Тогда, он продолжил порку, и не останавливался, пока не оказался на пределе выносливости Амариэль.

— Хватит! — горько всхлипнула она наконец. — П-перестаньте, пожалуйста… Мне очень, очень, очень жаль!.. Я з-знаю, что не должна была. Начинать драку! Пожалуйста!

— Это я ценю, моя Мари, — сказал он значительно мягче, но не прекращая порки. — Однако, готова ли ты поговорить со мной теперь?

Амариэль зарычала — тихо, но со всей злостью, на которую была способна, — и тут же взвизгнула. За это ей действительно сильно досталось.

— Очевидно, нет.

Прошло ещё несколько минут, и юная принцесса, отчаявшись окончательно, принялась извиваться в его руках — однако, крепкая хватка на её пояснице не позволила бы ей сбежать так просто, и они оба хорошо это знали.

Аххх, Фисэмар также знал, что это было больно! Должно было быть, учитывая приобретённый ею оттенок и тот факт, что девчонка окончательно потеряла терпение.

— Я скажу, скажу, скажу! — взвизгнула она. Как бы Фисэмар не хотел сохранять невозмутимость, проведённая мгновенно параллель с её матерью заставила его чуть заметно улыбнуться.

И вот тогда, отвесив пару последних шлепков покрепче, он остановил наказание. Всегда жёсткая рука погладила напряжённую спину на удивление ласково.

— Вот так, моя Мари… Очень хорошо, — почти прошептал воин; его суровый голос, как будто кто-то нажал на нужный рычаг внутри него, мгновенно сменился значительно более мягким. — Я горжусь тобой. Что бы ты не сказала далее, я очень горжусь тем, что ты не пытаешься больше этого скрыть. Всё хорошо…

Через несколько минут, он осторожно взял тихо всхлипывающую эллет за талию и, практически выскользнув из-под неё, уложил поперёк кровати, ровно на стопку подушек так, что её ярко разукрашенная и всё ещё очень уязвимая попка была теперь вздёрнута немного вверх. Зная, для чего это было нужно, Амариэль молча уткнулась лицом в мятое её же стараниями одеяло, и напряжение снова проступило в каждой частичке её.

— Верно, Pen-neth, — вздохнул лорд Фисэмар. — Как бы я не гордился тобой сейчас, мы ещё не закончили. Как ты справедливо заметила, это военное наказание.

— Сколько, с-сэр? — коротко осведомилась принцесса, пытаясь спрятать дрожь в голосе за безразличием.

— Шесть лучших, моя Мари. И придётся держать счёт. Ты это можешь выдержать? — твёрдо спросил он, заранее зная ответ. Амариэль взглянула на наставника через плечо со смесью испуга и неуверенности — она никогда не боялась его, однако… Имела полное право нервничать о том, что он собирался сделать с её и без того уже несчастной задницей, — и кивнула медленно.

— Да.

Воин вышел на несколько минут, давая Мари возможность и тихо проклясть Белега снова, и мысленно пережить то, что ей только предстояло, и, преисполнившись сочувствия к себе из настоящего и будущего, потереть пылающие ягодицы. Но когда он вернулся снова, держа в руке очень ровную, тонкую и гибкую ветвь маллорна, Амариэль лежала как прежде спокойно. И она явно пыталась не смотреть в его сторону.

Кончик ветви бесцеремонно лёг на белоснежное бедро, состоящее из мускул больше, чем из чего-либо другого, а затем скользнул выше и остановился у основания измученных ягодиц.

— Готова?

— Да, милорд.

Раздался свист, и розга упала на чувствительную попку уже с размаха. Мари сдавленно вскрикнула. Вытянув ноги и сцепив побелевшие руки в замок, она несколько мгновений лежала молча, но затем всё же выполнила очередной приказ главнокомандующего без напоминания.

— О-один.

Второй удар приземлился по центру ягодиц, а затем третий — туда же… Крест-накрест. Взбалмошная принцесса издала долгий, не вполне членораздельный звук, ясно говоривший о её ощущениях, но каким-то чудом заставила себя лежать спокойно. Фисэмар был впечатлён.

— Четыре! — почти выкрикнула Мари ещё несколько секунд спустя. Слёзы снова заструились по её щекам. Хорошо. Такое не нужно было терпеть. Не сейчас.

