– Я больше не буду! Лиза, хватит!

– Не ной! Пошли!

– Д-д-д-д-д.

Зубы отбивают частую дробь, с носа капает, ноги оставляют сырые следы на паркете, но я беспрекословно топаю следом – заранее согласный на все, что угодно, лишь бы стало легче.

– Ложись на живот.

Кое-как укладываюсь на наброшенную поверх кровати чистую простынь, подвывая и слушая длинный перечень подходящих для меня сравнений. Соглашаясь с каждым. Ничего приятного среди них нет, но я киваю – сам виноват. Мог ведь послушаться. Мог, но не стал.

– Тебя, как кота, проще кастрировать, чем что-то объяснить, – натянув на руки перчатки, Лиза достает из объемной сумки-аптечки несколько баночек с похожими этикетками и, подчерпнув из одной немного мази, осторожными, но уверенными движениями втирает ее мне в спину, плечи, руки. – Что притих, котяра? За кокошки свои переживаешь?

– Нет.

– Натрахался?

– Лиз, пожалуйста, не надо.

– Надо, – хлопнув ладонью по моей ягодице, от чего я начинаю выть громче, Лиза цинично усмехается, а потом снова мажет, втирает свою мазь и мотает головой. – Хуже ребенка… Потерпи… Сейчас станет легче… Перевернись.

Отводит упавшие на лоб волосы сгибом запястья, наклоняется за баночкой, и снова убирает непослушные пряди. Такая неприступная, злая и в то же время нежная, что я не могу на нее не смотреть. Не могу отвести глаз от ее лица.

– Что?

– Ты такая красивая.

Хмурится, едва заметно мотает головой, будто не хочет ничего слышать, но уголки плотно стиснутых губ все же приподнимаются на мгновение, а пальцы замирают и потом с силой давят прямиком в след от чужих зубов на животе.

– Лиз, – шиплю, кривясь от боли. – Прости, я не хотел так.

– А как ты хотел?

– Не знаю. Но точно не так. У меня от тебя башку срывает. Ты мне нравишься… Лиза-а-а!

Она смещает свою ладонь ниже, с садизмом выкручивает яйца, и, наклоняясь к моему перекошенному лицу, шипит разъяренной кошкой:

– Так тоже нравлюсь?

– Да! – киваю, стискивая зубы. – Он никто! Он тебе не нужен!

– Да!? Хочешь сказать, что мне нужен мальчишка, прыгающий из койки в койку?

– Да! У-у-у! – меня выгибает от адской боли, но все равно повторяю, как уперевшийся в ворота баран. – Да! Он тебе не нужен. Все равно не нужен! Зачем ты за него цепляешься? Почему он не приехал вчера, когда тебе было плохо? Лиза-а-а!

Голос срывается в ультразвук от превратившихся в тиски пальцев, только эта боль ничто по сравнению с тем, что вижу в ее глазах. Лиза наклоняется ниже, обжигая дыханием мои губы, касается их своими и убирает руку, усмехаясь облегчённому выдоху.

– Ты мне не нужен, глупый мальчик.

– Это он тебе не нужен, Лиз, – прихватываю ее губу, пробуя пьянящую полноту на вкус, осторожно поднимаю ладонь выше и чуть не слепну от боли, когда сильные пальцы снова впиваются в мошонку. – Лиза-а-а!

– Запомни. Ты мне не нужен.

В клубе днём практически нет ни души. С утра приходят лишь уборщики и повара. Первые обыкновенно заканчивают наводить чистоту к одиннадцати, а вторые дальше кухни и служебных помещений рядом с ней не ходят. Я устраиваюсь на диванчике в углу зала, зацепив в баре пепельницу, бутылку с Колой и ведёрко со льдом. Яйца, выкрученные Лизой, пухнут, как почки весной, только, один хер, она не выходит из головы, и чем дальше, тем сильнее клинит. Лезу в телефон, смахивая уведомления рассылки спама и не особо вчитываясь в сообщения от тех, с кем куролесил. На одном все же залипаю и тру глаза.

Фан-клуб: Я договорилась. Пришли время прилета. Нас будет много. Чмоки-чмоки!

Э-э-э… Ладно.

Клей: Прив. Много – это сколько?

Фан-клуб: Я не считала, но много. Если обещание с диском в силе, то станет очень-очень много.

Жмурящиеся смайлики и никакой конкретики.

Клей: Сто, двести, триста? Будет тебе диск, только скажи точную цифру.

Фан-клуб: Не-а! Угадай.

Клей: Четыреста?

