— Ты странный, Тоору. Говоришь, что хорошо знаешь Тобио, но не понимаешь такой очевидной вещи. Он никогда бы не предложил мне встречаться, не убедившись на тысячу процентов, что нравится мне. А что убеждает лучше секса?

— Ты врёшь, — как заведённый повторяет Ойкава.

Пытается улыбнуться краем губ, но получается до глупого натянуто.

Я неспешно провожу языком по ладони и отправляю её вниз. Поддеваю край шортов, резинку боксеров. И натыкаюсь на липкое пятнышко в жёстких волосах. Ах да, член супер. Тут ты не проиграл Тобио-чану.

— Мы выпивали вчера после тренировки, — начинаю рассказ я.

Никуда не спешу и нарочито медленно двигаю кистью. Второй рукой приспускаю трусы и шорты. Сама тоже скольжу ниже, так чтобы при желании можно было достать ртом до члена. Ойкава пытается выглядеть невозмутимым. Но так комкает мою простынь, что сам пойдёт просить у соседок утюг.

— Выпивали? — лисёнок хочет подловить меня.

— Ага, у вас же сегодня нет тренировки с утра, вот Тобио и согласился. Взяли всего по паре банок пива. А когда собрались по домам, полил дождь.

Я слизываю мутную капельку с головки члена. Ойкава дёргается, задевая мою верхнюю губу. Неужели хочет, чтобы я замолчала? Не могла же я так просчитаться? Но нет, Тоору быстро берёт себя в руки и поощряет мой рассказ заинтересованно поднятой бровью.

— Мы без зонта. Моё платье, которое и так похоже скорее на кусок шёлка на лямках, за секунду насквозь промокло. И такси не едет. А квартира Кагеямы в пяти минутах.

Сначала Ойкава скалится — какая квартира, мы все живем в общежитии. А потом резко меняется в лице, вспомнив, что родители Тобио оставили ему квартиру в Токио, куда он пока решил не заселяться, чтобы не пришлось ездить до университета. Я сопровождаю момент осознания резким и глубоким движением руки по члену. Так, что мизинец ударяется о яйца. Тоору морщится и с гулким звуком выдыхает.

— Да, там очень пусто, только самое необходимое. Я попросила дать мне сухую одежду, но Тобио растерялся и стянул свою майку. Она, конечно, тоже насквозь мокрая. Тобио смутился ещё больше, хотел, наверно, предложить снять платье и закутаться в одеяло. Но запнулся на слове «снимай»…

— Мари, хватит, я верю.

Ойкава пытается приподняться на локтях и притянуть меня к себе для поцелуя, но я грубым движением толкаю его назад.

Милый, я сама знаю, когда стоит остановиться. Пока могу только замолчать на минуту, чтобы вылизать головку твоего члена. Из неё уже столько натекло, что я и не знаю, кто кого здесь будет трахать.

Тоору стонет, прогибая поясницу. Пальцами зарывается в мои волосы, пытаясь насадить горлом глубже. Но я уверенно поднимаюсь и опускаю таз на пятки. Теперь Ойкаву ублажает только моя рука, ловко скользящая по мокрому от предэякулята и слюны стволу.

— Я посмотрела на его пресс и подумала, что, пожалуй, без одежды греться будет эффективнее. Подошла и поцеловала. Представляешь, на мне ледяное мокрое платье, а он раскалённый, будто только что из печки…

Ойкава отворачивает голову и кусает себя за согнутый указательный палец. Наверно, чтобы не стонать. Я отвлекаюсь от члена, сжимаю напряжённые яйца, нащупываю место между ними и анусом. Слегка надавливаю. Остаётся внимательно наблюдать за реакцией, сейчас самая важная часть эксперимента.

— Ты представляешь, у него моментально встал. Я почувствовала, как член тычется мне в живот. Хорошо, что мы немного выпили, иначе он бы не решился. Но в итоге практически сам направил мою руку себе в трусы.

Я тяжело дышу от возбуждения и волнения. Рассказывать про член Тобио, когда передо мной готовый кончить в любую минуту Тоору, это нечто безумное и сносящее крышу. Ойкава, кажется, чувствует то же самое. Никогда не видела, чтобы он так краснел.

