Сказала она это при матери – у той, конечно, глаза на лоб полезли:

– Олюшка, не стоит так драматизировать, я все понимаю, Саша – красивый мужчина, но он никогда не оставит тебя с детьми, он благородный человек…

Лучше б молчала, честное слово. Олька после этих слов вообще взбеленилась и заорав: "Ах, он еще и благородный, жену-клушу не оставит с детьми!" и заперлась в комнате вместе с ребенком. Мама тоже распереживалась, расплакалась и стала меня расспрашивать, кто у меня завелся на стороне…

Фууух, бред какой-то. Одна чего-то там прочитала, сама себе измену придумала и обиделась. Другая тоже уверена, что у меня любовница, и теперь умоляет не разрушать брак. Моим уверениям в том, что у меня никого нет, мама не верит.

Короче, Василий, я так больше не могу. Еще немного в такой атмосфере – и у меня крыша поедет. Лучше мне пока временно исчезнуть. Ты тут присматривай за всеми, и если что, мне звони с докладом, лады? Андрей вернется – нагоняй ему устрой, пусть матери поможет. Ну, я пошел…

-Саша, у тебя разве не выходной сегодня? – в ординаторскую вошла Татьяна Борисовна, кардиохирург и просто красивая женщина. Ее ясные, лучистые глаза смотрели на него с преданностью и обожанием: так ученик смотрит восхищенно на своего учителя. Столько эмоций, столько детского восторга в ее взгляде. И, боже мой, даже этот простенький белый халат и маска не могут скрыть ее красоты и ухоженности: под легкой тканью угадывается прекрасная фигура, из-под белого колпачка выбивается блестящая прядь густых черных волос.

– Решил привести в порядок личные дела, – хирург Александр Морозов – мастер своего дела, уважаемый коллегами и пациентами, выглядел уставшим и измученным, – Да и проблемы у меня дома. Так что, можно сказать, переживаю здесь семейную бурю…

Татьяна быстро оглянулась на дверь и заперла ее изнутри. Александр с удивлением наблюдал за действиями девушки. Она решительно подошла к окну и закрыла жалюзи. Затем медленно повернулась и… начала расстегивать белые пуговички на своем халате. Под халатом обнаружилось изумительное черное белье с кружевами.

– Тогда…может быть…Я могу чем-нибудь помочь? – хрипло спросила она, прикусив нижнюю губу.

Саша поднялся с места и шагнул назад, к стене. Там за спиной, он нащупал выключатель.

Свет погас.

Ладно, хорошо – признаю, я перегнула палку. Правда, поняла я это поздно – когда Саша не пришел домой ночевать, хотя у него сегодня выходной.

Пробовала дозвониться – "Извините, абонент недоступен". Может, внеплановая операция? Или просто подменял коллегу? А на телефоне батарейка разрядилась. Такое ведь возможно? Эти телефоны – такие ненадежные…

Надежда Игоревна – спасибо ей огромное и памятник прижизненный – согласилась пойти погулять сегодня с Ванькой. Андрея мне беспокоить не хочется – он и без того устает в колледже. Ну а я, пока моя золотая свекровь толкала по дорожкам парка коляску с внуком, спокойно приняла душ, сделала сама себе яркий ягодный маникюр, надела любимое платье Саши и села с чашечкой чая и эклером смотреть сериал.

И знаете, что? Начало меня понемногу отпускать…

И чего я раздула из мухи слона? Подумаешь, поставил лайк красивой девушке. Все мужчины – даже если никогда не признаются в этом – любят смотреть на красивых женщин: с хорошей фигурой, ухоженными волосами, стильно одетых. И что из этого?

В Саше я уверена на сто процентов: он никогда не изменит мне, не обманет и не предаст нашу семью. Ну, в том смысле, что я знаю, что дальше этих заигрываний в сети у него не зайдет.

Помню, когда еще Андрюха был маленький, мы с Сашкой оставили его у моих родителей и отправились с друзьями на сплав по реке – с ночевкой в палатках. Вот это была романтика – лежать на траве, раскинув руки и смотреть, как чернично-синее небо постепенно усыпают крупные звезды – такие близкие, что кажется – протяни руку и дотронешься до них…И почему так быстро проходит молодость?..

Так вот, с нами тогда были две девушки – знакомые наших друзей, и одна из них – Эльвира – все на моего Сашку заглядывалась. Он у меня всегда был красавчиком: стройный, мускулистый, темноволосый, с обаятельной улыбкой. Да еще и к тому же на гитаре играл и тихо, словно про себя, пел песни Цоя. Какая девушка устоит?

