Я по-прежнему стоял около байка, погруженный в свои мысли, в то время как англичанка молчаливо шла ко входу в школу. Она была сексуальна как всегда, но тем не менее я видел, что она сильно устала. Не было слышно дерзких реплик, не было видно вызывающих взглядов. Такая стриптизерша была непривычной, и она даже спиной прямо-таки взывала о помощи. Я бросил шлем на сидение и спешно пошёл за ней. Я помогу тебе, куколка, я помогу. Ещё бы знать, с чем нужна помощь.

Так, молча, мы и дошли до склада театрального кружка. Стриптизерша кружила по нему недолго, а затем попросила меня принести скелет из кабинета биологии в её кабинет, пока сама она ищет необходимое в кладовке. Кабинет биологии находился на первом этаже, так что мне пришлось пройти немалый путь с костлявым подмышкой. По лестнице и вовсе он чуть сам пешком не пошёл — так болтались его ноги. Должно быть, забавное зрелище.

В лингафонном кабинете было темно и чуть пахло духами стриптизерши. Я замер, едва переступив порог. Вдруг осознал, что хотел бы, чтобы так пахло и дома. Заходишь с улицы усталый и злой, и тут этот аромат лишь касается носа — а на душе уже хорошо и спокойно. И длинноногая куколка сидит в кресле. Или на кухне готовит… нет, готовка и стриптизерша совершенно не сочетались. Я покачал головой. Пусть сидит на кресле или лежит на диване в ожидании меня. В моем халате на голое тело. В её руках книжка, но мы оба знаем, что она там лишь для вида. Оба знаем, что стриптизерша слышала рокот двигателя моей машины и потому улеглась на диван с книгой, всем своим видом показывая невероятную увлеченность сюжетом. Вот только заманчиво выглядывающая ножка из-под полы халата, прогиб спины и чуть приподнятая попа говорят, что это игра. И моя роль заключается в том, чтобы наброситься на стриптизершу сверху. Она, конечно, пошипит недовольно и наигранно, но быстро сдастся под моим напором, извернется и сама обхватит меня руками и ногами. И прижмётся ко мне всем своим стройным телом. А я…

— Ой!

За спиной что-то громко упало. Я резко развернулся и увидел, как стриптизерша барахтается на полу среди шляп, страшных кукол, бутафорских ног и чёрной ткани.

— Ты чего свет не включил? Стоишь тут в темноте со скелетом, — недовольно сказала она.

Я хмыкнул и вытянул её за руку из кучи реквизита. Я так глубоко погрузился в свою фантазию, что не заметил двух вещей — как подошла стриптизерша и как в моей мечте она жила в моем доме. Последнее было более, чем странным. Одно дело — хотеть трахнуть стриптизершу, и совсем другое — хотеть с ней жить. Жить вместе совсем не сексуально! Я помотал головой, избавляясь от наваждения.

Стриптизерша между тем прошла в кабинет, скинула на парту пальто и принялась украшать помещение. Шляпу она надела на скелет и оставила его стоящим при входе в кабинет, пробурчав, что я разместил его пугающе идеально. Бутафорские ноги оказались зажатыми дверцей шкафа так, будто туда затолкали чьё-то бездыханное тело. Потом стриптизерша скинула свои сапоги и полезла на парту. Она подвешивала за веревку страшных кукол, как висельников, на люстрах, и это выглядело бы страшно, если бы не моё внезапное открытие, что на стриптизерше надеты чулки. Я честно не собирался туда глазеть, я вообще помощь хотел предложить, но мой взгляд сам заметил кружево, и теперь мне пришлось засовывать руки в карманы штанов. Память услужливо напомнила то, что произошло в студии. Почему я опять не продолжил? Почему сделал приятное лишь стриптизерше, а себя обделил вниманием? Потому что мне нужны были ответы на вопросы, сообщил я сам себе. А ещё потому что стриптизерша стоит того, чтобы доставлять ей удовольствие, ничего не прося взамен. Я фыркнул своим мыслям. Что за романтический бред в моей голове?! Мне бы насчёт Ипполитовича вопросы решать, а не стоять тут как влюблённому пятнадцатилетнему мальчишке.

— Думаешь, по-дурацки всё выглядит? — по-своему интерпретировала моё фырканье стриптизерша и добавила. — Это ещё не всё. Завтра утром добавлю немного тыковок, паутины, и будет лучше.

— Тыковки и паутина, — как попугай повторил я, не придумав ничего более умного, всё ещё пребывая во власти кружева её чулок.

Стриптизерша вздохнула и легко спрыгнула на пол.

— Поможешь окна чёрной тканью закрыть? — спросила она.

Вдвоем мы занавесили окна, и обстановка стала сумрачная и нагнетающая страх. Особенно удались куклы-висельники.

