Однако она оказалась неспособна. Кларк не могла ничего сказать. Она открыла рот, чтобы заговорить, но у нее совсем не было сил. Она бы запаниковала, если бы у нее была возможность. Она даже не могла закричать.
— Тшш… — протянула Лекса, когда Кларк упала в ее крепкие объятия. — Я знаю… Не волнуйся. Это безболезненно, — прошептала она, глядя на Кларк.
Разум Кларк слегка пустился в воспоминания о колледже. Это был Рогипнол. Такого никогда не происходило с ней, и она не предполагала, что однажды окажется на их месте. Теперь она пришла к выводу, что жертвы никогда не были одного типа.
Она оказалась жертвой. Отравленной. Лекса, гребаная, Вудс отравила Кларк. Она была чертовым доктором и ничего не заподозрила.
— Feisbona? — голос Линкольна прозвучал с водительского места.
Глаза Кларк были едва открыты, но она могла слышать беспокойство в его тоне. Что, черт возьми, значит «feisbona»?
— Не Аконит. Рогипнол, — покачала головой Лекса. — Она нужна мне живой.
— Ты хочешь отправить сообщение Беллами? — практически прошипел Линкольн над ухом Кларк.
Лекса стабилизировала Кларк, ее глаза медленно закрылись, как если бы они отекли. Ее конечности стали свинцовыми, не в состоянии вынести даже собственный вес.
— Нет, — голос Лексы был наполнен властью.
Кларк опасалась за свою жизнь. Она забыла, кем являлась Лекса. Хладнокровной, бессердечной, бездушной убийцей. Кларк почувствовала, что ее руки оказались связаны у нее за спиной. Плотно. Ее сердце бешено заколотилось.
— Теперь она моя, — низкий, режущий голос Лексы возник в размытом сознании Кларк.
Последнее, что она увидела, были ласковые, поблескивающие, изумрудные глаза Лексы, уставившиеся на нее. Хотя они больше не были такими уж ласковыми.
— Любовь не только делает тебя слабой, Кларк, — голос Лексы погрузил ее во внезапную, сладкую кому, от которой она, вероятно, никогда не захочет пробудиться. — Любовь ослепляет.
========== Глава 7 ==========
Кларк проснулась с ощущением, будто наковальня упала ей на голову. Ее конечности казались неподъемными, вялыми и несколько стесненными в движении как после пятнадцати часового полета. Ее мысли медленно вернулись к пульсирующей голове. Вместе с чем пришло и сильное чувство страха. Сердцебиение Кларк участилось.
Она огляделась по сторонам.
Свет был выключен, хотя осветительные приборы висели на низком потолке над ней. Она сидела на полу, казалось, у стены. Она находилась в небольшой комнате с непокрытым, жестким, цементным полом. Стены были бетонными без покраски. Смутно пахло плесенью.
Никаких растений. Никакой мебели. Лишь тяжелая, толстая, металлическая дверь с незажженной вывеской выхода над ней.
Ее руки были связаны.
Ее ноги теперь тоже были связаны, стяжки заменила толстая обвивающаяся вокруг веревка.
Кларк поняла, что в ее рту был кляп. Она прикусила ткань, которая, казалось, была плотно скомкана и запихана ей в рот.
Ее воспоминания были туманными при пробуждении. Но теперь? Теперь они вернулись.
Где, черт возьми, она находилась? Она почувствовала, как ее внутренности наполнились ненавистью.
Лекса. Лекса чертова Вудс.
Лекса Вудс собиралась прикончить Кларк Гриффин в этом промозглом, плохо освещенном подвале. Она собиралась убить ее, а затем приказать Линкольну или Густусу… черт, может, даже Ане сбросить ее тело в гребаную реку Потомак.
Кларк попыталась закричать. Она надеялась, что кто-то ее услышит. Она почувствовала, как ее пересохшее горло пронзила боль в знак протеста, и поняла, что это вопрос спорный.
Ее крик не раздался в пространстве. Не покинул пределы плотной ткани, запиханной в рот.
Ее ждала смерть.
Она закрыла глаза, плотно зажмурив их. Она представила Беллами и Октавию, вламывающихся через металлическую дверь, отследив ее местоположение с помощью GPS на ее телефоне. Примчавшуюся Рэйвен и готовую расстрелять любого, кто посмел поднять руку на Кларк. Мёрфи, намеревающегося пролить кровь за их дерзость.
