На часах было почти 24:00. Лунный свет наполнял слегка комнату, а летний ветер раздувал штору, которая своим краем то прикасалась к кровати, то отлетала обратно. В комнате не было слишком темно, но и светлой эту ночь назвать было сложно. Шторы сдерживали свет фонарей, а луна и так периодически скрывалась за облаками. Ещё не было очень поздно, но Себастьян предпочитал ложиться пораньше, чтобы поразмышлять о жизни или просто понежиться в кровати. Вот и в эту ночь он сделал так же, но на этот раз он не так размышлял, как более планировал. Ему уже 28, за плечами хорошая должность, превосходное жильё и заработанное имя, сделавшее ему отличную карьеру редактора. Но вот в личной жизни пошёл небольшой ступор, поскольку двигаться дальше ему было страшно, но и стоять на месте уже и возраст не позволял, да и чувства к девушке он испытывал настоящие и полностью искренние. Но страх перед взрослой жизнью, этим серьёзным шагом, знаменующим новый этап, когда нужно нести ещё больше ответственности, его донимал и уж никак не позволял возложить на себя всё это. В некоторой мере это является проявлением слабости, свойственной каждому мужчине в этом возрасте; и вот остаться ребёнком или стать взрослым – настало время выбрать и Себастьяну. Кольцо он уже купил, ещё неделю назад, а предложение сделать всё вот мешкает, то туды, то сюды, ни вправо, ни влево. Скрывается за тем, что момент всё неподходящий, но истинная причина таилась в самом обыденном страхе, от которого сложно было убежать. Себастьяну отчётливо виделась картина его свадьбы, семейной жизни, где он, прилежный семьянин, берёт на руки маленького сына. Как же прекрасно это было, но потом всё потускнело красками домашней рутины, скандалами, старостью и смертью, и он напрочь мысль о свадьбе отбрасывал, пытаясь ещё всему миру доказать, что молод и дерзок, но безмерное чувство любви к его темноволосой девушке всплывало отчётливым запахом её тела после столь изощрённых страданий, и он тут же таял опять при мысли об их женитьбе. Вот так сложно ему было.

Вдруг из другой комнаты прозвучал мобильник. Себастьян неохотно повернул голову и тяжело вздохнул. Желание идти к нему напрочь отсутствовало, но звонок посреди ночи ничего хорошего не сулит, поэтому пришлось вставать. Это был его брат, Марк.

– Привет, брат. Ты почему звонишь ночью? Что-то стряслось? – спросил он.

– Да, Себастьян. Нужна помощь, – сказал он.

– Говори, слушаю.

– Мы с Кариной в аварию попали, – сказал Марк.

– Как? – спросил Себастьян. – Что случилось?

– Да ничего страшного. Всё нормально. Никто не пострадал. Просто нас нужно забрать, поскольку машина не заводится.

– Дети с вами? – спросил Себастьян.

– Да, – лаконично ответил Марк.

– Ты меня, конечно, пугаешь, – сказал Себастьян и присел на стул. Комната заливалась мрачным лунным светом, а занавеска качалась на ветру.

– Да всё норм. Я же говорю. Живы и здоровы. Ты заберёшь нас?

– Да без проблем. Говори, где вы? Сейчас выеду.

– Ну, мы где-то на восточном шоссе. Точно не скажу. От города километров 30 ещё.

– Понятно. Скоро буду, – ответил Себастьян и потёр глаза, опухшие от бессонных часов, который он провёл в раздумьях.

Марк отключился, а Себастьяна и дальше назойливо одолевали мысли о семье. Они как та муха, которую ты пытаешься прогнать, но она и дальше жужжит, а поймать так и не получается. Осознание уже было, но и страх не покидал. И мысли эти переходили в эфирные видения перед глазами, которые он так же назойливо пытался прогнать, но чего уж греха таить: мысли об обнимающих его детях и поцелуях любимой, что вот готовит ему ужин, до безумия согревали душу и рассеивали любые возможные очаги страха моменты.

Себастьян оставил телефон на столе и пошёл в ванную за чистой одеждой.

