Та да!

Скажи мне кто-нибудь это… месяц назад, я бы пнула его в пах. Ну, девушкам это тоже достаточно болезненно.

В прочем, это еще не самое веселое.

Пункт 2:

Как выяснилось, девушка этого балбеса, которому, судя по всему, никто не рассказывал, что такое презерватив, и для чего он нужен, — беременна. Я стану тетей! Беда в том, что девчонке 19 лет. Она не знает, что делать.”Какова реакция родителей и Колина на все это?» — спросите вы. А черт его знает. Фиби боится им сказать. И, по правде говоря, мне невероятно льстит, что единственный человек, который об этом знает — я.

Бред. Это нихрена не льстит. Мне страшно за девчонку. Она мелкая, ничего еще не понимающая. И я боюсь, как бы она не наделала глупостей. Мы созваниваемся с ней каждый день. И каждый день я уговариваю ее сознаться Колину. Или Теодору, например. Потренироваться на нем. Но она меня не слушает. А самое ужасное, что в ней я вижу себя. Ведь 3 года назад я вела себя точно так же. И к чему это привело? К жуткому шраму, отталкивающему не столько посторонних, сколько меня саму, и крошечному шансику на то, что я когда-то смогу иметь детей.

О Боже, где мой платочек?

Но продолжим.

Пункт 3:

В моих кругах стало на еще одного близкого человека меньше. Наш «дорогой» Макс Грин, ныне известный всем, как «Ебаный пидарас с крошечным членом» (спасибочки Войс), с позором был изгнан из своего королевства. Короче, из князи в грязи. Что случилось? Как выяснилось, наш дорогой, всеми любимый мистер Хэмптон, не просто страдал ерундой 4 года в университете. Он учился. И теперь, в нашей университетской сети неожиданно всплыл компромат. Именно. Компромат на Макса Грина. Фотографии, на которых четко видно, как Его Высочество с большим удовольствием целует несчастного паренька, сжимая его ягодицы. И много других фотографий, где есть не только этот «паренек».

Короче. Мы слили в сеть все фотографии Макса, где четко видно, как он сосется с парнями в гей-барах. Я хранила их просто так. На память. Вот и пригодилось. Парни оценили. Они пинками выгнали его из дома. А потом кидались в него всем, что было в универе. На парах, в столовой. Везде. И даже другие геи, — а они есть, уж поверьте, — его не защищали — не хотели высовываться.

Жестоко?

Возможно. Но он поступил со мной не менее мерзко.

В общем, мы выиграли. Враг повержен и с позором изгнан. Но, не будем развивать дальше эту тему, потому как ругаться мне не очень хочется. Сейчас.

Пункт 4:

Фух… Благодаря помощи Теда — вот сейчас говорю без капли сарказма в голосе, — ректор Скотт, наш заносчивый старикашка, пошел мне на встречу. Он поговорил с преподавателями, они вошли в мое положение и позволили сдать экзамены позже моих однокурсников, которые уже получили все результаты. Сегодня я иду в универ только для того, чтобы забрать свои. Все отлично.

Пункт 5:

Я решила, что отделывать квартиру, подаренную братом самой — самоубийство. Поэтому. Бригада мастеров, которая занималась полом, доделает все. Покрасят стены, положат плитку, проведут электричество. В общем, разберутся со всем, кроме мебели. Тут уж я нашла себе помощничка.

Впрочем, это и не важно.

Как-то так.

Короче, жизнь моя была бы замечательна, если бы не обстоятельства с братом и неминуемый отъезд лучшей подруги. Но, тут уже все зависит не от меня. К большому, большому, гигантскому сожалению.

Потягиваясь, встаю с кровати. Часы на прикроватной тумбочке показывают 8.26. А в университет мне только в 12. Вообще-то, я могла бы еще поспать пару часиков. Но нет же. Мистеру зануде приспичило поднять меня с утра пораньше. И это одна из тех многочисленных! вещей, которые меня в нем бесят.

Потянувшись, бреду в гардеробную. Там достаю свои любимые спортивные штаны и иду на, уже привычный, запах восхитительных блинчиков миссис Вагнер.

Кэролайн — добрая, умная женщина. С ней интересно. Она пыталась научить меня готовить, а когда я в очередной раз что-то сжигала, она вспоминала свою дочь. Та тоже начинала с этого. А сейчас она работает поваром в каком-то известном и дорогом ресторане. Правда… разница в том, что ей тогда было 14, а мне 22.

