Возможно, именно об этом кричала Рейес. Она решила сообщить обо всём матери Кларк. Как Лекса могла забыть о ней?

Она заслуживала знать, что её дочь — маяк света и любви в жизни каждого… погибла, была стёрта с лица земли.

И это была вина Лексы. Если бы она была более продуманной, более осторожной, более неумолимой и менее… ослеплённой любовью, она могла бы спасти жизнь Кларк.

Она дала это обещание доктору Гриффин, казалось бы, так давно.

— Доктор Гриффин! — рявкнула Индра, её голос быстро разнёсся, когда она поспешила за ней. — Я не могу позволить вам…

Лекса вытерла глаза и покачала головой.

— Индра… — пробормотала она, и Индра, склонив голову, сразу же вышла, закрыв за собой дверь. — Я… — Лекса попыталась прочистить горло, чтобы произнести слабое извинение. — Доктор Гриффин, я… — её слова застряли в горле, как шипастая роза, которая так и не расцвела полностью. — Мне так жаль… — пробормотала она, и слёзы снова потекли. Образы Кларк заполнили её разум, её блестящие голубые глаза и золотистые волосы.

Эбби шагнула вперёд, качая головой.

— Не смей, — пробормотала она, и Лекса ожидала обвинения, которое должно было последовать в её адрес. И снова, как и пощечина, которую она думала, что получит в больнице, обвинения так и не последовало. — О, милая, — пробормотала Эбби, крепко обнимая молодую девушку и успокаивающе целуя Лексу в голову.

Лекса не могла в это поверить.

Так долго она нуждалась в простом материнском прикосновении, любящем взгляде, слове наставления… Они с Кларк обе были лишены этого. Но всё было иначе. Это была Эбби Гриффин, женщина, полная любви и огня, прощающая её, прощающая её грехи перед лицом самого страшного преступления в её жизни: неспособности защитить Кларк.

Несколько мгновений Эбби раскачивала Лексу взад и вперёд, просто позволяя ей рыдать в её рубашку и докторский халат, она явно примчалась сюда прямо со смены на работе.

Когда сердцебиение Лексы вернулось к более нормальному ритму, Эбби пробормотала, шмыгнув носом:

— Она любит тебя, ты знаешь. Так сильно, Лекса. Она так в тебя влюблена… — усмехнулась Эбби, вытирая глаза руками.

Лекса вопросительно посмотрела на неё.

Такое хитрое использование настоящего времени, а не прошлого. Кларк любила её, это было правдой, но после смерти?

Могла ли Эбби что-то знать? Или просто успокаивала её? Откуда она могла знать…

— Она ещё жива, Лекса, — тихо пробормотала Эбби.

Лекса открыла рот, чтобы возразить, но не смогла найти слов.

Эбби бредила.

— Я знаю Беллами Блейка с тех пор, как он был мальчиком, — пробормотала Эбби, мягко проводя пальцами по волосам Лексы, успокаивая её. — Он бы этого не сделал.

Лекса почувствовала нежное цветение надежды в зиме своей души.

— Он не такой, как ты, — мягко добавила Эбби, и прежде чем Лекса успела отшатнуться и обдумать это заявление, она пробормотала: — Он не такой одержимый, как сейчас. Он отступит, прежде чем повредит хоть волосок на её голове. Однако твой партнёр…

— Костия не мой партнёр… — ядовито выплюнула Лекса, удивив даже саму себя.

Эбби кивнула.

— Я знаю, милая, поверь мне, я знаю. — Она взяла Лексу за подбородок своими руками. — Я знаю, как тяжело осознавать, что где-то там страдает Кларк, — прошептала она. — Мне приходилось это делать в течение многих лет, пока она жила вдали от меня, занимаясь Бог знает чем. Но я также знаю, как сильно ты её любишь.

Изумрудные глаза Лексы теперь прояснились, слёзы смягчили блеск её глаз.

— Ты хорошая, Лекса, — прошептала Эбби, глядя Лексе прямо в глаза, как мать своей дочери. — Ты такая хорошая. В тебе так много любви, которую ты можешь подарить, — продолжала настаивать она, и Лекса почувствовала, как её сморщенное сердце распухло от этих слов. — Я знаю, что это так. Кларк тоже знает. Ты просто делаешь то, что должна. Это не меняет твоей сути. Я хочу, чтобы ты была с Кларк… — пробормотала она сквозь слёзы.

Кларк.

