Как уже отмечалось, в рамках любого паттерна отношений во время его проработки может произойти регрессия к предшествующим стадиям развития. А возможен ли некий переход из одного паттерна в другой? Сможет ли, например, человек с ищущим паттерном воспринять динамику избегающего и антагонистического паттернов? Мы считаем, что структуры характера, образующие разные паттерны, выполняют роль теневых элементов по отношению друг к другу. Задачи разных стадий развития человек разрешает с помощью средств одного конкретного паттерна, поэтому свойства двух других остаются для него явно чуждыми или инородными. Так, развитие человека с зависимой нарциссической структурой характера проходило в пределах ищущего паттерна, следовательно, люди, чьи структуры характера формировались в избегающем или антагонистическом паттерне, будут для него совершенно иными. Эта инаковость может вызывать восхищение, зависть, ненависть, безразличие, отвержение – именно так мы реагируем на теневые элементы. Однако некоторые из этих инаковых или теневых элементов человеку необходимо принять, чтобы достичь состояния целостности.

Юнгианцы давно придерживаются того мнения, что столкновение с тенью содействует исцелению и индивидуации. Узнавание различных структур характера может обогатить нашу способность видеть и взаимодействовать с «иным». Например, если в ходе анализа зависимый нарцисс регрессирует в пограничное состояние, это значит, что его теневые элементы могут оказаться в избегающем или антагонистическом паттерне, то есть в работе, вероятно, придется столкнуться с маневрами избегания и контроля. В конечном итоге эти переживания могут вести его к осознанному использованию этих механизмов и, следовательно, способствовать индивидуации.

Так сложилось, что юнгианцы хорошо обучены распознавать теневую сторону личности и работать с ней. Однако следует признать, что для подробного описания особенностей развития недостаточно только архетипического языка. Сегодня в поле психоанализа и юнгианской психологии больше внимания уделяется ранним детским переживаниям как в теоретическом, так и в практическом ракурсе. Благодаря такой направленности у нас появляется возможность усовершенствовать терминологию, применяемую для описания раннего, архетипически окрашенного опыта. Сейчас мы уже более четко понимаем, чувствуем и характеризуем паттерны, возникающие в период имплицитной памяти, то есть до формирования речи и эксплицитной памяти. Соединение новых представлений о развитии и архетипических амплификациях позволяет передать различия между вызывающим напряжение эмоциональным хаосом пограничной реальности, вечно замороженной бесконечной ужасающей пустотой шизоидного мира и непрекращающейся неусыпной борьбой за господство антагонистического паттерна. Благодаря все более четкому и ясному пониманию этих различий мы можем по-настоящему разобраться в том, какой паттерн является теневым по отношению к другому.

«Погружение в подземный мир», или, другими словами, созидательная регрессия и соприкосновение с «иным», дает человеку возможность воссоединиться с ощущением глубины и целостности и вступить в аутентичные отношения с Самостью. Регрессия, осознание теневых аспектов личности и конфронтация с ними приобретают важную роль в терапии ригидных структур характера. Последние исследования в области нейронаук привели к важному открытию: репаративная терапия влияет на пластичность мозга. По мнению Уилкинсона, «можно предположить, что в ходе аналитического процесса… в коре головного мозга образуются новые нейронные связи… их формированию способствует перенос, в рамках которого прошлое соединяется с настоящим и ранний эмоциональный опыт может быть вновь пережит и проработан» (Wilkinson 2005, р. 490). Можно сказать, что в пространстве осознанных, хорошо согласованных связей ригидное, ограничивающее действие защитных структур ослабевает, а жизнь постепенно наполняется динамизмом, энергией и близкими отношениями.

Глубокое понимание регрессии и теневой динамики помогает терапевту не только тоньше чувствовать переживания пациента, но и полнее понимать процессы, протекающие в интерсубъективном поле, что немаловажно. Кроме того, аналитику необходимо досконально изучить собственную структуру характера, в том числе свойственный ему тип регрессии и теневой динамики. Тогда он сможет понять, каким образом его переживания взаимодействуют с переживаниями пациента. Терапевт с зависимой нарциссической структурой характера и, например, терапевт с контрзависимой нарциссической структурой характера будут совершенно по-разному воспринимать пациента с пограничной структурой. Мы считаем, что очень важно правильно распознать и хорошо изучить эти различия, поскольку сложные взаимодействия наших многогранных структур характера являются невероятно ценным источником информации и трансформирующей энергии.

В начале этой главы мы рассказали о том, что дыхание Изиды вернуло к жизни расчлененное тело Осириса и благодаря их воссоединению на свет появился божественный ребенок Гор – провозвестник нового мира. Царство Изиды и Осириса, где царила гармония, процветало сельское хозяйство, почитались музыка и духовность, оказалось отщепленным от собственных теневых элементов. Поэтому злодей Сет, брат Осириса, являвшийся носителем этих отрицаемых аспектов, и сверг его с престола. Новый царь Гор, имя которого означает «высоко над всеми», изображается в облике ястреба или сокола, а вместо глаз у него солнце и луна. Он воплощает ви́дение перспективы, способность воспринимать жизнь всесторонне. Он устанавливает в мире новый баланс сил.

Миф об Изиде и Осирисе пробудил в нас намерение, прибегнув к архетипическим амплификациям, оживить накопленные знания о структурах характера и попытаться привести к единству раздробленную терминологию, используемую для обозначения психопатологий. В мифе после воскрешения Изидой расчлененного тела Осириса рождается Гор. Ви́дение Гора сравнимо с осознанным восприятием. У нас эта история ассоциируется с образом живого «клинического» языка, который может пробудить к жизни сознание, освобождающее дух.

Более глубокое понимание структур характера помогает принимать их ограничения и потенциал. Вступив в контакт с Самостью как духовной силой, сознание может освободить структуру характера, которая прежде была не чем иным, как набором ригидных защит. Описание психологических расстройств общепонятным языком с привлечением ярких архетипических образов содействует обретению более широкого ви́дения. Благодаря такому живому языку каждый из нас сможет отнестись к собственной структуре характера и структуре характера другого человека с должным уважением, признав необходимость ее развития, а также по достоинству оценив скрытые в ней источники трансформации. Может показаться удивительным, но, с точки зрения предлагаемой нами модели, структура характера рассматривается скорее не как препятствие на пути духовного роста, а как центральный элемент эманации божественного. Соответственно, духовная практика и интроспекция собственных психологических состояний становятся неотделимы друг от друга. Признание того обстоятельства, что наши собственные раны, а следовательно, наши характерологические защиты являются источником нашего исцеления, превращает саму процедуру диагностики из акта имплицитного обвинения в процесс пытливого исследования и трансформации. Только в этом случае человек действительно сможет посмотреть на структуру своего характера как на своеобразный родник, бьющий из-под земли, источник питания, наделяющий способностью сопереживать другим и строить отношения.