И вот, помню, женская половина отправилась собирать дикую ежевику, а эта Эльвира под каким-то предлогом решила остаться в лагере. Чаю, что ли, вызвалась вскипятить – уже и не вспомню, только ее настойчивой желание показалось мне крайне подозрительным. Короче, когда через двадцать минут я вернулась якобы переодеть обувь, натершую мне ноги, она была в нашей палатке. И пыталась…целовать Сашу.

Я, притаившись, стала слушать, что у них там происходит в палатке.

– Эльвира, я женат, не надо, не стоит, Эльвира! (Какая-то возня, пьяный шепот Эльвиры "Никто не узнает, миленький, ну пожалуйста"). Нет, ты очень красивая, просто… Я жену люблю. Понимаешь? Прости, не могу.

После этих слов Саша, застегивая верхние пуговицы рубашки, вышел из палатки и увидел меня.

Был скандал, конечно. Очень хотелось вцепиться ей в волосы и разодрать размалеванное бесстыжее лицо, но потом…Какая-то жалость меня взяла, что ли… И гордость за мужа, и… за себя.

Мы уехали в тот же вечер и больше по сплавам никогда не ездили. Хотя Саша мне как-то признался, что ему не хватает этой палаточной романтики. И не времена изменились – нет, просто мы другие.

Но наша любовь – я свято верю в это – осталась неизменной.

Господи, какая же я балда. Ведь Саша всегда говорил мне: "Если я полюблю кого-то, ты узнаешь об этом первой".

Переполненная раскаянием по саму макушку, я вновь кинулась звонить мужу, но телефон по-прежнему молчал. Уже и Надежда Игоревна с Ванькой вернулись с прогулки, и Андрей из колледжа пришел, а Саши все нет. Недолго думая, я решила позвонить в больницу.

– Александр Павлович ушел примерно два часа назад, – ответил звонкий голос молоденькой дежурной, – Что значит, куда? Он мне не докладывает! – раздражившись, она повесила трубку.

Господи, что же я натворила?! Куда он мог пойти?! Может быть, к Костику?

Дрожащими от волнения пальцами я набрала городской номер Костика. Трубку долго не снимали.

– Олька, ты что ли? Ты на часы смотрела?! – пробовал возмутиться Костя, но мне было не до китайских церемоний.

– Саша у тебя? – перебила я его, – Он домой не пришел ночевать! Я знаю, что он у тебя! Немедленно позови его к телефону!

– Саша… спит. Очень крепко спит, Оля, я не хочу его будить, – ответил Костик после минутного молчания, – Мы немного выпили… Короче, не волнуйся, ложись спать, ладно? Завтра утром он придет.

Немного успокоенная, я вернулась в спальню и взяла на руки кряхтевшего недовольного Ваньку. Так, малыш, пора переодеваться, кушать и опять переодеваться. И спать, спать… Утро вечера мудренее.

Александр Морозов, врач-хирург высшей категории, проснулся утром от того, что на лицо ему лилась холодная вода. Он распростился со сном, в котором катался на сап-борде по океанским волнам и, вздрогнув от холода, проснулся окончательно.

– Ты че творишь? С дуба рухнул? – Саша кое-как поднялся на постели, протер глаза, пытаясь сфокусироваться на расплывающемся лице перед ним. Голова раскалывалась от боли, а тело ломило, требуя возвращения в уютную теплую постель.

Костик – друг детства и по совместительству коллега, убрал чайник и кинул в друга большое махровое полотенце.

– Я что, виноват, что ты спишь как убитый?! Мне вообще-то на работу, да и тебе вроде как тоже. Так что иди в душ, чаю с аспиринчиком выпьешь и будешь огурцом. Давай, давай, хорош валяться! Меня на работе штрафуют…

После контрастного душа и горячего завтрака в виде яичницы с колбасой и кружки крепкого чая с аспирином Саша и в самом деле почувствовал себя лучше. Он оглядел кухню Костика, по-холостяцки неуютную: на окне колыхалась простая белая занавеска, зеленый кухонный гарнитур сверкал чисто вытертыми (профессиональный бзик) и пустыми поверхностями: ни разноцветных чашек в подставках, ни баночек с приправами и всяких прихваток. На полу выстроилась шеренга из бутылок – выпили они вчера изрядно. Костик раздраженно поскреб остатки яичницы со сковородки и кинул отмачиваться в раковину.