— Технически я с тобой не связывалась, это вот дочке твой и зятю спасибо за все скажи. Если б не они, не встретились бы снова и жили бы спокойно.

— А я и сейчас спокойно живу…

— Хорошо тебе!

Генерал тянется ко мне в машине, чтобы снова поцеловать.

— А может уже хватит цирка, Корецкий! Нечего нам целоваться. Кина не будет! Вези меня к Лорке, раз за руль не пускаешь!

— Мы поедем сейчас домой! — генерал четко произносит каждый звук, — что тебе, Оксана, не понятно?

— Ну не пускаешь к Лорке… Вообще с какой такой стати, Ярослав Александрович, Вы меня удерживайте силой?

— В прокуратуру обратись!

— Если надо, мы напишем и в прокуратуру. Ну трусиха я, не хочу после всего, что было, видеть Раю, я в глаза ей не смогу посмотреть, как ты не понимаешь, чудовище ты бездушное!

— Я, в отличии от тебя, сейчас думаю, как все решить миром, а не языком болтаю…

— Да что ж решать, ты мне прямо свою позицию выразил: Раиса — хозяйка в доме, я — это, как его там, украшение постели или постельное украшение, точную цитату не помню. Но я на такую роль пойти не могу… Так что ничего у нас с тобой, Ярослав, не выйдет. Спасибо, было хорошо! Вези меня домой!

Корецкий резко бьёт по тормозам, да так, что машину немного ведет.

— Да, когда ты заткнешься, Дуся?!

— Ты с дуба рухнул? Что это за экстренное торможение с тормозным путем…

Генерал буквально хватает меня за горло и силой притягивает к себе, начиная кусать мои и так изрядно пострадавшие губы.

— Да отпусти, Ирод окаянный, больно! — знаю, что сопротивление бесполезно, но в который раз повторяю попытку.

— Если я сказал — едем, значит едем! — отдышавшись произносит он.

Меня начинает колотить:

— Да не поеду, сейчас прямо тут выйду и пешком домой пойду, — пытаюсь дергнуть дверь.

— Без трусов, ночью, одна и по морозу?

— Главное, что Вы запомнили, что я без трусов…Смотрю склероз у Вас выборочный!

Этот наглый гад лезет рукой под мою юбку, которую я силой пытаюсь удерживать на месте:

— Надо все-таки начатое мне довести до конца, а то ты от недотраха сдурела совсем.

— Лапы свои убрал! — кричу и со всей силы бью Корецкого по руке. Но это ему, как слону дробина.

— Неудовлетворенная баба — злая баба! А ты я смотрю очень злая сейчас, Оксана! Так что будем ситуацию исправлять.

— Да откуда ж у тебя силы только берутся, сволочь ты такая! Ходит уже дорожки своим песком посыпает, а туда же, половой активист хренов!

— Если сейчас не заткнешься будет очень больно, — генерал плотоядно улыбается

— И не собираюсь затыкаться, — и одна его грубая ладонь силой сжимает мой рот, а вторая — звонко шлепает по моему голому заду. Я пытаюсь брыкаться и укусить ненавистную руку. Но как только прикусываю, снова не везет моей ягодице. Следы от ударов горят и пекут.

— Еще хочешь? Так я могу тебя хорошенько отшлепать, и когда боль перейдет в возбуждение, не спеша трахнуть.

Он освобождает мой рот и впивается в мои губы. Отрывается на мгновенье:

— Так ты будешь моей? Ты же так и не ответила!

— Вы будете держать меня на коротком поводке, на блатхате, и шлепать как жрицу любви каждую ночь, а потом найдете себе новую Дусю и все заново? А меня, как Раису, на пенсию?

— Насчет поводка, я подумаю… идея отличная, тебе еще и намордник нужно с ошейником. А насчет Раисы, ты Оксана — не она! И если станешь только моей — будешь только ты. Не знаю, на сколько…. Но думаю надолго.

— А с чего это такая резкая перемена? То хотели из меня любовницу сделать, а тут прям все — мне одной!

— Я же уже говорил: все потом, и то, если захочешь.

— И каков будет мой статус в таком случае? Содержанка, любовница, невеста или даже может жена генерала Корецкого?

— Пока — статус подруги, — его губы касаются моего виска.

— Какая высокая честь, — почти шепчу.

— Дуся, — Корецкий зарывается лицом в мои волосы, — Дусенька, соглашайся!

