– Беги! – Бросаю я Улле и опускаюсь на колени рядом с ней.

Перед тем, как выбежать, парень щелкает выключателем у выхода, и в трейлере загорается свет.

– Анна, что с вами? – Глажу цыганке спину. – Все хорошо?

Женщина дергается всем телом, пытаясь вдохнуть воздуха, но у нее это не получается. Она начинает трястись сильнее.

– Дышите! – Ору я, видя, как она бледнеет. – Дышите! Боже…

Меня саму трясет от страха за ее жизнь.

Она тянет ртом воздух, но вместо вдоха у нее получается низкий горловой звук, от которого все мое тело буквально немеет. Это не голос, это точно что-то потустороннее.

– Дышите! – Ударяю я ей по спине.

И, выгнув шею, женщина вдруг избавляется от всего, что проглотила. Ее рвет на вышитый цветастый коврик черной земляной смесью, густо приправленной птичьей кровью.

– Все хорошо, – приговариваю я, поглаживая ее спину.

Анну снова рвет фонтаном: кажется, конца и края этой черной жижи не будет. Я вскакиваю, беру с полки что-то похожее на полотенце, чтобы вытереть ей лицо, но сверху на меня падает что-то тяжелое. Это шкатулка с картами. Я не успеваю среагировать, и таро рассыпаются по полу.

– Ой, – приседаю и начинаю собирать их.

– Плохой знак, – сипло произносит женщина.

Тяжело дыша, она вытирает рот рукавом и усаживается на пол. Собрав карты в шкатулку, я подаю ей полотенце и вижу, что пот градом катится по ее бледному, как мел, лицу.

– Вам нужна помощь.

– Я просто без сил, – выдыхает Анна. – Беги… Беги за ними!

– А вы?

– Со мной все будет в порядке. – Обещает она. – Сейчас отпустит, и я позвоню Хельвинам. Они вас найдут. Они помогут.

Ее глаза закатываются, руки слабнут, но у меня нет выбора – я вскакиваю и бегу к двери.

– Простите! Простите!

– Помоги Саре. – Цыганка кивает, сжав челюсти в подобие улыбки. – Помоги…

Хлопнув дверью, я несусь в темноту леса. Под ногами слышится хруст веток и шорох травы.

– Улле! – Ору я, теряясь в лабиринте темных стволов деревьев. – Бьорн!

Несусь наугад. Ветви хлещут по щекам, я пытаюсь закрываться от них руками. Бегу, бегу, бегу. Прислоняюсь к одному из шершавых стволов, чтобы отдышаться. Поднимаю взгляд вверх. Стальные тучи доедают огрызок желтой луны, а сосны тянут к ним верхушки, точно адепты, поклоняющиеся этой темной силе.

– Улле! Бьорн! – Кричу я из последних сил.

И прислушиваюсь к зловещей тишине. Холодный воздух обжигает горло, щекочет нос. Тихо.

И, наконец, где-то вдали хрустит ветка.

Я замираю, стараюсь не дышать. Но сердце бьет в грудь, точно молот.

– Сюда! – Это голос Ульрика.

Я с облегчением выдыхаю, отпускаю ствол сосны и бросаюсь на этот звук.

– Где мать Сары? – Спрашивает Ульрик, когда мы находим друг друга в полутьме.

Парень хватает меня за руку, его ладони липкие от пота. Он тяжело дышит.

– Осталась в трейлере, сказала, позовет Хельвинов на подмогу.

– Идем! – Он не дает мне отдышаться. – Бьорн побежал туда.

И мы набираем ход, продираясь сквозь кусты и стволы высоких сосен. Ульрик тащит меня за собой, забывая, что я в юбке, и по моим голым ногам хлещут колкие ветви.

– Он видит ее? Видит призрак Эллы? – Задыхаясь, интересуюсь я. – Она показывает ему дорогу?

– Наверное! Я видел только, как сверкают его пятки. Ах, да, и еще глаза. Что бы там не видел парень с фарами вместо глаз, я склонен ему верить!

Непроглядное черное небо почти доело луну. Мы пробиваемся в чащу почти на ощупь, вокруг кисло пахло землей и тиной, сластит гнилью.

– Кажется, мы на болоте. – Стону я, ощущая, как влажно хлюпает под подошвами ботинок.

– Бьорн! – Взвывает Улле. – Эй, дружище!

– Заблудились. – Говорю я, хватаясь рукой за ребра.

Где-то внутри больно покалывает.

– Бьорн! – Вопит Ульрик, оглядываясь по сторонам.

Его голос разносится эхом. Вместо ответа слышится уханье совы.

