- Андреас! О, черт!

- Дружище, - выдохнул Марио, стараясь ответить и в то же время не зажать Кловиса слишком тесно. – Чудесно выглядишь.

Его переполняла удивительная радость, все пережитые кошмары стремительно таяли в чистых, искренних руках дорогого товарища. Льюис выпустил его, схватил за плечи и энергично встряхнул:

- Как ты? Что случилось? Я не верю, что снова вижу тебя! Бедняга, что с твоим лицом? Оно такое измученное! Ты что, голодал? Я прикончу эту скотину Дарроу! Я скучал, дружище! Так скучал! Думал, ты никогда не приедешь. О чертовщина, что это за смертельная бледность? Говори, в чем дело! Марио! Братишка!

В порыве чувств он снова сжал его, но Кловис на этот раз не выдержал и возмущенно захныкал. Льюис отпрянул и шокировано уставился на малыша. Очевидно, он только теперь его заметил.

- Это… - изумленно выдохнул он, потеряв дар речи, - это…

- Кловис, - со смешком ответил юноша. – Единственное, за что я благодарен Кристиану.

- Какое чудо, - зашептал Льюис, осторожно беря кроху на руки. – Как будто смотрю в твои глаза. Марио… я не знаю, что сказать.

Кловис внимательно смотрел на него, как будто пытаясь понять, можно ему доверять, или нет. Похоже, осмотр его удовлетворил, потому что он протянул ручку и стал гладить вьющиеся волосы Дамоне. Это означало высшую степень уважения и покровительства. Льюис чуть не заплакал от удовольствия:

- Марио, это… невероятно. Я так счастлив. Что ты приехал и не один. С этим… восхитительным чудом. Твоим чудом! Но ты приехал не в гости, верно? Твое изможденное лицо пугает меня. Случилось что-то нехорошее.

- Да, - кивнул Марио. – Мне нужна твоя помощь, Льюис. Ты – моя единственная надежда.

- Что я должен сделать? – серьезно спросил тот. – Чем могу помочь? Клянусь, я сделаю все, что в моих силах!

- Как только Кловис подрастет, я намерен выехать из королевства. А до того мне негде жить. Льюис, прости меня, если можешь. Я не хотел вот так рушиться тебе на голову, но мне больше не к кому обратиться. Поверь, я в долгу не останусь. Кловис растет очень быстро, мы не задержимся надолго. Я заплачу сполна.

- Ты ничуть не изменился, - хмуро сказал Льюис. – Неужели так трудно смириться с тем, что друзья существуют? Знаешь что, Марио? Вы можете оставаться здесь столько, сколько хотите. Можете остаться навсегда. В этом замке столько места, что хватит на целую армию. И единственное, что меня раздражает, это твое заявление о расплате. За кого ты меня принимаешь?

- Прости, Льюис, - мягко сказал Марио. – Ты же знаешь: недоверие – мое второе имя. И все-таки я не желаю стеснять твою семью, а потому отдам часть денег, что у меня есть, твоим родителям.

- Ха! – насмешливо воскликнул Дамоне, с удовольствием качая Кловиса на руках. – Посмотрим, посмотрим… Чувствую, скоро мне выпадет шанс хорошенько посмеяться. Нет, какое все-таки чудо! – это восклицание относилось к Кловису, пытавшемуся закрыть Льюису глаза. – Да я просто счастлив, что могу жить в одном доме с таким крохотным шалуном! Марио, я не стану спрашивать, что там у вас произошло, думаю, однажды ты сам все расскажешь. Но запомни одно: я буду искренне счастлив, если это место станет твоим домом, и ты уже не захочешь никуда уезжать.

- Эти слова греют мне душу… Но рано или поздно уехать придется. Меня ведь будут искать.

- Дарроу? – свирепо спросил Льюис.

- И он, и его родители.

- Глядя на твое утомленное лицо, я начинаю ненавидеть их всем сердцем.

- Они того не стоят. Честно.

- Конечно, ты так говоришь. Что еще ты можешь сказать? А я все равно их ненавижу! Они, по сути, выгнали из дома семью!

- На самом деле… я сам удрал.

- Еще лучше! – Льюис крепко-крепко сжал Кловиса. – Пусть только посмеют сюда явиться. Говорю, я не испугаюсь их знатного титула, выскажу все, что о них думаю.

