========== Часть 1 ==========

Когда Влад вошел в Лиловую гостиную, порывистый ветер распахнул окно, размашисто хлопнув ставнями, и яростно ворвался в тихую, почти бесцветную комнату. Белые занавески взметнули ввысь, раздулись, словно парус, и ласково обняли Влада. Он вздохнул, одним движением избавляясь от нежного плена, положил книгу на близ стоящий стол, закатал рукава рубашки и закрыл ставни. Ветер напоследок недовольно свистнул и, подхватив сухие листья с крыши, закружил их в танце. Влад отошел от окна на шаг, нахмурился и глянул на мрачное небо, затянутое черными тучами. Не было и намека на то, что сейчас было раннее утро. Вдалеке послышался таинственный рокот, между горными пиками, окутанными сизым утренним туманом, треснула ослепительно яркая молния, и ее свет щедро вспыхнул в Лиловой гостиной.

— Будет гроза, — звонкий, встревоженный голос Лайи прорезал тишину.

Влад повернулся к ней. Огромные темные глаза смотрели в окно с нескрываемым ужасом, а тонкая рука нервно сжимала обивку кресла, на котором сидела девушка.

— Боишься грозы? — Влад двинулся по направлению к камину, намереваясь его разжечь. Лайя сидела в своем кресле, забравшись на него с ногами. Колени она плотно прижала к своей груди.

— Боюсь, — честно и открыто призналась Лайя, зябко обнимая согнутые ноги руками и утыкаясь в колено подбородком. — Это со мной всегда было. Не люблю грозу, сколько себя помню.

Влад открыл задвижку и задумчиво опустил глаза. Он вспомнил тюрбе, яркую роспись стен, цветные стекла витража и Лале, прижавшуюся к его груди и оплакивающую своего близкого человека, погибшего в самом расцвете своих лет от безжалостного удара молнии. Влад предложил ей свое плечо, но обнять не посмел. Сейчас же он отдал бы все, чтобы иметь возможность прикоснуться к ней, и видит бог (если он, конечно, есть) он бы больше не упустил возможности обхватить её плечи руками и сжать тонкое тело в желанных объятьях.

Чиркнула длинная спичка, и хрупкое, дрожащее пламя брызнуло янтарём Владу в лицо. Он наклонился, положил под щепу разжигатель и поджег его. Под дровами робко засуетился оранжевый светлячок.

— А почему ты не спишь так рано? — спросила Лайя, наблюдая за ним внимательно и заинтересованно.

— Я всегда встаю рано, — уклончиво ответил Влад, подумав, что делиться правдой о том, что он в принципе не спит, слишком несвоевременно. — Я пришел сюда, чтобы почитать, но если мое присутствие смущает тебя, я могу уйти…

— Нет-нет, — Лайя отрицательно замотала головой, даже не дав ему договорить.

Снова раздался гром. С каждым разом он подкатывался к замку все ближе и ближе.

— Останься здесь, — добавила Лайя. — Мне будет не так страшно.

В камине искорка прожорливо обгладывала потрескивающую древесину, ширилась и разрасталась, точно так же как росла в душе Влада нежность к этой девушке.

Он повернулся к ней всем корпусом, запустив одну руку в карман брюк. Сделал шаг навстречу. Лайя подняла голову и посмотрела на него снизу вверх. В темных, почти черных глазах плясали блики, в свете огня из камина кожа ее казалась золотой, глянцевой. И Владу так хотелось… Нет, нельзя.

— Не бойся, — сказал он, невесомо улыбнувшись. — Здесь тебе ничего не угрожает. Во всяком случае, уж точно не гроза.

Лайя улыбнулась, но улыбка эта была невеселой, кислой.

— Что ты собирался читать? — спросила она, скидывая ноги, обтянутые синими джинсами, с кресла.

— «Портрет Дориана Грея», — Влад вернулся к столу, где оставил книгу, взял её в руки, а потом вдруг вспомнил, как Лале читала ему, когда они сбегали ото всех в укромную обвитую плющом беседку в дворцовом саду.

— Люблю эту книгу, — отозвалась Лайя. Она слезла с кресла и переместилась на ковер напротив камина. Тени очертили каждый крошечный изгиб ее тела и лица. — А ты видел киноадаптацию?

— К сожалению, нет, — Влад забрал «Портрет» и подошел к Лайе, опустившись рядом с ней. Не далеко и не близко.

