— Кто здесь готов танцевать?
Ложки тотчас же весёлой барабанной дробью ударили по тяжёлым котлам и кастрюлям, и звонкие голоса немедленно отозвались песней. Это была замечательная песня. Громкая, смешливая и явно очень весёлая, и хотя Лола не могла разобрать многих слов, она знала, что эльфы поют о чём-то очень хорошем и могла по крайней мере подпевать.
Словом, пребывание в Имладрисе очень скоро перестало быть ей в тягость. Всё было по-другому теперь. Возможно, впервые в её короткой жизни, всё было хорошо.
Комментарий к 6. По-другому
Ай как весело ваять за тридцать минут поздно вечером главу, потому что совесть есть…
========== 7. Властелин Колец ==========
Когда очередная свеча догорела, Лола зажгла новую. По правде говоря, это было не очень-то разрешено в библиотеке, как и пребывание там поздно ночью, но она зачиталась и теперь не могла остановиться. Книга была сборником легенд и преданий. По словам Арвен, в легендах Средиземья если даже не всё было правдой, то очень большая часть, а легенда, найденная Лолой оказалась очень занятной.
Она гласила, что много столетий назад жил некий Властелин Колец, могущественный чародей, о котором не слышал… Разве только глухой. Однажды, он решил выковать себе несколько колец, но не простых, а, разумеется, заколдованных, и сделать одно из них самым могущественным, вложив в него всю свою злобу, жестокость и совершенно непреодолимое желание захватить мир. Это кольцо он оставил себе. С его помощью захватить мир получилось, и даже быстро: девятнадцать других, дарованных эльфам, гномам и людям, подчинились ему и подчинили народы Средиземья. Эльфы и люди, впрочем, мириться с этим не собирались и, образовав союз — то есть, мощнейшую армию, — пошли на Властелина Колец войной. Дальше было не совсем понятно. Лола только выяснила, что закончилось всё «победой наших», и ещё тем, что Кольцо было навеки утеряно — и слава всем, кто к этому причастен. Другой вопрос, что потерянные вещи, в особенности, магические, имеют свойство иногда находиться…
Глаза начали слипаться. Девушка поднялась из-за стола и хотела задуть свечу, но тут произошло нечто, поставившее под сомнение даже её ничтожные навыки выживания. Свеча, задетая рукавом, опрокинулась: к несчастью, прямо на книгу, которая, разумеется, тут же загорелась ярким пламенем. Ничего, чем можно было бы сбить огонь, под рукой не было, и Лола в лёгкой панике просто застыла… Вокруг абсолютно всё, кроме разве что стен, состояло из дерева или бумаги!
Вдруг, прямо из-за плеча перепуганной девчонки возникла рука и решительно захлопнула книгу, поглощая пламя, заставляя его исчезнуть между убранных причудливыми узорами и рунами страниц. Эльфийское волшебство, разумеется.
— Я тоже однажды пытался спалить библиотеку владыки Элронда, — раздался чуть хрипловатый голос Леголаса. Лола ни за что не решилась бы взглянуть на него сейчас. — Хорошо не закончилось.
Она молчала, зная, что оправдываться бессмысленно, да и… Ничего уже не исправить. Книга была безвозвратно испорчена, а Лола без особых причин, просто не ожидая, что такое вообще может произойти, повела себя как маленький ребёнок.
— Эрестор не будет доволен, — пробормотал эльф и взмахнул рукой, каким-то неведомым образом заставляя её встать и очень, очень быстро пойти за ним по прямым белокаменным коридорам. — Скажи, ты ведь хорошо знаешь свойства огня?
Лола чуть не расплакалась, таким тоном это было произнесено.
— Д-да, Леголас, — пробормотала она, всё ещё пытаясь не смотреть на него.
— И ты знаешь, как отлично горит бумага?
— Да. Я… Я действительно знаю.
— Тогда я не могу понять, что кроме глупости и любопытства заставило тебя читать книгу из библиотеки Имладриса посреди ночи, освещая её свечой, pen-neth faeg.
Ей всё-таки пришлось украдкой стереть со щёк слёзы.
— Мне хотелось прочитать больше. Узнать, что будет дальше.
— Ночью, зная о том, что впереди ещё тысяча дней?
— Я…
— Не подумала? — Леголас резко обернулся. Его лицо не выражало и малейшей злобы, но в пронзительных глазах было столько горечи, что Лола, не выдержав, отвернулась.
— Не подумала, — почти прошептала она.
