Время шло очень медленно, но он изо всех сил прикидывался веселым и непринужденным, что ему давалось с огромным трудом, но, к счастью – не без успеха.

И вот – настала ночь. Он лежал в постели, напряженно прислушиваясь, и то и дело поглядывал на часы, висевшие на стене напротив.

Час ночи. Все еще слишком рано. Саске решил выскользнуть из апартаментов в два часа.

Ему казалось, что в это время немногочисленные жители замка уже основательно погрузятся в сон, и его не засекут.

Было страшновато. Во-первых, пугали ночные блуждания по неосвещенному замку, а во-вторых, сама цель его предприятия.

Больше всего он опасался увидеть зловонные тлеющие трупы. Впрочем, его успокаивала мысль, что, как аристократ, граф Намикадзе не станет держать в своем доме подобные прелести.

Страх, несомненно, был силен, но интерес явно превышал его.

Саске горячо хотелось узнать, что же скрывает граф и извлечь из этого возможную выгоду. Он надеялся, что знания помогут ему стать ближе к демону, и эта мысль укрепляла его, давала силы преодолевать страх.

Половина второго. Саске сел, спустил ноги с кровати и накинул на плечи халат. В замке всегда было очень тепло, поэтому он решил не затрудняться хлопотливыми одеваниями.

А о чем следовало подумать, так это о свечке. Юноша подошел к столу, взял резное огниво и зажег подсвечник.

Три свечи весело засияли, сразу же несколько успокоив его.

Саске снова сел и, крепко сжимая подсвечник, задумался о предстоящем маршруте. Его покои находились на втором этаже, а запретная комната – на четвертом. Подняться туда, а затем отыскать ее будет не так-то просто.

На секунду юноша засомневался, а стоит ли ему так рисковать, но, тут же опомнившись, он мрачно заявил себе, что совершит задуманное, и никакие страхи его не остановят.

И вот часы показали два ночи. Саске встал и быстро подошел к двери. Старательно отгоняя сомнения, открыл дверь и уткнулся взглядом в кромешную темноту.

В животе возникла неприятная щемящая боль. Темари как-то заявила, что это очень разумно: выключать на ночь свет во всем доме. В таком случае, ворам придется туго, и вряд ли они сумеют утащить что-нибудь по-настоящему ценное.

Быть может, она и права, но Саске в эту минуту жестоко проклял ее за чрезмерную осторожность.

Ему стало очень страшно, из темноты как будто веяло таинственными ужасами. Он, конечно, понимал, что это всего лишь плод его фантазии, но все равно было жутко.

«Я должен это сделать! Граф для меня важнее всего, я должен узнать, что он скрывает!»

Приложив немалое усилие, юноша вышел из комнаты и аккуратно закрыл дверь. Подсвечник освещал всего несколько метров впереди, а дальше – мрачная неведомая тьма.

Тяжело вздохнув, парень медленно двинулся по правому коридору, зная, что там, за углом, находится лестница, ведущая в верхние этажи.

Шаг, шаг, шаг и, кажется, метр за метром проясняются впереди, вызывая ненадежное успокоение. Саске считал, что уже давно должен был поравняться со ступеньками, но нет – впереди все так же уныло и хмуро выявлялись метры каменного пола.

Наконец, проявилась и лестница.

Холодея от тревоги, Саске стал подниматься наверх. Держась за перила, он быстро преодолевал ступеньки, стараясь производить как можно меньше шума. Страх постепенно усиливался, что было вполне оправданно и объяснимо.

На четвертом этаже тьма как будто была еще плотнее, чем на двух других. Впрочем, Саске так могло показаться из-за всепоглощающего страха, охватившего его рассудок.

Ему страстно хотелось развернуться, кинуться в свои покои и хорошенько укутаться в теплое одеяло, но нет – уже почти машинально он двигался по направлению к странному лиловому полотну.

Через несколько минут он оказался напротив.

Странные узоры в зловещем сиянии свеч показались ему просто жуткими. Словно это были линии крови на темном фоне.

Судорожно вздохнув, Саске поставил подсвечник на пол и аккуратно снял со стены картину. Задохнулся от страха, поскольку из неведомого туннеля на него дыхнуло леденящим холодом и странным мертвенным запахом.