Забавно, не так ли?

Но, догадавшись, что к готовке я не приспособлена, впрочем, как и «предыдущая девушка мистера Грея», мы оставили эту затею. Про «девушку» сказала миссис Вагнер, и я совру, если скажу, что меня это не тронуло.

Я пыталась пару раз завести разговор о Мелани с Тедом, но он быстро пресекал мои попытки и переводил тему.

— Доброе утро, миссис Вагнер, — здороваюсь я, войдя на кухню.

— О, Кэти, — с улыбкой восклицает женщина. — С добрым утром. Я Вас разбудила?

— Если бы каждое утро я просыпалась от запаха ваших блинчиков, то, честное слово, была бы самым счастливым человеком на Земле. Но я живу с тираном, которого вообще не волнуют мои желания, — с печальной улыбкой сообщаю я.

Женщина звонко смеется.

Позади меня раздается еще один смешок, и надо быть идиоткой, — каковой я иногда и являюсь, — чтобы не догадаться, кому он принадлежит. Миссис Вагнер прикрывает рот рукой, напрасно пытаясь сдержать свой смех, увидев этого «тирана». Я не решаюсь повернуться. Правда, это и не нужно. Его Величество, Мистер Грей, недовольный моими словами, хватает меня за руку и тащит в спальню. Опять…

Интересно, он вообще знает, что значит стоп?

Он не давал мне спать до двух ночи. И сейчас не дал. Но самое жуткое, что он ведь не останавливается. Такими темпами я точно сбегу.

Тед затаскивает меня в спальню и, буквально, кидает на кровать. Сам наваливается сверху. И как ему не стыдно появляться перед другой женщиной в одном полотенце?

— Так что ты там про тирана говорила?

— Говорила, что ты не даешь мне спать.

— Правда? — он удивленно изгибает бровь. — Так это я до двух ночи просил тебя не останавливаться?

Блять. Ну и какой нормальный человек так делает? Он заставлял меня об этом просить. Почти.

— Нет, не ты! — выпаливаю я. — Но это не значит, что ты можешь будить меня вот так вот утром.

— Ооо, еще как значит, милая. Ты живешь со мной. Привыкай.

Ой, прям милый ангелочек. Так бы и пнула его. Гаденыш!

Наш разговор прерывает звонок телефона. И, вы не поверите, моего! телефона. Грей с неохотой выпускает меня, перекатываясь на свою половину кровати. Я же быстро выскальзываю, пока он не передумал. Хватаю с тумбочки телефон и бросаю взгляд на экран. Фиби?

Как странно.

Быстро снимаю вызов и отхожу к окну. Видеть — не вижу, но чувствую взгляд Теда. Он внимательно наблюдает за мной.

— Алло, — отвечаю я, пытаясь скрыть тревогу.

— Привет, — отвечает голос на том конце.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашиваю я.

— Эм… нет. С чего ты взяла? — она заикается. Точно что-то случилось.

— Фиби, — предупреждающе говорю я.

— Черт! Нам надо поговорить. Я так больше не могу! — выпаливает она.

— Как? Что ты натворила?

— Да не я. А твой бестолковый брат. Он не говорит со мной. Врачи говорят, что ему нужна еще одна операция. У него смещение коленной чашечки с разрывом связок. Они будут их сшивать и откачивать жидкость. Но твой брат, — она всхлипывает. — Чертов упертый баран! Он не хочет. Не подписывает согласие.

— Что? Ты серьезно?! — ну все, Хейс. Пришел тебе конец!

— Более чем. Кэт, умоляю, поговори с этим идиотом.

— Боже, — потираю переносицу. — Он не станет меня слушать. Ты ведь знаешь, что сейчас происходит.

— Да, я знаю. Но, — она снова всхлипывает. — Кэт, прошу, попробуй. Я не смогу без него. И, даже если это и не смертельно, он может еще долго проваляться в больнице.

Ее голос полон… мольбы. Это ведь и вправду страшно.

— Так, стоп. Фиби, не реви. Я поговорю с ним, — успокаиваю я.

— Правда?

— Блин, да. Не ради него, так ради тебя. Только не нервничай, ладно?

— Ладно, — соглашается девушка. — Во сколько ты придешь?

— В 12 я забираю результаты экзаменов из университета. Сразу после этого.