Октавия утешила бы Кларк, прося оставаться сильной. Говоря, что она будет в порядке.
Беллами не позволил бы причинить Кларк вред. Его любимой девочке.
Кларк почувствовала слезы, стекающие по щекам. Она оставила свой телефон дома. Чтобы спокойно провести время с Лексой.
Какой же идиоткой она была? Как она могла подумать, даже на мгновение, что кому-то, как Лекса Вудс, была нужна такая, как она? Кларк Гриффин была доктором. Лекса Вудс — боссом мафии с миллионами на счету. О чем, черт возьми, она думала? Что она была влюблена? Что ее преданность ничего не значила по сравнению с какой-то симпатией?
Она конкретно облажалась. И теперь собиралась поплатиться за это своей жизнью.
Кларк еще сильнее разрыдалась. Она начала слегка покачиваться взад и вперед, осознав, что была все еще в ее платье. Ее макияж, наверное, оставил толстые черные линии из-за слез, окрасив ее щеки.
По крайней мере, пока ее никто не тронул.
И затем открылась дверь. Застав Кларк, захлебывающуюся в слезах. Внутрь постепенно проник свет, и тени заполнили комнату.
Первым вошел Густус. Он открыл тяжелую дверь так, словно она была сделана из пластмассы, и Кларк поклялась, что он мог даже помять ее, если бы был достаточно зол.
Следующей вошла Аня с триумфальным видом, как будто все это время ждала, когда Кларк облажается.
В тот момент Кларк поняла, что так и было. Они оба находились в узком кругу Лексы. Она, должно быть, сказала им. С самого начала оголтелой вражды… они все знали.
Они дурачили Кларк как глупого ребенка, и она охотно позволяла им это делать.
Она спасла жизнь одному из них. И теперь они собирались уничтожить ее.
Она не могла им этого позволить. Она почувствовала решимость, закипающую в ее жилах. Она даже попыталась подняться на ноги, но на полпути вверх упала прямо на бетон без возможности предотвратить падение.
Кларк подумала, что она, возможно, могла бы просто сделать работу Лексы за нее и покончить с собой.
Густус и Аня ни чуть не шелохнулись, чтобы помочь ей. Аня усмехнулась, а Густус оставался, как никогда, стоическим.
Но затем в дюймах от жесткого, холодного, неумолимого пола, с которого она поднялась, Кларк была спасена.
Снова.
Ее пульс бесконтрольно ускорился, когда она подняла свои голубые глаза, и ее сердце замерло от того, кого она увидела.
Лекса вновь поймала ее.
Боже, она выглядела великолепно. Она была одета в черные, обтягивающие брюки и пиджак, а ее волосы свободно ниспадали с плеч. Ее зеленые глаза таили в себе эмоции, которые Кларк не могла описать.
Кларк задрожала, когда из ее глаз вновь потекли слезы. Она чувствовала себя беспомощным, жалким, ревущим ребенком.
Лекса прикусила губу с некоторым беспокойством, на долю секунды, прежде чем стабилизировать Кларк и резко повернуться на каблуках. Она почти излучала раскаяние, когда ее взгляд прошелся по следам от слез Кларк на щеках. Она шевельнула пальцем в сантиметрах от щеки Кларк, как будто хотела смахнуть слезы и страхи, но потом вдруг передумала, словно была сильно шокирована.
— Держите ее, — ледяным голосом приказала она, резко и без какого-либо волнения. Как если бы она была рада, что Кларк была в порядке.
Кларк могла бы поверить в это, если бы она не была привязана, накачана наркотиками и похищенной.
Кларк почувствовала чужие сильные руки, обхватывающие ее. Удерживающие ее.
Аня находилась позади нее, как будто на случай, если она внезапно набросится на Лексу. Кларк почувствовала, как подтянутые, мускулистые руки притянули ее крепко к себе. Кларк знала, что она должна быть кем-то большим, чем жалким секретарем или начальницей производства, или кем там Ния говорила. Она в действительности была правой рукой в группировке Лексы.
Линкольн схватил ее за другую руку, как будто она была в плену, и ее вели в камеру смертников.
Подождите. Именно это и происходило?
Кларк попыталась выкрутиться, чтобы посмотреть ему в глаза. Чтобы бросить ему вызов. Утверждая, что она спасла ему жизнь, и, может быть, он должен вернуть ей должок.