Несомненно, ему все-таки следовало одеться потеплее. Сознание умоляло его повесить картину на место и вернуться вниз, но глухая автоматическая решимость заставила поднять свечу и начать медленно подниматься по узкому проходу наверх.

Да, здесь было очень тесно, два человека не смогли бы вместиться на ступени. Мрачные гниющие стены почти сжимали хрупкие плечи Саске, когда он, вздрагивая от холода и страха, словно привидение, тащился наверх.

Странное зловоние тлеющих лохмотьев неумолимо усиливалось, и вскоре юноша закрыл нос ладонью, тяжело дыша от отвращения.

Поднимался он очень долго, здесь было целых двести больших грубо отделанных ступенек – Саске нарочно их сосчитал, сам не понимая цели.

И вот неровное сияние свеч выхватило высокую металлическую дверь, упиравшуюся во все стены, словно камень.

Юноша вдруг запоздало вспомнил, что, вполне вероятно, ему нужен ключ, но, хорошенько посветив, обнаружил, что у двери не было замка, только огромная внушительного вида щеколда.

Парень поставил подсвечник на нижнюю ступеньку и стал отодвигать щеколду. Поддавалась она с трудом, бедняга весь вспотел, пока сдвинул ее с места, и совсем запыхался, проталкивая вперед массивную дверь.

Схватив свечи, он протянул их вперед и медленно, с колотящимся сердцем, вошел внутрь.

Это оказалось огромное просторное помещение, в первую минуту показавшееся ему пустым. Но, внимательнее приглядевшись, он разглядел мерцающие стены, сплошь и поперек исписанные странными словами на мудреном языке.

Саске настороженно озирался, не замечая ничего подозрительного, как вдруг увидел впереди, в дальнем конце зала, странные возвышения вдоль стены.

Юноша несмело подошел туда и с бесконечным изумлением увидел семнадцать узких черных ящиков с непонятными надписями на крышке.

Он наклонился к одному из них и с трудом прочитал: «Куран Эстер».

Эти слова ровным счетом ничего ему не сказали, поэтому он положил свечи на пол и стал искать место, где открывалась крышка.

Поиски довольно быстро увенчались успехом. С огромным трудом, пыхтя и ежесекундно переводя дух, Саске откинул крышку, взял свечу и посветил.

Из его груди чуть не вырвался крик. Ужас пронзил его, словная отравленная смертельным ядом стрела.

Внутри лежало странное существо, вероятно, демон, тело которого было страшным образом расчленено: отдельно лежали руки, ноги, туловище, и все это купалось в странном белесом сиянии, от чего вид был еще ужаснее.

Но не это заставило Саске оцепенеть в мертвом ужасе. Его ошеломило бледное лицо создания.

Когда-то красивое и благородное, оно теперь было страшно изуродовано, но, что самое невероятное – безумные красноватые глаза смотрели прямо на Саске.

Существо жило, оно не умерло, и оно мечтало вырваться из плена.

Прижав руки ко рту, Саске отчаянно смотрел на эту мерзость, не в силах оторваться. Создание, не моргая, смотрело на него в ответ, и вдруг окровавленные губы приоткрылись, из глотки вылетело омерзительное надрывное шипение:

- Выпусти меня…

Эти слова заставили юношу очнуться. Испуганно закричав, он захлопнул крышку, схватил подсвечник и ринулся к выходу, но, едва повернувшись, всем телом врезался в кого-то.

Теряя рассудок от ужаса, он поднял глаза и в безумном смятении отпрянул. На него в упор смотрели сверкающие ярко-алые глаза с вертикальными зрачками. Глаза, в которых плескалась свирепая ярость.

Темари предупреждала его о том, что граф Намикадзе всегда возвращается без предупреждения.

========== Глава 6. Холод ==========

Хлесткая пощечина отшвырнула Саске на пол, юноша отчаянно задрожал, медленно вставая. Граф Намикадзе молча смотрел на него, и в его глазах, сверкающих, словно раскаленные угли, читалась безумная ненависть.

Саске попятился, содрогаясь от ужаса, но демон вдруг оказался рядом, схватил его за плечи и жестоко стиснул их.