– Я здесь! – Доносится откуда-то справа.

– Он здесь! – Выдыхаю я, сжимая ладонь Улле.

– Откуда шел его голос?

– Черт…

– Бьо-о-орн! – Вопим мы наперебой.

– Сюда! – Слышится вдалеке.

– Туда! – Указываем мы одновременно в разные стороны.

– Нет, – опускает мою руку парень, – нам сюда.

И тянет за собой в черноту и сырость чащи.

– Я тут! – Наконец-то, раздается невдалеке.

– Это он… – Радостно вздыхаю я.

Надо признаться, меня уже успело охватить отчаяние.

– Ты здесь, боже… – Сама не понимаю, как влетаю в его объятия.

Сердце колотится, как сумасшедшее. Окунаюсь в его запах, и словно оказываюсь дома – на секунду это ощущение побеждает мой страх.

– Нея. – Парень прижимает меня к груди, но не теряет бдительности. Нервно оглядывается по сторонам, не забывая, где мы находимся, и зачем сюда пришли. – Вы тут. Так, хорошо. А где цыганка?

– Осталась в трейлере, сказала, позвонит твоему отцу. – Я отстраняюсь. – А Элла? – Это глупо, но я тоже оглядываюсь по сторонам. – Где она? Ты ее видишь?

– Где призрак? – Напоминает о своем присутствии Улле.

Парень оперся рукой о дерево, чтобы отдышаться.

– Она исчезла. – С досадой сообщает Бьорн и всплескивает руками. – Просто растворилась в воздухе.

– Завела в чащу и смылась? – Уточняет Ульрик. – Мы в западне?

Бьорн кладет руки на лоб.

– Дай подумать… Черт… черт! – Он оглядывается по сторонам, его глаза вспыхивают ярким светом, будто зажигаются два огонька. – Куда ты подевалась, твою же… Аргх-х!

Его руки падают вниз.

Это тупик.

– Подождите. – Говорю я. – Подождите. – Делаю круг по своей оси. Тени деревьев сливаются в густую темно-серую муть. – Она не просто так нас сюда привела. Оно здесь. И Сара тоже… Сара!

– Сара! Сара-а-а! – Начинают кричать парни.

А когда мы замолкаем, чтобы прислушаться к бродящему меж деревьев ветру, где-то вдалеке раздается треск ломающихся веток.

– Что это? – Нахмуриваюсь я.

Земля содрогается. Это чьи-то тяжелые шаги.

– Это оно. – Бьорн машинально ухватывает меня за талию и зашвыривает себе за спину.

Я замираю, слыша, как растет его пульс, как учащается сердцебиение. Парень напряженно вглядывается во тьму.

– Ох, и не нравится мне это… – Только успевает произнести Ульрик, как вдруг где-то вдали раздается истошный женский крик.

– Сара! – Срываемся мы с места и бежим туда.

Хельвин сразу отрывается от нас двоих. Я едва успеваю заметить, как широки его шаги, когда его фигура взрезает черноту леса и скрывается между стволами.

– Сара-а-а! – Кричу я так, будто этот крик может кого-то спасти.

Но прелая темнота кажется бесконечной, а крики все усиливаются.

– Нет! Не-е-ет! – Можно различить в треске ломающихся ветвей.

Это она. Ее голос все ближе.

Ульрик давно обогнал меня и тоже скрылся во тьме, теперь я бегу только на этот звук, вытянув руки, чтобы ненароком не врезаться в одно из деревьев. Земля под ногами такая склизкая, что сдирает на ходу башмаки. Приходится быть осторожнее, чтобы не потерять обувь и не упасть.

– Не… – Голос подруги обрывается.

Затем слышится грохот и рев. Нечеловеческий, низкий, трубный. Не рев реактивного двигателя, но и не рычание зверя. Что-то потустороннее, от чего волоски на руках поднимаются дыбом, а дыхание сковывает льдом.

Я появляюсь на поляне как раз в тот момент, когда в мою сторону летит что-то огромное. Едва успеваю увернуться, как оно обрушивается на землю в паре метров от меня. Взрывает почву так, что вибрация бьет по ногам.

– Нея-я-я! – Звенит в ушах голос Сары.

Я замираю и медленно поворачиваюсь, чтобы рассмотреть то, что упало практически к моим ногам. И в эту же секунду меня парализует от страха.

С земли, рыча и ухая, поднимается что-то огромное, темное, долговязое. Простынь голой кожи вздувается струпьями и свисает лохмотьями, мелькает синевой и пузырится грязной черной жижей.

– Что… – мои губы немеют.