Администратор, представившийся Стюартом, провел нас к нашим номерам. Оказалось, Крис забронировал пентхаус на самом верхнем этаже. Таких номеров было всего два, и, наверняка вы уже догадались, что второй достался мне…

Конечно, можно было и поворчать, заявить, что я в состоянии самостоятельно оплатить проживание в гостинице, но я не стала этого делать. Скорее всего так на меня действовала усталость, желание находиться как можно дальше от Криса и ночь, точнее сны, полные откровенной хрени. Как только вспоминала все это, меня просто пробирало до мурашек. А потому, без лишних возражений, я забрала ключ-карту из руки Стюарта, сумку, которую принес Джек и поспешила скрыться за заветной дверью с табличкой «3485».

— Встретимся здесь через 40 минут, — бросил Крис, уходя к себе.

Я не ответила. Просто захлопнула дверь, прижавшись к ней спиной и выдыхая. Последний час просто вымотал меня эмоционально. Сначала встреча с Кэм, потом тот разговор у запасного входа. И все эти его заскоки, перепады настроения. Черт, меня

это просто вывело из себя. Я хотела отдохнуть.

Заказала себе еду в номер, ее обещали доставить через 30 минут, поэтому решила принять душ. Быстро стянув с себя короткий топ и сбросив джинсы, я прошла в ванную, встала под холодный поток воды и в очередной раз погрузилась в свои мысли.

Подобные ситуации я переживала, когда мне было лет 18. В толпе людей я так же находила парня, который меня чем-то цеплял. И тогда он становился увлечением. Я всегда ощущала, если реакция на меня была ответной с его стороны, а потому дело всегда доходило до постели. Но тогда мне было, мать вашу, уже 25! И даже если не учитывать возраст, с Крисом все было совершенно иначе. Это был заинтересован мной. Это он диктовал свои условия, чтобы затащить меня в свою кровать, в чем сомнений у меня не оставалось. Никаких.

Но это было еще не самое отвратительное!

Самое дрянное было то, что я тоже зацепилась. Было в нем что-то такое… необычное. Да, он возглавлял список всех людей, что раздражали. И не планировал его покидать. Мне не нравились его диктаторские замашки, постоянные смены настроения, излишне завышенная самооценка. Но серьезно, было в нем еще что-то. Что-то, что притягивало меня. И это не харизма, или деньги, или внешность. Нет. Там было что-то иное, но я никак не могла понять — что.

Около получаса я просидела на холодном полу, выложенном плиткой, прижавшись спиной к стенке. В тот момент я явно осознала, что даже если бы Крису и удалось победить, развести меня на секс, то просто так это бы не кончилось. Я чувствовала, что мне этого мало. И такие эмоции я испытывала лишь единожды.

***

Вымывшись и перекусив, я быстро оделась, переворошив всю свою сумку. В итоге, когда раздался стук в дверь, на мне были короткие шортики болотного цвета и простая белая майка. Вы удивитесь, но вырез у нее был небольшой.

Когда я открыла дверь, Фальверт бесцеремонно ввалился в мой номер. Но перед этим оглядел с ног до головы.

— Коротковато, не считаешь? — спросил он, подцепив пальцев край моих шортов.

— Тебя это смущает?

Хмыкнув на мой ответ, Крис прошел вглубь номера и завалился на длинный диван в импровизированной гостиной.

— Пока ходишь со мной, ты всегда можешь оказаться на обложке какого-нибудь журнала, — просто сообщил он, словно рассказал о снеге зимой.

— Серьезно? Может ты тогда отпустишь меня и разрешишь самой решать, как мне добираться и где жить?

Не знаю, чем был вызван подобный порыв, но во мне уже закипала злость. Кажется, его резкие смены настроения передались и мне. В одну секунду из спокойного удава, погруженного в свои мысли, я превратилась в… не знаю, с кем себя сравнить, но черт, мне опять хотелось его поколотить. Очень сильно.

И захотелось еще сильнее, когда вместо ожидаемого «да гуляй, я тебя не держу», в ответ послышался его громкий смех. Он смеялся надо мной.

Чтобы не убить его, я решила причесаться. Развязала пучок на затылке, который сделала перед тем, как пойти в душ, и стала чесать свои русые волосы. Они были спутаны, потому это дело давалось мне не совсем легко.

