Лютиэнь рассмеялась так весело, как только могла себе позволить, и кивнула матери, которая тут же исчезла в одной из примыкающих комнат, не желая мешать. Её муж и дочь всегда находили общий язык, что бы не случилось, и её помощь здесь не была остро необходима.

— Сядь, пожалуйста, — вздохнул король, указывая на мягкое кресло, и Лютиэнь подчинилась, только пробормотала чуть слышно:

— Пока можешь?..

— Верно, — не удержался от улыбки король. Если бы он мог, он бы только поговорил с дочерью сейчас, но этот разговор они уже имели, очень много лет назад — она тогда была не более чем непослушным эльфёнком, а не профессиональным непослушным эльфёнком — и теперь нужна была дисциплина. — Напомни мне, iel, почему мы никогда не ходим к тому озеру без сопровождения взрослых воинов?

— Потому что там водятся горные тролли, Ada, — вздохнула Лютиэнь. — Но чем тебе Трандуил и Фисэмар не воины?..

— Воины, — терпеливо возразил Тингол, хотя знал, что она всего-навсего тянула время. — Но взрослыми их не назовёшь, и ты знаешь, почему.

— Фисэмар капитан…

— Ты знаешь, кто такие взрослые воины в моём понимании. И ты не станешь без их сопровождения ходить на озеро когда-либо, слышишь?

Лютиэнь неприметно поёжилась от сурового тона отца и пробормотала:

— Да, Ada.

— Я могу быть в этом уверен?

— Да. Да, конечно…

— Хорошо, — король тихо вздохнул. Он не хотел когда-либо видеть выражение такой грусти на прекрасном лице Лютиэнь. Конечно, на одну минуту этого выражения приходилось много, очень много часов радости и сияющих улыбок, но это всё равно было непросто, и чтобы закончить с этим как можно быстрее, Элу мягко велел: — Иди сюда.

Он опустился на стоявшую в углу изящную софу, и Лютиэнь, подойдя, нерешительно легла поперёк его колен, чтобы получить шлепков этак… Не более, но и не менее, чем требуется. У неё была привычка плакать, получая порку, но скорее от осознания того, что она расстроила отца до такой степени, что он решился её дисциплинировать, нежели от боли. Больше, чем своих друзей, Лютиэнь любила только родителей. По крайней мере, пока это было так.

По окончании наказания, впрочем, Элу прижал дочь к груди с таким трепетом, что в своём прощении она не могла сомневаться. А ещё, он сказал, что, если бы это было совершено необходимо, чтобы она не лезла куда не следует, он держал бы её так до Конца Времён.

Комментарий к Часть 3

Pen-neth mir nin = моё драгоценное дитя

Iel = дочь

========== Часть 4 ==========

Галион услышал приближение лорда Орофера и его сыновей издалека — по одному только яркому смеху. Эти трое (по крайней мере двое, а Фисэмар учился) не умели ни долго злиться друг на друга, ни жить более десяти минут без какой-нибудь довольно грубой и бескомпромиссной шутки. Прошло секунды полторы, прежде чем к их смеху присоединился звонкий смех принцессы Лютиэнь.

— Извините, милорд, я знаю, что вы не виноваты. И тем не менее, я требую обещанную мне сумму!

— Ну почему, почему речь всегда обо мне, pen-neth? Если Трандуила наконец повысят в должности, он сам тебе отдаст!..

— Орофер.

Брякнул мешочек с монетами, и Лютиэнь рассмеялась снова:

— Благодарю!

— Ну ладно, Ada, до встречи! Мне бы найти Галиона, он почему-то не на работе… Но мы ему это простим, я полагаю.

— К слову о Галионе. Вы не находите странным, — пробормотала Лютиэнь, — что досталось нам троим, а ходит как в воду опущенный именно он?..

— Находим, — тут же откликнулся Трандуил, и голос Фисэмара подхватил:

— Мы как раз хотели поговорить с ним об этом.

— В самом деле? — судя по голосу, Орофер нахмурился.

Шаги его друзей приближались. Галион тихо вздохнул и поспешил скрыться в переплетении извилистых коридоров.

