Спарта повернулась к Командору:

— Катастрофа «Королевы» их рук дело. — Ее голос стал хриплым.

—Ты всегда торопишься с выводами…

— Никто никогда не устанавливал дистанционную связь через спутник случайно, ни до, ни после.

— Это безумие, — сказал Блейк. — Откуда им знать, что Фалькон уцелеет?

— Они сделали все, чтобы повысить его шансы. — Сказал Командор. — Проблемы начались, как только он покинул мостик и оказался наверху. До тех пор проблем не было.

— Да. При аварии это должно было быть самым безопасным местом. — Кивнула Спарта.

— Значит, они облажались, — заметил Блейк. — Фалькон успел вернутся за штурвал. Он почти что спас судно.

— Любой исход катастрофы их устраивал, сказала Спарта.

— Да, — сказал Командор, — если бы он погиб не осталось бы ни одного мыслящего человеческого существа, кроме тебя, которое могло бы потом встать у них на пути.

Взволнованный Блейк отодвинул стул и встал:

— Ладно, я уже спрашивал об этом. Вот ты сидишь здесь — ты лично представляешь отдел расследований могущественного космического совета? Чего ты хочешь от Эллен? Что она может сделать такого, чего Совет  не может?

Прежде чем ответить Блейку, Командор подал знак стюардам убрать со стола и принести следующее блюдо.

— Комитет Космического Контроля считает, что из всех следователей, которые у него есть, — Спарта наилучший.

— Ну, никогда не поверю…

— Никого не предлагай, — сказал Командор. — А то пропустишь томатный суп.

Блейк поколебался, потом резко сел:

— Я соглашусь в этом участвовать, если мне пообещают, что, что бы там ни планировалось, она не подвергнется большей опасности, чем та, в которой она уже находится.

 Это прозвучало по-детски, что свидетельствовало о полной растерянности Блейка.

— Прежде чем мы, мужчины, заключим соглашение, не мешало бы спросить Эллен, что она думает по этому поводу.

— Мне, конечно, любопытно. Я бы хотела побольше узнать о Говарде Фальконе и миссии «Кон-Тики».

— Значит, ты в команде.

— Не думаю, что это командный вид спорта, — задумчиво сказала Спарта…

…Блейк провел весь день, пытаясь убедить ее не подключаться к расследованию дела Фалькона, которое, по его мнению, основывалось только на слабых косвенных уликах. О, он признавал, что в свое время сам был великим теоретиком заговора «свободного духа», но сейчас, утверждал он,  эта кучка опасных психов совершила так много ошибок, что они находятся на грани развала. Теперь, когда  Комитет Космического Контроля, очевидно, знает о них все и держит их деятельность под контролем, почему Спарта должна продолжать рисковать своей жизнью? 

Спарта поддакивала, соглашалась с ним, но на его просьбу уйти из Комитет Космического Контроля, обещала подумать, не говоря ни да ни нет. Несмотря  на любовь и привязанность к нему, несмотря на всю убедительность его аргументации, она не могла полностью с ним согласиться.

  Глубокая ночь того же самого дня.

Спарта спит крепким сном в своей квартире. Ее запертая дверь отворяется. Вошедший Командор посветил лучом крошечного яркого фонарика по углам, а затем посветил в проем двери. В комнату вошел техник и, пока Командор удерживал пятно света на шее Спарты, прижал к ее коже инъекционный пистолет. — Наркотик вошел в ее кровь.

Тело Спарты застыло в неподвижности, а разум погрузился в неведомые глубины. 

  Глубокая ночь того же самого дня.

Апартаменты Блейка. Его чуткий сон нарушен каким-то странным шумом за приоткрытым слегка окном. Затем звук стал очень слабым.  Блейк открыл один глаз и увидел черный силуэт, почти  бесшумно скользнувший мимо его окна.

Он сорвал одеяло и скатился с кровати, растянувшись на полу. Лунный свет на ковре говорил о том, что уже за полночь. Силуэт ему был знаком. — Снарк. Штурмовой вертолет, лопасти и турбины которого были настроены на бесшумный режим, мягко опустился на широкую лужайку под его окном.

Один из наших, или один из них? Но кто они? Кто мы?