В комнате Леголаса было светло: свечи там горели зачарованные, они не особенно грели и уж точно не могли ничего сжечь, зато давали очень много света, и девчонка мысленно отвесила себе невероятной силы подзатыльник. Эльф устало опустился на разворошенную кровать.
— Ты знаешь, что я намерен сделать?
Лола знала. Но, очень сильно не желая этого, она медленно покачала головой.
— Я должен сказать?
— Л-леголас, пожалуйста… Это была случайность, и больше она не повторится. Никогда. Я…
— Эта случайность произошла вполне закономерно — в результате твоих очень, очень глупых и необдуманных действий, — сурово нахмурился эльф. В этих словах послышалась настоящая буря, и глаза Лолы наполнились слезами снова. Это было несправедливо!.. — Ты повела себя совсем как ребёнок, ты являешься ребёнком, и поскольку больше за тобой присматривать некому, я перекину тебя через колено и выпорю так, чтобы ты хорошо это запомнила, ясно? И я буду прав, малышка.
— Не будешь! — пискнула девчонка, и хотя её голос ей самой скорее всего показался довольно внушительным, на деле он звучал довольно испуганно.
— Почему нет, pen-neth? Прежде, чем ты ответишь, позволь сказать вот что: я действительно понимаю, что ты не сделала это нарочно. Я понимаю, что тебе страшно — признаться честно, мне тоже было бы. Я понимаю, что тебе жаль, и что это не повторится впредь — тоже.
Разумеется, Леголас прекрасно знал, что с каждым его словом аргументы Лолы отступают. Разумеется, Лола в то же время прекрасно знала, что он наказал бы её несмотря на то, что она об этом думает. В конце концов, этот эльф всегда держал своё слово. Всегда.
— Ты… Уверен, что так нужно?
— Я бы не притронулся к тебе и пальцем, если бы не был уверен. Клянусь.
Леголас дал ей время — признаться, довольно много времени — прежде чем протянуть руку требовательно:
— Иди сюда.
Было явно лучше покончить с этим так, чем пытаться избежать чего-то совершенно неизбежного и дальше. По этой самой причине, Лола, сгорая от стыда, приняла его руку и позволила эльфу уложить себя поперёк его колен. Это было… Неприятно. Очень неприятно. Где-то в животе как будто завязался крепкий узел, и сколько бы она не пыталась убедить себя, что так дрожать не нужно, получалось плохо. Окончательно неприятно стало, когда Леголас резким, простым движением переместил пояс её штанов с талии куда-то ближе к коленям — Лола изумлённо вскрикнула, пытаясь закинуть руку за спину, но он, казалось, вообще не приложил усилий, прижимая её запястье к пояснице свободной рукой в то время, как вторая его рука очень неслабо шлёпнула её обнажённую задницу.
— Ай! — она взвизгнула даже громче, чем прежде. Как, как могла обыкновенная ладонь ужалить так больно?!..
— Думай, прежде чем делаешь. Думай всегда, думай много и серьёзно — и не только о своём удовольствии, — негромко наставлял Леголас, прекрасно зная, что останется услышанным, даже если Лола не разберёт всех слов. По мере того, как её ягодицы алели и наполнялись невыносимым жаром, она всхлипывала всё громче, и всё чаще, в такт его речам, бормотала извинения и обещания всегда, во что бы то ни стало, следовать этим словам. Разумеется, окончания это не приблизило ни на йоту. Леголас снова отпустил её только тогда, когда сам решил, что с впечатлительного ребёнка довольно, и теперь она стояла перед ним, встрёпанная и заплаканная.
— Пока я рядом, — сказал эльф твёрдо, почти тепло, — я буду делать это, если придётся.
Лола, и без того вся красная до корней волос, смутилась ещё больше, и он тихо рассмеялся:
— Это не угроза, pen-neth! Ты знаешь, что очень мила мне, и я не пытаюсь хоть сколько-нибудь обидеть тебя.
На том и разошлись — вернее, оставив дверь открытой, улеглись по кроватям, хотя спать и даже переодеваться ко сну не намеревались. Лолу интересовал один единственный вопрос, и она знала, что эльф был отлично об этом осведомлён — но помогать не собирался. Леголас вообще почему-то считал, что отвечать на вопрос можно только в том случае, если он был задан чётко, словами через рот, то есть, если он был настолько важен, что его осмелились задать вне зависимости от содержания. Лола долго молчала, пытаясь хотя бы притворяться спящей, но против любопытства, присущего почти всем юным существам, это не помогло.