— Я переживала, что он растеряется. Но каждое движение доказывало: Тобио точно хорош в сексе. В средней школе его ведь звали «королём площадки», потому что он вёл себя деспотично и дерзко? Такие правила идеально подходят для секса. Малыш Тобио хотел меня так сильно, что быстро понял, что к чему. Сначала старательно оттрахал пальцами. При этом рычал, кусал меня за шею. Говорил всякие безумно горячие вещи. Вроде «хочу, чтобы ты стонала моё имя, пока кончаешь», «ты очень мокрая, когда я трогаю вот здесь»…

Последними словами я обжигаю шею Тоору, почти вплотную приникая губами к светлой коже. Член, сжатый в руке дрожит от напряжения и чертит мокрые линии на моём животе. Ойкава всё ещё не поворачивает голову, не открывает глаза. Но стоны, даже сквозь прижатый ко рту кулак, всё отчётливее. Мне мало. Хочу, чтобы он скулил и плакал во весь голос.

— Как тут устоять? Я встала коленями на кровать, от возбуждения прогнула поясницу так, что чуть не сломалась надвое. Малыш Тобио долго дразнил меня, представляешь? Водил головкой у входа, проникал буквально на сантиметр и отстранялся. Я просто с ума сходила, как хотела, чтобы он вставил мне до самого конца.

— Мари, ты демон, — наконец срывающимся голосом выдыхает Тоору и стонет.

Убирает руку от лица, тянется к моим бёдрам. Снимает с меня домашние шорты. Я не мешаю, но и не даю сразу же насадить себя на член, которым Ойкава тут же толкается в мой лобок, задевая половые губы. Приятное чувство скольжения и чужого обжигающего нетерпения. Хотя немного страшно, что Тоору кончит без дополнительной стимуляции, от одного только рассказа о том, как трахал меня его кохай.

Пальцы Ойкавы достают до моей дырочки. Теперь ему не должно быть так стыдно за собственное возбуждение, ведь я тоже теку как сучка. Поза не позволяет Тоору глубоко засунуть пальцы, но вот водить ими у входа, поддразнивая громкими хлюпающими звуками, получается отлично.

— Когда он наконец вставил, я подумала, что тут же кончу. У него реально большой член, — продолжаю я, вылизывая висок Тоору. — Сначала он двигался медленно, входил на всю длину и аккуратно подавался назад.

— Мари, хватит… — почти скулит Ойкава.

Он не хочет делать мне больно, но руки тянут мои бёдра вниз так, что кажется, вот-вот сломают кости. Я тоже на грани, поэтому поддаюсь. Опускаюсь на член, чувствуя, как неимоверно легко он входит глубже и глубже. Тоору хочет сразу начать. Да, быстрый и жёсткий секс это то, что нужно после такого томительного начала. Но вот только я ещё не закончила.

Останавливаю Ойкаву. Упираюсь ему в грудь. Медленно веду бёдрами вперёд. Потом назад. Твёрдый член внутри задевает всё самое чувствительное.

— Мари-чан, дай мне сделать это быстрее, — просит Тоору, поднимая на меня помутнённый взгляд. — Я умру, если сейчас не трахну тебя.

От его слов по венам пробегает поток лавы. Сверху вниз. И там, внутри влагалища, он оборачивается очередной щедрой порцией смазки. Но я не сдамся, это моя сольная партия.

— Тшш, — шепчу я и, зацепив край футболки Тоору, жестом прошу подержать его зубами.

Ойкава хочет отказаться, но я привстаю так, будто собираюсь уйти.

Молодец, послушный мальчик. Займи свой рот и дай мне посмотреть на твоё тело.

— Когда я уже начала умолять Тобио, он парой быстрых движений довёл меня до оргазма. И не замедлялся до тех пор, пока я не кончила ещё раз.

В конце каждого предложения я привстаю и резко опускаюсь на член Ойкавы. Он ощущается ещё больше, чем мне показалось на глаз. Стоит огромных усилий избегать дрожи в голосе. А вот Тоору совсем плохо. Или хорошо?

Я вижу, как намок тот кусочек ткани, который Ойкава сжимает в зубах. Тоору стонет так, что один за другим у меня завязываются узелки внутри живота.

— Потом Тобио вышел и хорошенько вылизал всё, что успело испачкаться. Поставил меня у стены. Вошёл снова. Трахал, пока не перестали держать ноги. Шлёпал по заднице. Давил на клитор. Оттягивал волосы.

Меня ещё хватает на короткие предложения. Но и они уже слишком отрывистые. Я буквально выскуливаю каждое, опускаясь на член Тоору. Он, несмотря на мои запреты, тоже двигает тазом навстречу. От этого каждый толчок становится намного глубже. Мне было бы больно, если бы не чудовищный жар возбуждения и литры смазки, пачкающие Ойкаве живот.