— Решила с корнем их вырвать?

— Ага. Слышала, это сейчас модно, — съязвила я, снова отворачиваясь к зеркалу в гостиной.

— Воу, кто научил тебя так много язвить, Чарли? — изображая удивление на лице, тем же тоном ответил Фальверт.

— Жизнь. Это законы Лондона, — вновь попытавшись вытащить расческу из волос, ответила я, морщась от некоторой боли.

— Что еще за законы?

Я в шоке повернулась к нему.

Законы Лондона — единственные правила, которые соблюдали все тусовщики. Они везде были одни. Всегда. И все их соблюдали. До единого. Почему-то мне казалось, что Крис тоже был заядлым тусовщиком, а потому он должен был их знать.

— Что? — удивленно спросил Фальверт, увидев мои ошарашенные глаза.

— Ты серьезно не понимаешь, о чем я, или просто стебешься?

— Не понимаю. — без тени шутки заявил парень.

— Оу, запущенный случай.

Я снова отвернулась к зеркалу, стараясь вытащить «орудие убийства» из колтуна волос.

— Слушай, откуда мне знать правила, которые вы устанавливали со своими дружками?

— Это не мы устанавливали. Законы Лондона установила общественность. Они были общие у всех тусовщиков. И любой, кто хоть раз бывал на вечеринке, должен был их знать.

— Ну тогда это тем более не мое.

С глазами полными ужаса, я вновь обернулась на Криса. Он смотрел на меня с серьезным видом, будто действительно не понимал, о чем я говорю.

«Нет, да не может быть такого» — думала я, пытаясь отыскать хоть долю шутки в его взгляде.

Но ничего такого не было.

— Ты… никуда не ходил в свои 15?

— Ходил, но только до 15 лет я жил с матерью, а после ее смерти отец сразу отправил меня в Денвер. Моя веселая жизнь прошла там.

Меня почему-то вновь посетила мысль о смерти его матери. Мне было жаль Криса. Фактически, я тоже лишилась очень близкого мне человека, такого, как мама, в юности, но разница была в том, что Фальверт должен был отлично помнить ее. Мне же было лишь 2 года, когда ее не стало, потому я могла помнить лишь моменты. Я была повернута к парню спиной, но даже наблюдая за ним в отражении, я видела грусть, тоску в его глазах. Он скучал по ней. Это я поняла еще в самолете, когда мы летели первый раз вместе.

Стараясь отвлечь себя от грустных мыслей, я снова попробовала отодрать расческу. Мне уже было плевать — вырву я себе половину волос или нет. Я просто хотела, как можно быстрее избавиться от этого орудия пыток, вечно застревавшего в моих волосах.

— Давай помогу, — послышался серьезный голос сзади.

В одно мгновение Крис оказался около меня.

— Сама справлюсь, — попыталась возразить я, но куда уж мне.

В одно движение Фальверт убрал мои руки от волос, повернул спиной к себе и взялся за рукоять щетки. Медленными движениями он выпутывал эту штуковину, а уже через полминуты она оказалась в моей руке.

— Ловко.

— Научился. У моей матери они тоже вечно запутывались, — он пожал плечами и вновь уселся на диван.

В тот момент я уже окончательно развернулась к нему, просто взъерошив непослушные локоны и оставив на голове творческий беспорядок. Я не узнавал Фальверта. От наглого хама не осталось и следа. Теперь он казался мне обычным парнем, который был сильно огорчен мыслями об умершей матери. И я сочувствовала ему. Очень. И единственное, что меня смущало — почему он решил поговорить о ней. Сейчас. Со мной.

Эти мысли загоняли в какой-то тупик, и я уже не имела представления, как себя вести. Как бы, когда он был хамом, мне было проще. Я всегда могла съязвить, бросить ему что-то резкое, едкое. По сути, из этого всего и состояло наше общение. Но в тот момент, стоя напротив него, я даже и не знала, что сказать. Я так же видела, что Крису было не уютно. Возможно, на какую-то долю секунды он даже пожалел о том, что открылся мне.

— От чего она умерла? — неожиданно для него и для себя, я задала такой вопрос.