Он неохотно, но с чувством долга и любви к брату натянул свои только что постиранные штаны, от которых ещё исходил аромат порошка и лёгкая влажность, такой же свитер и направился прямо к выходу, где захватил кожаную куртку. И не зря, поскольку на стоянке было по-летнему прохладно, а Себастьян жуть как не любил холод. Нет, это, конечно, не касается зимы. Этому времени года у него в сердце было совсем отдельное место, но вот летом или весной он его терпеть не мог, поскольку всегда считал, что это время, когда нужно наслаждаться теплом и просторной, лёгкой одеждой, а поскольку его даже противела мысль, чтобы носить бельё, то полюбить лёгкий ветер было сложно.

В охранном вагончике работал телевизор, а охранник спал, склонившись над столом, но сон его был чутким, поскольку когда Себастьян выезжал с парковки и уже собрался остановиться, чтобы поднять шлагбаум, то на удивление он даже не успел притормозить, как шлагбаум поднялся, ожидая, когда он уедет. Себастьян сидел в машине и зевал. Но спать нельзя. Всё же за рулём. Внутри было прохладно, и именно это не позволяло ему полностью уснуть. Он также включил своё любимое радио, но не для того, чтобы наслаждаться им, а как один из способов, чтобы продолжать держаться на плаву, а не уснуть.

Себастьян ехал по чистому городу и сам удивлялся, как, живя здесь, можно не наслаждаться этими прекрасными пейзажами ночного мегаполиса, ведь он постоянно в работе, нету времени не то что на какие-то простые человеческие радости, но и чтобы просто рассмотреть мельком место, где ты живёшь. Невероятно прелестный город. А сила, которой вокруг так всё благоухало, переполняла и Себастьяна. Конечно, его безмерное желание спать ни на миг не ушло, но тем не менее он хоть видел дорогу. Именно в этом городе из всех частиц Великой земли так и сочилось невероятное изобилие мощи. Себастьян это понимал, поэтому и выбрал его местом своей жизни, хотя многие легко могли пресытиться сполна и убежать, но это далеко не про него. Казалось, будто он и сам излучает такую же силу, поэтому и сроднился с городом. «Невероятно прелестный город», – опять проскользнула у него мысль. Он весь сиял. Столица горела. Мегаполис был покрыт ночными огнями. Каждое здание, каждая улица – всё освещалось. Даже в самой глуби ночи он продолжал бурлить в пучине страсти, выплёскивая всех, давая им новую силу, новую веру на будущее. Он обожал это место. Обожал каждой фиброй своей души. Можно сказать, что чувствовал, что этот город его. Себастьян торопился, но и тоже пытался ехать в своё удовольствие, рассматривая каждую попавшую в поле зрения прелесть своим восхищённым взглядом. Так было, пока он не выехал на шоссе, а там вжал педаль, на спидометре скакнуло до 200. Желания останавливаться не было совсем. Но едва уловимый силуэт Марка впереди заставил нажать Себастьяна на тормоз.

– Ну ты и прёшь. Я уже волноваться начал, что ты решил оставить нас.

– Ну да, конечно. Решил бросить тебя, – произнёс Себастьян, закрывая дверь машины. На улице было прохладно. Даже курточка не помогала Себастьяну согреться.

На лицах скользнула обоюдная улыбка, затем Марк по-братски обнял Себастьяна .

Рядом с Марком никого не было, а за спиной, вдали от трассы виднелась его машина, целая, не разбитая.

– Карина с детьми в машине? – спросил Себастьян.

– Ага, – ответил Марк.

– Ну иди их забирай. Пусть пересаживаются ко мне. Поедем ко мне, чтобы не кататься всю ночь.

– Хорошо, только что с машиной?

– Можно позвонить , чтобы он забрал.

– Идёт, – сказал Марк с нотами безысходности в голосе и пошёл за Кариной.

Пока они возвращались, Себастьян успел немного подостыть. Его руки дрожали, а по спине проходил лёгкий холодок, от которого нельзя было избавиться. Его соблазняла мысль сесть в машину, но там однозначно одолел бы сон. Может, он бы и не уснул, но зевота бы появилась и растерянность, которая недопустима, когда с тобой другие люди. Да ещё и ночью. Ему также льстило, что в этот момент брат его набрал. Конечно, они семья, и кому же ещё звонить посреди ночи за помощью, но всё же Себастьяну это было приятно.