Меня грубо пихнули к глухой стене кирпичного дома.
- Товсь! - скомандовал наглый. Троица подняла свои древние ружья.
Я хотел, было объясниться, сказать, что это ошибка, никакой я не Андрей Михайлович, а Сергей Иванович, и не из неизвестного мне Комуча, а из другой вселенной, но не успел. Да они бы все равно не поверили. Как говаривал старина Жора Заболотный: "Если крепко влип, не дергайся, а то сделаешь еще хуже". А я, похоже, влип по самые уши.
Я ощутил сильный толчок в грудь, после чего провалился в блаженное небытие.
Первое, что я увидел, открыв глаза, было очаровательное лицо молодой девушки в обрамлении светло-коричневой копны волос. Может, я уже на небе? Но тут я словно наяву услышал голос моего циничного приятеля, который по этому поводу говорил: "Если ты увидел лик ангела, не воображай, что попал в рай. Скорее у тебя белая горячка". Вообще, у него имелись цитаты на все случаи жизни. Он сам был словно ходячая цитата. Жаль только, что большинство цитат не смогла бы оценить общественность, цензура у нас строгая.
- Где я? - язык мне плохо повиновался, поэтому вопрос прозвучал тихо. Я огляделся. Комната с высокими потолками, на окнах белые занавески в цветочек. Девушка поднесла палец к губам.
- Вам надо лежать, у вас сотрясение мозга.
Я все вспомнил. Голова гудит, интересно, я затылком стену не пробил? Грудь болит адски, там, наверняка, три огромных фиолетовых синяка. Мне повезло, что костюм выдержал выстрелы в упор. Словно услышав мои мысли, девушка сказала:
- Мы не смогли вас раздеть, извините. Что у вас за странная одежда?
- Кто вы? - вместо ответа спросил я: - И как я здесь оказался?
Девушка не спешила с ответом. Она стояла напротив окна, залитая не по-осеннему ярким солнцем. И, на мой взгляд, вполне походила на ангела. Мягкий овал лица, прямой носик, пухлые губы. Сколько ей лет? Думаю, не больше двадцати-двадцати двух.
- Давайте знакомиться, - предложил я, - меня зовут Сергей, а вас?
- Добрые люди принесли вас сюда. Это квартира профессора Соболева, а я его дочь, Ирина. Вас едва не отвезли на погост вместе с другими покойниками.
- А что, были и другие?
- Он еще спрашивает! - она сердито сверкнула глазами. - Вы знали, что большевики вот-вот захватят город, почему не спороли погоны? Мне пришлось сделать это за вас! В конце концов, многие гражданские ходят в военных шинелях, а вы как будто специально лезли под пули.
- Ну, не специально..., - промямлил я.
- Скоро придет папа, тогда все расскажете, а сейчас отдыхайте. Когда я вас увидела, первое впечатление было, что вашей головой заколачивали гвозди.
Она вышла в соседнюю комнату, а я остался лежать. Ныла грудь, голова гудела, слегка подташнивало. Тем не менее, я поднялся и направился в туалет, который любезно показала мне Ирина.
Не удивительно, что они не справились с моим костюмом, магнитные застежки были изготовлены весьма хитро. В туалете заодно я полюбовался на черно-фиолетовые кляксы, на груди, три кляксы были как раз в тех местах, куда угодили пули. Я решил, что больше подставляться не буду, хватит!
Потом я улегся в постель и продремал до вечера. Проснувшись, я почувствовал себя гораздо лучше. Тут пришел профессор Соболев, Иван Петрович, усталый после трудного дня. Это был бородатый, полный мужчина лет пятидесяти, с большими залысинами. Оказалось, к нему в больницу привезли много раненных красноармейцев, и он целый день провозился с ними. Вид у профессора был удрученный. Одного из его коллег большевики расстреляли "за связь с контрреволюцией".
- Смотрят, как волки, того и гляди загрызут, - невесело усмехнулся профессор, когда мы уселись пить чай. На столе были хлеб, и вареная картошка. Тяжело было в городе с продуктами!
- Меня к буржуям сразу причислили, все ждали, что я что-нибудь против новой власти скажу. Я бы сказал, да что толку, горбатого разве только могила исправит.
- Ничего говорить не нужно, - встревожено сказала Ирина, - уж очень эти озверевшие люди скоры на расправу.
- Скорее бы их загнали обратно в ту бездну, из которой они повылезали, - с чувством сказал профессор, - надеюсь, ждать не долго. Москва, Ярославль, Рыбинск, восстали. Говорят, летом пали Симбирск, Уфа, Екатеринбург и Казань. На Дону бьет большевиков генерал Краснов. Сумасшедший Ленин готов всю Россию продать немцам. Никак не пойму, что случилось с великой империей? Анархия, массовые убийства, дикие лозунги. Большевики эти неизвестно откуда объявились. Куда катимся?
- Папа, на Руси это не первая смута, - сказала Ирина. Девушка работала сестрой милосердия с отцом в госпитале, но сегодня осталась дома, чтобы заниматься моим лечением. Подозреваю, ей двигало не только желание помочь, но, в большей степени, любопытство.
Выяснилось, что я оказался в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году, через год после революции. Меня забросило более чем на сто лет назад! На столе я увидел старую газету "Утро России", номер за июль 1918 года.
- Пишут одни глупости, - заметил Иван Петрович, - сплошное смятение умов.
- И все же я гляну?
- Конечно, если вам интересно читать, о чем пишут эти щелкоперы, - великодушно разрешил он.
Я мельком пробежал заголовки. Бросилась в глаза часто повторяющаяся буква "ять", от которой у нас избавились после февральских беспорядков. Заголовки гласили:
"Красные в кольце окружения - конец Совдепии?"
"Поможет ли Антанта Колчаку?"
"Нужна ли нам такая демократия? В.М.Зензинов и Самарский Комитет Учредительного собрания (Комуч)".