И вообще, на чьей стороне Блейк? Пригнувшись, он кинулся по испещренному лунными пятнами ковру в гардеробную комнату, там быстро оделся, натянул темные брюки из поликанвы, черный шерстяной пуловер, на ноги — черные кроссовки, на плечи — просторную черную парусиновую ветровку с множеством карманов.

После прибытия с Марса, когда Блейка проводили в его комнату, он обнаружил, что все его вещи уже аккуратно вычищены, выглажены и развешаны или убраны в ящики. Заботливый персонал. Вот только исчезли его любимые игрушки: инструменты для работы с проволокой, всевозможные интегральные схемы, кусочки пластиковой взрывчатки.

Он не винил их за это — эти вещи были опасны.  А за те дни, что он провел здесь, ему удалось собрать почти все необходимое заново. Примечательно, какое количество смертоносных и разрушительных материалов опытный подрывник может найти в препаратах, необходимых для обслуживания даже средней однокомнатной квартиры, не говоря уже о средней усадьбе. Например, густая зеленая лужайка, на которую только что приземлился Снарк: такой пышный рост растений невозможен без щедрого применения азота и фосфора. Так что, в сарае садовника, лежала взрывчатка. Предохранители и схемы синхронизации тоже можно было изъять из, спрятанных в разных уголках поместья, редко используемых приборов сигнализации и наблюдения. Естественно, при выполнении этих работ по пополнению арсенала приходилось считаться с камерами видео-наблюдения. Но первое, что сделал Блейк, это изучил схему их размещения.

Потратив долгую минуту, он извлек  из всех своих тайников плоды своих изысканий и заимствований, и рассовал  их по карманам.

Стоя у двери гардеробной, прислушался.  На лужайке внизу, тремя этажами ниже, на грани слышимости свистели виты.  Двигатели Снарка не были выключены —  он был готов взлететь немедленно. Блейк  подошел к окну и в этот момент услышал, что кто-то пытается открыть входную дверь.

Он вскочил на подоконник, протиснулся боком наружу, повис на руках и нащупал ногами карниз, протянувшийся вокруг всего дома. Правой рукой он вытащил из кармана небольшой сверток и,  оставив его под оконной рамой, начал неторопливо, прижимаясь к стене, двигаться вдоль фасада особняка к комнате Эллен. Возможно ей тоже грозит опасность. Ясности не было.

Он успел обогнуть угол дома, прежде чем белая вспышка и грохот раскололи ночь. — Кто-то толкнул створку его окна, чтобы выглянуть наружу. Фосфор дает яркий свет. Одновременно он услышал мужской крик. Заряда был слабый, чтобы серьезно искалечить, но горело яростно, и неудачнику, угадившему на мину-ловушку, возможно понадобится пересадка кожи. Большой вины он за собой не чувствовал. Они должны были знать, что лучше не входить в его комнату посреди ночи без стука. 

По всему периметру загорелись огни и лучи прожекторов. Блейк приготовился к треску пулеметов.

Но, похоже, у него еще оставалось немного времени. Вот и окно комнаты Эллен. Заперто.

Нет времени на тонкости. Держась за подоконник левой, правой рукой, достав из кармана кусачки, он пробил стекло насквозь, оставив неприятную царапину на ребре ладони. Повернул рукоятку запирающего механизма, открыл окно, крикнул:

— Эллен, это я! Не бойся.

А в ответ — тишина. Тут ему пришло в голову, что происходит что-то странное. Очень подозрительно.

Никакой тревоги. Ни сирен, ни звонков. Такая иллюминация, прожектора, но тихо. И вертолет не поднялся с лужайки. Снарк был достаточно умен сам по себе, чтобы найти парня, ползущего по стене, и застрелить его. Значит, они не собирались его убивать. 

 Влез в комнату. Яркий свет льется внутрь из окна. В комнате никого. Постель теплая — несколько минут назад Спарта здесь лежала. Входная дверь приоткрыта — добрались до нее, или она услышала и сбежала? Отправилась спасать его? Блейк толкнул дверь ногой — пули впились в дверь и косяк, но грохота не слышно, оружие с глушителем, а пули, неужели боевые?