Ветвь маллорна оставляла не сиюсекундный сильный укус, а жалила — и долго ещё отдавалась притуплённой болью. Не то чтобы этого ныне лорд главнокомандующий никогда не испытывал на себе.

— Почти закончили, Pen-neth. Ещё два.

— Д-да, сэр! — всхлипнула девчонка и, вцепившись в одеяло так, словно от этого зависела вся её жизнь, сумела быстро отсчитать последние удары.

Фисэмар немедленно отбросил розгу в дальний угол. Приземлившись рядом с Мари на кровать и очень осторожно вернув её одежду на законное место, он позволил ей какое-то время тихо плакать у него на груди. Боль от розги не была худшей, которую оба они испытывали, но всё же, была существенной.

— Я… Мне жаль, что вам пришлось наказать меня так, сэр, — невероятно смущённо пробормотала юная принцесса. Воин только крепче прижал её к себе.

— Наконец-то. Моя милая Мари здесь… Сейчас всё в порядке. Мы оба забудем об этом. И всё же, моя принцесса, расскажи мне, когда будешь готова, что обещала. Итак, Белег…?

— О! Он… — всхлипнула эллет, снова погружаясь в истерику по причинам, только ей понятным. Фисэмар знал с самого начала, конечно, что говорить всё это будет нелегко, но не ожидал, что настолько.

— О нет, тсссс, моя принцесса, — пробормотал он. — Тссс, не надо. Просто дыши ровно…

Мари действительно пока не могла сделать что-либо, кроме как выровнять дыхание. Она просто позволила себе тихо плакать на плече наставника, дрожа, вцепившись тонкими пальцами в его тунику… Ей нужно было успокоиться. Нужно было почувствовать абсолютную безопасность в сильных руках того, кого в семье действительно шутливо называли её вторым отцом. Нужно было снова — в который уже раз?.. — понять, что её не винили. Ни в чём. Никогда.

— Всё, pen-neth, ты совсем успокоилась? — спросил лорд Фисэмар несколько минут спустя. Его ученица кивнула, вытирая со щёк последние слёзы, затем вскинула на него удивительно беспомощный взгляд. — Всё хорошо, верно, моя принцесса?

— Д-да! Да, мой лорд, с-спасибо…

— Тогда вперёд. Просто расскажи мне, что случилось. Ты знаешь, что можешь мне верить?

— Да, сэр.

— Ты знаешь, что я не стану тебя осуждать, что бы ни было? В любом случае, ты уже была наказана, Мари, и даже если ты виновата более, я не намерен этого повторять.

— Д-да, конечно…

— Итак, моя принцесса, что сказал тебе Белег, и почему?

— Он сказал… Он что-то сказал про мою семью. Про нашу семью. Я… Вы можете себе представить?..

— Постой, Мари, и вздохни ещё раз.

— Х-хорошо. Всё хорошо. Вы помните, какой сегодня день?

Фисэмар мысленно отсчитал пару месяцев с тех пор, как он заглядывал в календарь в последний раз — и кивнул медленно.

— День смерти naneth, — подтвердила его опасения Амариэль.

О нет.

В этот день ей нельзя было делать что-либо. В этом чаще всего просто не было смысла. Обычно Мари уходила в лес, или к тому месту, где была похоронена Эллериан, или к тому месту, где она была убита…

Как он мог забыть?

И почему заставил её принять участие в очередных сборах…

Кажется, просто, на этот раз она промолчала. Не сказала никому о непростой своей части жизни, зная, что в королевстве, сражающемся так долго и с такими жертвами, до этого никому не будет дела. В Лихолесье далеко не она одна потеряла близкого человека.

Лорд Фисэмар погладил Мари по белоснежной щеке и вздохнул.

— Стало быть, ты испытала себя на прочность. Снова.

— И как всегда оказалась недостаточно прочной, — эхом окончила Амариэль.

— Будь это так, тебя в моей тренировочной программе не было бы.

Она взглянула на него очень серьёзно.

— А это действительно так?

И пазл в его голове сложился моментально.

Если бы Белег решил в этот единственный день, когда у Мари буквально всё валилось из рук, вдруг сообщить ей о том, что она попала на тренировочное поле только потому, что была членом королевской семьи, а потом ещё каким-то немыслимым образом напомнить о том, что её мать умерла, потому что была «недостаточно сильным воином»… О, Эру.