Душа Лексы болела. Этот разговор значил бы для неё так много, если бы Кларк всё ещё была рядом, чтобы она могла поклоняться, лелеять, любить её.

— Она ещё жива, — твёрдо повторила Эбби. Она нежно поцеловала Лексу в лоб. — И я с тобой, хорошо? Тебе нужно отдохнуть.

Лекса не помнила, как кивнула или позволила Эбби мягко уложить её на кровать, закрыв за собой дверь, её лицо выражало решимость спасти свою дочь и её любимую.

На этот раз она не могла позволить себе оставить Кларк так, как много лет назад.

Лекса продолжала рыдать, пока не уснула. Её тело онемело, а мысли были бессвязными.

В её преданном сердце, в её опечаленном сознании Кларк была мертва.

[X]

— Лекса, любовь моя, открой глаза, — воркование Кларк было мягким, нежным шёпотом, и она почувствовала, как губы коснулись её лба, тёплые руки обхватили её щёки.

Лекса открыла глаза, и лазурный цвет встретился с зелёным, и небо и земля снова воссоединились.

Лекса почувствовала горячие слёзы на своей щеке и поняла, что плачет. Она оглядела своё окружение.

Кларк. Она видела лишь Кларк.

Её девушка. Всё, что она когда-либо хотела и любила в жизни.

Кларк положила голову Лексы себе на колени, её глаза сияли облегчением, яркостью, мудростью, которая всегда была в Лексе — той самой мудростью, которой, как знала Лекса, не должна была обладать двадцатипятилетняя девушка.

— Кларк, — прохрипела Лекса низким голосом. Она скользнула руками по рукам Кларк, которая всё ещё обхватывала её щеки, улыбаясь. — Кларк, я скучала по тебе.

— Я тоже скучала по тебе, ai hodnes, — пробормотала Кларк на языке Лексы, наклоняясь, чтобы вдохнуть её запах и утешительно коснуться губами Лексы.

Они были сладкими, тёплыми и… неосязаемыми. Как будто по какой-то неизвестной причине Лекса на самом деле не могла их почувствовать. Как будто она не могла попробовать Кларк, её самый сладкий вкус в мире.

— Нет, — выдохнула Лекса, встретившись взглядом с Кларк, которая теперь грустно улыбалась. — Нет, нет… Кларк…

— Лекса, — голос Кларк был не громче шёпота.

— Ты мертва, не так ли? — спросила Лекса сдавленным голосом, рыдания угрожали подступить к горлу. — Это… не по-настоящему…

Кларк сделала паузу, её глаза осматривали всё, кроме Лексы, её длинные ресницы смахнули то, что казалось слезами. Она кивнула с грустной улыбкой.

— Этого… этого не может быть… — Лекса яростно замотала головой. — Кларк, я… я только что обрела тебя!

Но что-то было не так. Даже жутковато.

Картинка вокруг неё, наконец, сфокусировалась, и она поняла, что она находилась совсем не там, где думала.

Улицы Вашингтона теперь были в основном пусты. Не было ни приглушённого шума уличного движения, ни криков продавцов, ни «охов» и «ахов» туристов. Не было мужчин и женщин в костюмах, с опущенными головами, одетых в однообразные цвета во время ежедневных поездок на работу.

Вместо этого улицы были заполнены людьми, которых Лекса узнала. Земляне, Кочевники, люди, которых она убила. Люди, которых она спасла. Её семья, её враги, пожилые и дети.

И все они по-прежнему молчали.

Никто не обвинял её, не благодарил, не кланялся ей и даже не взглянул на них.

Лекса мгновенно поняла, что это было какое-то чистилище, и её совершенно уничтожила мысль о том, что Кларк каким-то образом застряла там, одна, не успев перейти в другой мир. Она не была готова.

Лекса медленно села, её пальцы ласкали щёки Кларк. Кларк мягко улыбнулась, её голубые глаза окутали Лексу ослепительным теплом.

— Ты должна быть сильной, Лекса, — мягко настояла Кларк. — Ты должна продолжать бороться. Твоя битва ещё не закончена.

Лекса покачала головой, слёзы свободно катились по её щекам.

— Кларк, я устала… — вздохнула она. — Я устала от борьбы, от того, что пролила так много крови… Я скучаю по тебе…

— Лекса, — прошептала Кларк, улыбка не сходила с её лица. — Будь счастлива. Будь свободной.

— Я не могу, — страдальчески вздохнула Лекса. — Кларк, я люблю тебя.