Стриптизерша осмотрела свой кабинет и кивнула сама себе:

— Неплохо для импровизации.

— Неплохо, — согласился я. — Ты закончила?

— Да.

— Тогда поехали домой, — я запнулся на секунду и добавил. — Домой отвезу.

— Что? — удивилась стриптизерша, натягивая сапоги. — Нет, я вызову такси.

— Это ещё зачем? — скептически спросил я.

Что за блажь — такси — когда есть я и мой байк?

— Тебе совсем не по пути меня подвозить, а завтра будет тяжелый день у нас обоих. Тебе лучше ехать домой и отдыхать.

Какая трогательная забота. Я подошёл к ней, ухмыляясь, взял пальто и помог его надеть. Я тоже умел быть заботливым, знаешь ли.

— Куколка, если ты думаешь, что я буду отдыхать этой ночью, то ты ошибаешься. Так что просто пошли со мной.

Она нехотя двинулась рядом.

— Только отвези меня ко мне домой, ладно?

Я лишь фыркнул. Я и не имел ввиду ничего другого, так ведь?

Я первый вышел из кабинета и тут же упёрся взглядом в Эда. Он стоял, привалившись к стене напротив двери, и с интересом смотрел на нас. В спину мне врезалась стриптизерша.

— Привет, — Эд растянул губы в улыбке. — Что это вы тут делаете?

— Привет, — я пожал ему руку.

Какого черта Эд здесь делал? Вечером воскресенья?

— Привет, — почему-то пискнула стриптизерша. — Украшали кабинет к Хэллоуину.

— Так он же в пятницу, — нахмурился Эд.

— Ну, в пятницу не у всех будет урок английского. А за неделю я со всеми классами смогу его отметить, — стриптизерша пожала плечами.

Вышло натурально.

— А что здесь делаешь ты? — спросил я.

— Ты написал, что завтра будет комиссия, так что я приехал за одним учебником, чтобы подготовиться, — сказал Эд и отвёл глаза в сторону.

— Ну, тогда иди, готовься, — хмыкнул я.

Эд кивнул, бросил «пока» и пошёл в сторону своего кабинета. Мы со стриптизершей молча проводили его взглядом.

Сцена казалась целиком опутанной ложью. Как с нашей стороны, так и со стороны Эда. Черта с два он приехал сюда за учебником. Он самый крутой историк, да он сам эти учебники пишет!

Ладно, с этим я тоже разберусь. Но позже.

Я стояла перед классом, полным вампиров, скелетов, кровожадных медсестёр и мертвых проституток. Когда я отправляла вчера вечером сообщение в чат с учениками, то и представить не могла подобную реакцию. Однако они подготовились, и я была рада тому, что мой наряд терялся на их фоне. Всего лишь дьяволица. Чёрные рожки, чёрный стрельчатый хвост на поясе, чёрный удлиненный пиджак и чёрная… я бы сказала «комбинация», но в ней ведь не ходят в школу. Так что под пиджаком было чёрное ажурное платье. Короткое на столько, что, приседая на стул, садилась я только на пиджак — платье задиралось выше. С пиджаком оно выглядело сносно, но всё же весьма и весьма вызывающе. Особенно грудь в глубоком вырезе. Разумеется, в том пакете, что принёс бритоголовый, не было пиджака. Только эта чертова комбинация. И я, конечно, могла бы в ней прийти, была же мода ходить чуть ли не в ночнушках, но это всё же был бы перебор. Даже для меня.

Я, как и полагается дьяволице, дьявольски волновалась. Неизвестность тревожила меня. Когда придёт комиссия? Как отреагирует на весь этот цирк? Как отреагирует Геннадий? И что скажет мой отец? Меня мутило от этих вопросов, и я еле стояла на высоченных шпильках. Ученики слушались неохотно, то и дело фотографируя друг друга. Я раздала им короткое десятиминутное задание подготовить рассказ о Хэллоуине и в тысячный раз разблокировала экран телефона, надеясь, что директор сообщит мне о приходе комиссии. Но на экране не было уведомлений, и я раздраженно положила его на стол. Чтобы не начать теребить край пиджака от нервов, я скрестила руки на груди. Именно в этот момент открылась дверь в кабинет и в проеме показались пять человек. Комиссия! Я стремительно скользнула взглядом по лицам. Две женщины, трое мужчин. И кто же из них Геннадий? Я закусила губу, осознав, что не узнала у директора ничего о его внешности. Почему-то мне казалось, что я сразу его узнаю, однако я смотрела на трёх мужчин и абсолютно ни с кем из них не ассоциировала Геннадия. В это время первый представитель комиссии сделал шаг и остановился, увидев скелет. Остальные врезались в него и друг в друга. Раздались чертыхания и смешки.