Марио тихо рассмеялся:

- Ты тоже ничуть не изменился. Как прежде, рвешься в битву, отпуская все сомнения и страх перед возможными последствиями.

- Да, ради лучшего друга, - сурово сказал Льюис. – И ради его сына.

Тут с улицы раздались негромкие голоса, и в зал вошли Мануэль и Симус. Мальчишки сосредоточенно переговаривались, по-видимому, нисколько не думая о недавнем преследовании. Симус сжимал что-то в кулаке, а Мануэль, хмуро слушая, усердно тер локти, испачканные в земле. Похоже, битва все-таки состоялась и, как всегда, не в пользу омеги. Но теперь они не выглядели злыми и сердитыми, теперь их увлекала новая затея, настолько интересная, что они заметили Марио и Льюиса только когда поравнялись с ними.

- О, кто это? – Мануэль восхищенно уставился на Кловиса, малыш не менее внимательно смотрел на него. – Какие глазищи!

- Помните, я рассказывал вам про Марио? – спросил Льюис, кивая в сторону товарища. – Теперь он будет у нас жить. А это его сын, Кловис.

- Могу я его подержать? – неуверенно спросил Мануэль у Марио.

- Можешь, - усмехнулся тот. – Судя по его взгляду, ты ему понравился.

Парнишка осторожно взял Кловиса на руки и восхищенно застыл, когда малыш стал дергать его локоны.

- Я тоже хочу! – возмутился Симус.

- Подождешь! – заявил паренек, отходя в сторону.

- Не зли меня!

- Отстань!

Да, Кловис мгновенно стал желанным гостем на руках у мальчишек. Впрочем, едва ли в этом было что-то удивительное. Кроха так внимательно смотрел на них, так весело смеялся и ласково гладил им волосы, что не привязаться к нему было просто невозможно. Близнецы все время спорили, кто будет держать его, а Льюис сердился, что ему вовсе ничего не перепадает. Марио же безумно радовался, видя, сколько нежности проявляют к его сыну, какая искренняя теплота сквозит в каждом слове и прикосновении новых союзников, как счастливо и безмятежно хохочет его бесценное сокровище.

Родители Льюиса, как и предупреждал парень, и слышать не захотели о вознаграждении за помощь. Они очень мягко отнеслись к Марио, предоставили ему красивую уютную комнату с овальными окнами, выходящими на реку, и заявили, что друзья Льюиса для них – часть семьи, и он может оставаться здесь, сколько душе угодно. При этом они ловко пресекали всякую попытку Марио выразить им свою благодарность, или снова заговорить о деньгах, тут же засыпая его вопросами, или начиная торопливо говорить друг с другом.

Это были поистине замечательные люди. Они помогали нуждающимся, не ожидая получить что-то взамен, из душевного благородства, удивительного чистосердечия и огромного простодушия. Главу семьи звали Эвинг, а старшего омегу – Филипп. В них Марио нашел свою семью. Какая мягкость, какое ненавязчивое понимание читалось в их глазах! С каким неподдельным удовольствием Филипп начал возиться с Кловисом, смешить его и смеяться, когда смеялся он!

Регису также нашлось место в замке, он стал главным помощником дворецкого и, судя по его довольному горделивому виду, новая должность весьма ему льстила.

Марио не замечал, но в этом доме его раны стали затягиваться, переставая кровоточить, душевные муки неуловимо спадали. Впервые за много лет он почувствовал истинную радость, дыхание счастья и тепла. Великодушие семьи Дамоне исцеляло его сердце, переполняло восторгом и светлыми надеждами. За какие-то три дня в этом окружении он стал другим человеком. Его щеки налились здоровым румянцем, глаза засияли, в них появился огонь жизни и надежды. С каким удивительным чувством он теперь просыпался каждое утро! Какое невыразимое торжество разгоралось в его сердце, когда он целовал Кловиса, твердо зная, что никто не попытается разлучить их и подвергнуть ужасным страданиям!

В этом чудесном шумном доме Марио вспомнил, что такое счастье. Но на этом радостные потрясения не заканчивались. В канун дня рождения Льюиса ему предстояло открыть еще одну не менее приятную новость.

Стоял полдень, юноша осторожно качал на руках спящего сына, когда дверь в комнату распахнулась, и вошел Льюис:

- Идем! – весело зашептал он. – Скорее!

- Куда? – изумился Марио.