей. На ней были отмечены маленькие красные и синие иксы, круги, какие-то пометки и прорезанные дырки в бумаге.