Фан-клуб: Холодно. Очень холодно!

Хренасе! На сайте авиакомпании проверяю время прилета Фила и отправляю скриншот в чат. В окошке мессенджера высвечивается скачущий карандашик и коротенькое: «Ок». Вот и все. Обратного пути больше нет. Горло сохнет от вероятности огрести на полную катушку, если у Фила бомбанет, а бомбанет у него с вероятностью в девяносто девять целых и девять в периоде после запятой, но писать ему и предупреждать о том, что я решил устроить сыкотно. Узнает, поменяет билеты и тогда точно отвернет башку. Лучше уж вообще ничего не говорить. Так хотя бы остаётся призрачная надежда, что Ритка заступится и стопорнет Фила. И ещё точно нужно перетереть с Гурием. Может он прикроет…

– Э, не! Вот эта херня точно без меня! – Мистик сразу же, как только узнал зачем я поднялся в студию с начальником охраны Фила, пошел в отказуху. – Не-не-не! В топку! Я под такое не подпишусь, Клей! И вообще, пиар – твое! Твое же? Вот и расхлебывай, если заварил! А я тут тихонечко музло покарябаю. У меня дел нет что ли?

– Сыкло!

– Макс, уж лучше быть сыклом, чем сдохнуть! У Фила кукуха и так отъехавшая, а я, по-твоему, суицидник? – дернув головой, Мистик демонстративно нацепил наушники и развернулся к пульту. – Лучше бы бухал, как раньше…

– Мистик, бля!

– На хуй иди! Меня не хочешь слушать, Гурю спроси.

– Гурь? – посмотрев на охранника, скрещиваю пальцы.

– Народа больно до хрена. Место не особо удачное. Просто так не пройдешь до тачки, – припечатывает он и без того ясную картину моего очередного косяка. – Можно, конечно, с безопасниками договориться, чтобы через служебный пропустили, как вариант. Или прямо с взлетки забрать и уехать.

– Ага. Если раньше кого-то в пластиковый мешок не оформят, – бурчит Мистик, показывая пальцем на меня.

– Да не должен, – без особой уверенности в голосе хмыкает Гуря и трет подбородок. – Короче, Макс, так, конечно, дела не делаются, но будем работать с тем, что есть. Я пойду своих подниму, обрисую им что и как, брякну безопасникам в аэропорт, а ты этот фан-клуб предупреди, чтобы не барагозили. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь чудить начал и эсбэшники ментов подтянули. Нам тогда точно мало не покажется. Выезжаем за два часа до прилета. Хоть осмотримся и прикинем масштаб.

– Лады, – киваю и перевожу взгляд на Мистика. – Ну?

– Не. Не поеду я!

– А куда ты денешься с тонущей подводной лодки? – рассмеялся Гуря. – Все едем.

Лишь оказавшись в аэропорту и увидев своими глазами толпу народа, собирающуюся в зале для встречающих, я охренел по полной. Четыреста человек? Ага. Наивный. Мистик судорожно икнул, пытаясь хотя бы примерно посчитать количество фанатов Фила, а они все приезжали и приезжали. Нескончаемый поток людей, собирающихся в одном месте с одной целью.

– Ребят, если что, то мы сразу в ментовку звоним и там уже извиняйте.

– Ага, – киваю я эсбэшнику, а сам отбиваю сообщение девочке, которую водил в ресторан.

Клей: Пожалуйста, постарайтесь без косяков! Охрана уже на ушах стоит.

Фан-клуб: Все будет хорошо! Чмоки-чмоки!

Вот только у меня уверенности, что все пройдет без происшествий, нет никакой.

– Самолёт сел. Поехали, смертнички.

Гуря сгребает нас с Мистиком, вталкивает обоих в Патрик Фила и гонит к трапу, а дальше все в какой-то пелене. Я пытаюсь как-то объяснить, что придумал снять вирусный ролик, Мистик сливается на каждом слове, открещиваясь от меня и моей идиотской задумки, Фил подозрительно весело угорает над нами… И буравит меня взглядом, от которого хочется закопаться под бетон.

– Малыш, ты как думаешь?

Рит, пожалуйста, спасай!

– Я с тобой. Чтобы ты не решил.

Фух! Пронесло? Филыч? Скажи, что ты согласился!

– Клей… – молчит, словно спецом оттягивая приговор, а потом кивает. – Хер с тобой. Погнали через зал.

Твою ж мать… Пронесло…

– Фил! Фил! Фил! Фил! Фил! – с каждым разом громче и громче разносится по залу. И с каждым новым повтором голосов становится все больше и больше.