- Разговора в таких случаях недостаточно, - заметил настоятель, прикладываясь к бокалу, - правильные мысли достигают головы только через седалище и розги.

  - Мальчишка неделю сидеть не мог, и отныне крамольных мыслей не высказывал.

  - Откуда они у него вообще взялись?

  - В деревне много мест, сиан Бужар, где можно играть с приятелями. Вывезли его на лето, вот и попал в компанию крестьянских сыновей. А те своих родителей слушают и повторяют всякие глупости. К примеру, церковный налог в пятнадцать процентов непомерно велик.

  - За такие слова надо в пустыню ссылать! Нашли вольнодумца?

  - Нашли, но ссылать не стали, упрятали в глубокий подвал, пусть посидит и осознает собственную ошибку. Боевые монахи бунтарей прижмут к ногтю.

  - Это правильно, - одобрил настоятель, - а известно ли сиану, что произошло в Ургане с королем Узией и его старшей дочкой?

  - О смуте в столице не слышал только глухой. Узию отравили, а советник Задол погиб от неизвестной болезни. Наследница, старшая принцесса Уара, сбежала и никто не знает, где она сейчас.

  - Короновали младшую дочь, так что, королева теперь Малта.

  - Церковь не радуют столь резкие перемены, - сказал магистр, надкусывая плод тамариса, - ибо они угрожают стабильности государства.

  - Первый советник был против создания тройственного союза и объединения королевств в империю. Цуэн, второй советник, напротив, идею поддерживает. Но, получится ли?

  Магистр подумал, что более сложным и, не менее важным, является вопрос объединения трех церквей в одну единую. Вопрос, по сути, в деньгах и власти. Церковь тоже власть, не менее значимая, чем мирская. И где гарантия, что он, Ушаат, удержится на высоком посту? В Садании и Эдроне свои великие магистры, и каждый будет метить на главное место новой, объединенной церкви. Если его "съедят" в иерархической борьбе, придется распрощаться со своим положением, а скорее всего, жизнью. Неудачников нигде не любят.

  - Уважаемый сиан, перемены, к счастью, нас пока не коснулись. Крестьяне по-пржнему работают на полях, воины несут службу, монахи искореняют соблазненных Четырехрогим. Кстати, что за чудо появилось в окрестностях города, возле ярмарки? До меня доходят слухи, один удивительнее другого. О призрачном дворце и всезнающем духе, который там, якобы, обитает. В результате народ разбежался, а ярмарка временно закрыта?

  - Это проделки демонов, - недовольно ответил настоятель, - которые ждут, что церковь наша падет под ударами Четырехрогого. Боевые монахи там побывали, но толком ничего не нашли. Мираж это, какие случаются в пустыне Талман. Нескольких бедолаг из-за болтовни о демонских чудесах сожгли на костре, пусть за языком следят, слухи не распускают.

  - Не далее, как вчера я припомнил пророчества Терезия.

  - Напомните, о чем речь, и что вас, уважаемый сиан, в пророчествах заинтересовало?

  - Недаром календарь ведет отсчет дней со смерти пророка, - продолжал магистр, - "пятьсот лет воины Четырехрогого будут властвовать на Даэле, унижая человеческое достоинство и разрушая государства. Пока не явится небесный купол и демонов не изгонят навечно во мрак". Вчера группу подозреваемых в верности Четырехрогому я велел направить к призрачному куполу. Из семи человек один умер. Без пыток и выбивания признаний. Шестеро не пострадали и их отпустили.

  - Без пыток и очищающего костра? - удивился настоятель.

  - Каково население Таланы?

  - По последней церковной переписи, около тридцати тысяч.

  - За месяц от пыток умерло более ста человек. Через год-другой, в результате ваших великих усилий, Талана опустеет. Известно ли вам, уважаемый сиан, что одновременно в трех государствах церковь озаботилась борьбой с темными силами? Как думаете, в чем причина? Каждому магистру, и мне в том числе, приснился вещий сон. Нам явилась посланница Творца, которая напомнила о пророчестве и рассказала о демонических браслетах.

  - Кстати, о демонических вещицах, дорогой сиан, - сказал настоятель, поднимаясь из-за стола, - вчера монахи принесли одну такую. Скоро служба начнется, но это рядом, не желаете посмотреть?

  Мужчины вышли в храмовый коридор и спустились по каменной лестнице в подвал. В стенах которого имелся ряд железных дверей. Настоятель подошел к крайней двери, достал из кармана рясы ключ и отомкнул навесной замок. Снял со стены факел и открыл дверь, осветив небольшое помещение. У противоположной стены они увидели сундук, занимающий едва ли не половину комнаты.

  Настоятель Бужар открыл крышку и достал из сундука черную куртку с золотыми пуговицами.

  - Эта куртка горшечника, - сказал он, - единственного из подозреваемых, скончавшегося под куполом.

  - Куртка знатная, кожа качественная и прошита аккуратно, стежок к стежку. Видно, мастерица старалась.

  Присмотревшись, магистр заметил, что снизу, ввозле полы, куртка в нескольких местах была продырявлена.

  - Вот-вот, - подтвердил настоятель, заметив его взгляд, - это не зверек какой царапал. Монах Дуан, изо всех сил наносил удары сначала ножом, затем мечом и, наконец, топором. Обратите внимание, сиан, прорехи столь малы, что почти незаметны. Дуан, между прочим, одним ударом может оторвать таргу голову. Не иначе, куртка пошита из кожи демона. В такой одежде и кольчуга не нужна.

  Он вывернул куртку и сказал: - Изнутри она красного цвета, уверен, ее во время черного обряда окропили кровью невинных младенцев.

  - Я вижу, куртку можно носить наизнанку, - заметил магистр. За долгую жизнь ему не попадалось столь странной одежды. - Надо предупредить монахов, чтобы хватали всех, у кого такие куртки, черные или красные. И пусть продолжают искать демонские браслеты.

  - Я уже позаботился об этом, - сказал настоятель, укладывая куртку в сундук, - отправил несколько отрядов по дорогам Таланы. Но мне пора, сиан, служба вот-вот начнется.