У меня уже психоз образовался на нервной почве, почти бесшумно одними губами я произношу:

— Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает…

— Что ты там шепчешь? Порчу на меня наводишь?

— Уже! Не встанет и отсохнет.

— Так, ану быстро назад снимай свою порчу, сама ж пострадаешь!

Мне как-то и смешно, и грустно: ситуация по крайней мере странная! Мы стоим на обочине в новогоднюю ночь, такие разные! Он и жесток, и удивительно нежен со мной, но я…

— Корецкий, какой смысл мне становится твой навеки, или как там по тексту, если ты, чтоб не говорил, совсем не мой? Вот чей угодно… Что это будет за игра в одни ворота!

— А ты все про игры видимо думаешь, и баскетболисты твои с вечеринки тебя не отпускают?

— Тоже ещё фанат спорта, в баскетболе нет ворот!

— А ты, как я посмотрю, фанатка..

— Не спорта, но спортсменов, — подмигиваю.

— Опять ты тему перевела! Вот не понимаю, как тебе удаётся…

И тут у меня появляется непреодолимое желания поцеловать его жёсткие губы. Это как жгучая жажда, не поцелую — если не умру, то задохнусь! И я целую и, по-моему, этим самым удивляю генерала. Он кладет руку мне на спину и прогибает! Голова запрокинута, поцелуй все глубже, сейчас вся инициатива за ним, я только начала!

— Это означает — согласна?

— Это означает — дай мне время, все обдумать!

— Какой коварный жест! А я уж и обрадоваться успел… Ты меня уже измучила, — он упирается своим лбом в мой, заглядывая прямо а душу, — дурно на меня влияешь и выводишь на эмоции, о которых я и думать забыл.

— Мне холодно!

— Укутайся, — он подаёт мне свое пальто, которое лежало на заднем сидении, — будет жаль, если ты отморозишь свою хорошенькую голую попку! Поехали, Дусь!

Заводит мотор.

— Может не надо? Внешний вид у нас ещё тот и сексом разит за километр, но может хоть заедем ко мне, я переоденусь из этого, — дёргаю на себе парчевый кафтан Снегурочки.

— Надо, Дуся, надо! И едем мы прямиком ко мне. Это как пластырь сорвать! Мы с тобой вне подозрений, у нас на все есть идеальное алиби!

— Какое ещё, товарищ генерал?

— Для всех мы кто?

— Кто?

— Генерал и профурсетка с длинным языком, которые друг друга терпеть не могут!

— Но мы же знаем, что это игра такая? — пытаюсь точно уловить ход его мыслей.

— Иногда не уверен, что только игра, — специально же меня дразнит, — попробуй сейчас расслабиться и принять ситуацию. А там будем импровизировать! И не дергайся как паралитик, прошу тебя! С Раисой все разрулим, она баба хорошая…

— Вот именно! Мне бы было легче, если бы она стервой была. А так подруга же…

— Ну тебя ж не смутила Генки твоего жена…

— А ты откуда про жену знаешь? Опять базы и расследования?

— Я про тебя, Оксана, много что знаю!

— Ты прям меня пугаешь…Мои родители хоть родные или я в детстве отбилась от цыганского табора?

— Не был бы уверен, что родные, подумал бы, что ты не от табора, а от шапито отстала…

— Ты опять?

— Сама прям напрашиваешься!

— Я устала, вези, хоть веки сомкну!

— Ну ещё бы! Столько впечатлений и физических нагрузок! Набирайся сил — они тебе понадобятся, когда наконец снова до тебя доберусь!

— Ты смоги только, а я силы найду!

— Паразитка!

И я провалилась в сон. Очнулась от того, что кто-то тряс меня за плечо! Где я? А потом сориентировалась… Это же спальня в доме Корецкого.

— Вставай, солнышко, — Рая ласково коснулась моей щеки, — уже утро!

— Как я… — приподнялась на локтях.

— Тебя Ярик принёс. Было жалко будить!

Я поддалась порыву и крепко обняла Раю! Это блин как поцелуй Иуды! Слезы застилали глаза.

— И тебя с Новым годом! — Раиса улыбнулась, — пойдем приведешь себя в порядок, а то скоро все придут уже!

Я встала с кровати:

— А кто будет?

— Да все ж наши: твои родители с Соней, Стас с Катей, Лора с одним из своих, Саша с Зурабом уже тут, а ещё…Я думала, чтобы тебе не скучно, Гену позвать…