– Всем доброе утро, – сказал Игорь. – Извини, Агата, что без звонка. Заезжал утром к Ксении. Горничная все также на стороже и уверяет, что никого нет дома.

– Доброе утро, – отозвалась Ирина. – Мы тоже не предупредив…Все вышло так спонтанно…Решили развеяться, прокатиться по реке и…

– Все нормально, – кивнула я, доставая чашки. – Присаживайтесь.

Пока Зуев, не в силах скрыть профессиональное любопытство, прохаживался по первому этажу, я приготовила кофе для мужчин и чай для нас с Ириной.

– Агата, ваш дом – это что невероятное. Просто потрясающе! Уж поверьте мне, я за свою практику многое видел. Но это…Великолепно!

– Благодарю.

Присев рядом с женой, он воскликнул:

– Удивительный проект! Скажите, вы специально…

Ирина быстро накрыла ладонью руку мужа и сжала ее. Его взгляд метнулся к холодильнику, где в магнитной рамке висела фотография моей семьи. Великолепная пятерка на пустынном берегу реки, где теперь и возвышается особняк. В тот день мы решили возвести здесь наш дом и приехали отметить это событие. Небольшой пикник на берегу. Золотые листья усеяли землю, а мы, греясь у огня, мечтали и веселились. То был один из самых счастливых дней моей жизни. А я и не знала тогда.

Олег кашлянул смущенно, а Игорь спросил:

– Вы хотели о чем-то нам сообщить?

Зуевы разом подобрались. Будто перед боем, готовые ко всему, переглянулись. Ирина потянулась к коробке с бумажными платками, так удачно стоявшими рядом с ней.

– Можно?

– Конечно.

Олег посмотрел на жену и сказал, будто в пропасть прыгнул:

– Есть одна вещь, которую вам следует знать. Мы думаем, что это может быть связано с исчезновением Сонечки. Хоть и не знаем, как это возможно…Мы берегли этот секрет столько лет! Знали лишь мы с Иришой, да брат с Варей. Больше никто!

По щекам Ирины заскользили слезы. Она поспешно смахнула их белоснежным платком. Ссутулившийся Зуев продолжал:

– Сонечка нам не родная.

– По крови, – задыхаясь от слез, зашептала Ирина. – Только по крови!

Зуев притянул жену к себе. Ирина зарыдала, спрятав лицо на его груди. Дав им немного времени, Демидов спросил:

– Вы удочерили ее?

Отстранившись от мужа, Ирина отерла щеки. Заговорила глухо, изредка смахивая предательские слезы.

– Мы мечтали о ребенке долгие годы. Лучшие врачи принимали нас и никто не мог помочь. Ни одна беременность не продлилась больше четырех месяцев. Раз за разом я просыпалась в собственной крови и…

– Когда мы совсем отчаялись, – не отпуская руку жены, сказал Олег. – К нам обратилась одна женщина…

– Она работала медсестрой в клинике, где я проходила лечение. С момента последнего выкидыша не прошло и двух недель, и тут она подходит к нам на автостоянке…

– Ее семья оказалась в затруднительном положении. После гибели сестры она забрала себе обоих ее детей.

– И это притом, что своих у них с мужем было трое. Жили они все в крошечной двушке на зарплату медсестры.

– Старшая дочь сестры, еще школьница, забеременела. Аборт делать нельзя – девочка не смогла бы стать матерью в будущем. Но ребенок оказался не нужен никому.

– Тогда она решила подыскать ему достоянных родителей среди пациентов клиники, где работала.

– Несколько месяцев она искала подходящую пару. И остановила выбор на нас.

– Мы согласились не раздумывая.

– Все наши знакомые были в курсе, что Ирина ждет ребенка.

– В мою последнюю беременность живот стал виден сразу, летом скрыть его было просто невозможно. Но о том, что мы потеряли малыша, не знал никто.

– Инсценировать беременность было проще простого. Как и объяснить небольшое расхождение по времени. Мы говорили всем, что Сонечка родилась семимесячной. Ни у кого не возникло подозрений.

– Мы все оформили по закону. И по совести. Мать девочки, как и ее тетка, ни разу не пытались связаться с нами.

– Мы очень любим нашу девочку! С первого дня, как мы увидели ее, она стала нашей!