***

— Если ты думаешь, что нам станет легче, если тебе достанется… — начал было Фисэмар, но Галион перебил его:

— Может, это и не так. Я не спорю. Но мне так почему-то показалось, и теперь я об этом думаю, постоянно, а я хотел бы не думать, и мне бы совершенно точно не хотелось попасть под определение словосочетания «поротый мальчишка», но очень хотелось бы соответствовать вам обоим, потому что вы, Моргот вас возьми, мои друзья, и мы делаем вместе большинство вещей, и ИНЫМИ СЛОВАМИ… — он поднял указательный палец и перевёл дыхание, — я полагаю, что мне было бы легче. Но вот ведь незадача, никто из моих знакомых не прикоснётся ко мне и пальцем, потому что всем плевать, потому что мои родители не прикасались ко мне с тех самых пор, как я зачем-то вылез из чрева, даже за руку не держали, и потому что единственное, что я получил бы от отца — в лучшем случае — это короткий взгляд. Ещё вопросы?

Фисэмар закатил глаза.

— Послушай, — ободряюще сказал Трандуил, подумав, — если это просьба — которую можно понять, знаешь — я знаком с одним капитаном королевских лучников, который отлично шлёпает.

Но Галион нахмурился и ничего не сказал, да и Фисэмар возразил:

— Я не могу наказать за то, в чём сам принимал участие. Это было бы несправедливо.

Последовали долгие минуты напряжённых размышлений, и наконец, Трандуил просиял:

— Послушайте! Фисэмар ведь далеко не единственный капитан, который отлично шлёпает!

***

— Вы сделали что, ещё раз?

Тонкие брови леди Алваэреле взмыли так высоко, что едва не врезались в линию её тёмных волос.

— Мы ослушались короля и чуть не умерли, как всегда, но это не имеет никакого отношения к делу, — фыркнул Трандуил. Леди Алваэреле с неподдельным интересом оглядела его и Фисэмара: стоя перед письменным столом мастера по оружию, мальчишки буквально сгорали от нетерпения.

— И что же за дело у вас может быть ко мне?

— Очень важное дело, и наш хороший друг нуждается в вашей помощи.

Они рассказали ей то, что могли. О Галионе, как о примечательном и дорогом им существе, о его родителях, о последствиях очередного их приключения — а ещё о том, что, как они думали, можно было для него сделать. Леди Алваэреле слушала, особенно не перебивая, и ещё несколько минут раздумчиво молчала.

— Напомните, он хоть знает об этом?..

— Ну… Не то чтобы сильно всё, — усмехнулся Трандуил. — Но знает, клянусь!

— Ясно… А теперь напомните, почему я должна тратить своё драгоценное время на вашего друга, которого прежде никогда не видела?

— Потому что вы любите нас немного больше, чем кого-либо другого, миледи, и мы оба так очаровательны, что нам совершенно невозможно отказать. Вот почему, — хмыкнул Фисэмар. На мгновение, воительница казалась сбитой с толку.

— А… Ну, да. Действительно.

Комментарий к Часть 4

Я человек простой: вижу прикольную работу - ставлю клас

========== Часть 5 ==========

— Парень, не дрожи так, — усмехнулась леди Алваэреле, вглядываясь своими колючими зелёными глазами в глубину глаз Галиона. Его бледные, почти белоснежные щёки вспыхнули.

— Я… Извините.

— И не извиняйся, — она фыркнула, поднимаясь, чтобы пожать его руку. Юноша был выше почти на голову (его друзья — и того выше), но это не означало, что он мог чувствовать себя хоть сколько-нибудь уверенно перед грозным дориатским мастером по оружию.

Мастера по оружию — это, честно говоря, вообще отдельная категория страха.

— Ладно, я закончила издеваться, — смягчилась эллет. — Пожалуйста, расскажи мне о себе что-нибудь, хорошо? Поскольку мы оба совершенно добровольно подписались на весь беспредел, устроенный сыном Орофера, я хочу по крайней мере знать, кто ты такой, юноша. А затем, возможно, ты захочешь выслушать меня.

***

— Она ведь не навредит ему, да? — несколько обеспокоенно осведомилась Лютиэнь. Когда-то она пыталась учиться у леди Алваэреле, но довольно быстро поняла, что методы обучения дориатских воинов совершенно ей не по душе, а мастер по оружию — слишком жёсткая и бескомпромиссная женщина, а потому, Трандуилу и Фисэмару пришлось учить её самостоятельно.

Капитан слегка усмехнулся:

— Моя принцесса, ты недооцениваешь стойкость Галиона.