— Меня удивляло то, что в книге Дориана описывают голубоглазым блондином с почти детским лицом, а в фильме он черноволосый и черноглазый. При этом я совершено не могу представить какого-либо другого актёра в этой роли. Поразительно, как в нем сочетается то, что он и идеально подходит на роль, и не подходит совсем.

От киноискусства Влад был далёк, но воодушевление Лайи и горящие глаза заражали.

— Как-нибудь я обязательно посмотрю, — он улыбнулся. — А пока, может, почитаешь мне вслух?

Лайа повернулась к нему, и глаза её удивленно расширились. Она сморгнула, будто он швырнул песок ей в лицо. Влад даже не ожидал, что его предложение так сильно шокирует девушку. Её выражение лица невольно рассмешило его, но он подавил смешок за доброжелательной улыбкой.

— Почитать? — неуверенно спросила она, опуская глаза на протянутую книгу. Ресницы легли тенью на ее подрумянившиеся щеки.

Она протянула руку и обхватила корешок, почти дотрагиваясь до руки Влада. Он даже ощутил электрический импульс и осторожно, чтобы не задеть ее, отодвинул руку чуть ниже.

— Не помню, когда в последний раз читала вслух, — она приняла книгу, раскрыла и положила к себе на колени. Тонкие пальцы коснулись страницы.

Огромная сливовая туча за окном вдруг лопнула, словно шарик, проткнутый иголкой, и низвергла на землю целую ливневую стену. Дождь поливал пыльные стены замка, стекал обильными водными дорожками по окнам и шелестел кронами Холодного леса и сада во дворе.

— Значит, пришло время вспомнить, — взгляд Влада случайно зацепился за ворот ее рубашки, который с задней стороны шеи расправился и оттопырился.

Владу страшно захотелось его поправить. И дело было вовсе не в его перфекционизме.

Он не мог касаться Лайи. Каждое случайное прикосновение могло довести его до предобморочного состояния. Они словно вытягивали из него все соки. Это было невыносимо.

Невыносимее этого только видеть ее каждый день, сидеть с ней рядом, такой красивой и ласковой, и не иметь возможности даже согреть в ладони ее мизинец.

Наплевав на последствия, Влад протянул руку к ней. Она послушно замерла и поджала губы. Ее волосы были забраны в пучок на макушке. Она наклонила голову чуть вперед, обнажив покрытую светлым пушком шею. Влад ухватился за ворот и согнул его. Благо он легко поддавался на его манипуляции, хотя руки у Влада начинало легонько потряхивать. Он хотел положить ладонь на её маленькую спину, но жар ее тела обжег его руку, закружил голову, и Влад вынужден был одернуть её.

Нервно прочистив горло, он выпрямился и посмотрел на огонь, стараясь прийти в себя.

— Спасибо, — Лайя тепло улыбнулась ему.

Влад в ответ кивнул. Тогда девушка опустила глаза на книжные строчки и ее плавный, приятный голос тихо заговорил:

— «Предисловие. Художник — тот, кто создает прекрасное. Раскрыть людям себя и скрыть художника — вот к чему стремится искусство…»

И мужчина слушал ее, прислонившись спиной к низкому столику.

Это был первый раз, когда Влад решился коснуться Лайи сам.

***

Второй раз случился тем же днем. К вечеру дождь стих. Страшные темные тучи рассыпались и превратились в безобидные комочки ваты, позолоченные красным закатным солнцем, висящим на розовом небе, как огромный рубин в колье блистательно-красивой женщины. Сад был покрыт дождевыми каплями, словно кто-то усыпал листья и лепестки цветов бриллиантовой пылью. В свежем, пропитанном озоном воздухе было слышно пение сверчков, мелодичное чирикание птиц и звонкий смех двух сестер.

— Смотри! Я сейчас допрыгну во-о-он до той лужи! — Милли указала пальчиком на крошечное зеркальное озерцо, разлитое на каменной дорожке, уютно расположенной между кустами цветущего жасмина.

— Ну попробуй! — весело ответила Лайя, сдувая с лица выбившиеся из прически волосы.

И Милли, предварительно сильно размахнувшись руками, прыгнула в лужу, подняв вокруг себя буйство сверкающих капель, орошив ими свою сестру.

Лайя взвизгнула, а Милли громко рассмеялась.

— Идём со мной! — позвала Милли, а затем принялась прыгать по лужам, словно бы играла в классики.