– Соня могла что-то заподозрить? – уточнила я. Ирина ответила категорично:

– Нет. Тем более, они, на удивление, оказались так похожи с Алешенькой, нашим младшеньким. Не различишь. Одним словом, брат и сестра.

– Но кто-то мог рассказать? – нахмурился Игорь. Зуевы тревожно переглянулись. – Вы считаете, объявилась мать девочки?

– Биологическая мать. Да. Не исключаем.

– Шантаж? – легко предположил Игорь. Олег кивнул.

– Столько лет прошло. До девочки ей дела не было. А тут…

– Вы пытались с ней связаться?

– Нет.

– Правильно. Предоставьте это мне. Нам. У вас есть ее контакты?

– Только то, что было в документах. За столько лет все могло перемениться.

– Мы уточним.

Зуев кивнул и достал из кармана пиджака мобильный. Пару касаний и вся информация в почте Игоря.

Ирина, будто окаменев, сидела едва дыша. Спина прямая, а на лице ни единой кровинки. Даже слезы высохли.

Я придвинула ей вазочку с печеньем, предложила:

– Попробуйте, пока теплое.

Она взяла печенюшку машинально. Пожалуй, предложи я ей цианид, поступила бы также. Откусила кусочек. И взгляд ее переменился, будто ожил в пепле огорчений едва заметный огонек.

– Боже мой! Совсем, как пекла бабуля. Не отличить, – она придвинула вазочку и с невыразимым удивлением, произнесла. – Надо же, даже по форме такие же. И кусочек шоколада ровно по середине.

Вслед за женой, измученно, но тепло улыбнулся и Олег. Провожая их, я всучила Ирине вазочку. Смущаясь, она забрала печенюшки. И что-то очень важное, помогающее окончательно не сломаться, пробудилось в ней.

Маршрут сегодняшнего дня начался с поездки в консерваторию. Именно там, как сообщил Игорь после ухода Зуевых, преподавала учительница Сони.

По пути я спросила Демидова:

– Ты ведь им ничего не сказал?

– О чем именно?

– О своей вчерашней находке.

– Ты про таблетки и фантики? –усмехнулся он, но тут же стал серьезным. – Не вижу смысла говорить клиентам о том, в чем сам пока не разобрался.

– А мне можно сказать? Великие идеи не обещаю, но пытать коллегу любопытством не гуманно.

– Что ж, коллега, ты права. О ближних надо заботиться.

– Очень правильная мысль.

– Вчерашние находки я отдал криминалистам.

– Ты обратился в полицию? – ахнула я. Игоря так поморщился, что подобная идея сразу же показалась мне полным бредом.

– Нет. Я сотрудничаю с парой экспертов. В частном порядке.

– Как в кино, – попыталась похвалить я. –Что сказали умные люди?

– Что паинька Соня хранила у себя нехилое количество наркоты. Причем, отличного качества.

Я сжала зубы, а Игорь продолжил:

– Но, вот что интересно, ни на упаковке противозачаточных таблеток, ни на «фантиках», не было ее отпечатков. И, что еще более примечательно, ничьих пальчиков вовсе.

– Как такое возможно? – опешила я.

– Отчего же невозможно? Протер тряпочкой и нет никаких следов.

– Я запуталась, – признала я. – Зачем это Соне?

– Незачем. Совершенно. А вот, если бы кто-то хотел ее скомпрометировать в глазах родных, то очень даже нужно. Была девочка-паинька, а стала шлюха и наркоманка. Есть разница, не находишь?

– То есть ты думаешь, кто-то намеренно подставляет ее? – воскликнула я. – Как же это возможно? Ведь в дом вхожи только близкие люди, а они места себе не находят с тех пор, как она исчезла!

– Я пока никак не думаю. Жду развития событий. Что же касается проникновения в дом, то это сущая ерунда. У Зуевых нет ни собственной охраны, ни системы безопасности. А та, что в коттеджном поселке, явно себя работой не утруждает. Более того, из всех камер, что установлены в поселке едва ли не на каждом столбе, работает только одна при въезде.

– Бардак.

– Не больше, чем везде. Что же касается дорогих родственников и убитых горем родителей…Давай признаем, мы понятия не имеем, что на самом деле творится в их доме. Сейчас, коллега, мы с тобой, на подобие зрителей у телека, смотрим и слушаем, только то, что нам желает показать Большой Брат.