— Так что, хозяйка, даже молоком нас перед уходом не напоишь? — поддел её Дейдара.

— Ты заслужил разве что подзатыльник, — проворчала Элен, но уже без злости.

— Молоко можно и дома попить, Дей, — мудро рассудил Джим, поднимаясь из-за стола. — Пошли. Если родители вернутся, а нас нет…

— Я не видела, чтобы к вашему дому подъезжали машины, — тут же похвасталась наблюдательностью Элен.

— Ну… всё равно, надо идти, — на мгновенье замялся Джим. — Спасибо за всё.

— Да в любое время, — гостеприимно взмахнул рукой Элайджа.

— Вы скоро опять в эту свою Шотландию уедете… — пробормотала Элен.

— Эй, не вешай нос! До школы ещё полтора месяца, — подбодрил её Джим. — До завтра, ребята.

— До завтра!

— Хороший сегодня был вечер, — сказал Джим, когда братья вышли из дома, и Барретты заперли за ними дверь — Дейдара на слух проверил, прежде чем сойти с крыльца.

— Да, не поспоришь, — согласился Дейдара, преисполненный морального удовлетворения. Ну и пусть он, по сути, страдал целый день фигнёй! По крайней мере, его жизнь была интересна ему самому.

— Жаль, что они маглы, правда? — вздохнул Джим, глядя себя под ноги.

— Почему?

— Ты сам знаешь, — отмахнулся Джим. — Мы им не можем много чего рассказать. Они никогда не узнают многое о нас.

— Друзья могут быть с разным уровнем доступа, мм, — пошутил Дейдара и тут же пихнул Джима в плечо. — Не вешай рога, гений. Всё будет хорошо.

— Да знаю я! — пихнул его в ответ Джим, но Дейдара перехватил его руку и дёрнул головой в сторону переулка. Джим насторожился.

— О, смотрите, кто здесь! — протянул высокий парень, выйдя из-за дома. В уголке его рта была зажата папироска, кепи пацан лихо заломил набок.

— Привет, Стив, — отозвался Дейдара, внимательно следя за ещё тремя парнями, появившимися следом за вожаком. — Соскучился?

— По твоей роже под моим кулаком, разве что, — хмыкнул в ответ Стив Филлипс, главная причина того, почему многие родители запрещали детям Впадины ходить одним по вечерам. Высоченный даже для своих шестнадцати, плечистый и сильный, Стив был сиротой, жил с полувменяемой бабкой на самом краю городка, много курил и цеплялся к любому меньше себя. — Птичка напела, что ты опять подрабатываешь в «Львином сердце», Поттер. Сколько тебе старик Пенроуз уже заплатил?

— Пять раз по «иди ты на хуй», Стив, — расслабленно ответил Дейдара. — И ещё накинул три «ебитесь в жопу» для твоих дружков.

— А ты манерам так и не научился, мелкий засранец? — оскалился Стив, бросив окурок себе под ноги. Растерев его носком ботинка, парень сжал кулаки.

Чуть переместившись, Дейдара встал на пути банды к Джиму и особняку Поттеров, высившемуся неосвещённой громадой в самом конце улицы. «До ворот можно добежать за полторы минуты, а за забором безопасно — Лолли не пропустит чужаков», — подумал Дейдара и сделал Джиму мимолётный знак бежать.

— Но!..

Дейдара настойчиво повторил знак. Джим засопел и шагнул было вперёд, но Дейдара вновь оттеснил его себе за спину.

Наблюдая за ними, Стив гулко заржал, и банда ему вторила.

— Ты правда думаешь, что мы до него не доберёмся?!

— Я в этом уверен, мм, — отчеканил Дейдара и в последний раз повторил приказ Джеймсу отступать.

Дальнейшие события развивались со стремительной скоростью. Джим побежал, и двое из подпевал Стива, Майлз и Дерек, бросились за ним, чтобы мгновенье спустя схватиться за головы — Дейдара сбил их с курса прицельно пущенными камнями, которые имел привычку носить в кармане на всякий случай. Секундой позже на него самого обрушился Стив, а его ближайший дружок Микки попытался зайти Дейдаре за спину. Увернувшись от удара первого, подрывник пнул второго по яйцам и, перекатившись, вновь засадил камнями по тупым головам несостоявшихся преследователей Джима. Те, вконец озверев, забыли о Джеймсе и бросились на Дейдару, однако только повалились на землю, пытаясь поймать вёрткого шиноби. Коротко оглянувшись — Джим уже почти у ворот, — Дейдара хорошенько вмазал Стиву по челюсти, пнул под рёбра Дерека и мимо катающегося по земле и воющего от боли Микки бросился следом за братом. Минута — и высокие кованные ворота поместья захлопнулись за ним.

Погнавшиеся хулиганы на всём ходу врезались в створки и, схватившись за элегантные прутья, яростно затрясли конструкцию. Джим в испуге попятился.

— Ублюдки! — проорал Майлз; половину его лица заливала кровь из разбитой камнем брови.

— Жалкие трусы! — Стив ещё раз тряхнул ворота, однако те не поддались.

— Трусы — вы, если вчетвером нападаете на двоих младше вас, мм, — парировал Дейдара, подходя ближе к воротам — ровно настолько, чтобы дразнить, но оставаться вне досягаемости. — Выйди со мной один на один, Стив, и я буду драться честно. Только не думаю, что это тебе больше понравится.

— Много чести! — Микки попытался плюнуть в него, но Дейдара легко уклонился.

— Не стоит использовать слова, значения которых не знаешь, — поучительно заметил Дейдара.

— Завали, сукин сын!

— Кстати о твоей матери: а она в курсе, где и с кем ты так поздно гуляешь? — полюбопытствовал Дейдара и удивлённо вскинул брови: ночь окрасили вспышки полицейских мигалок, и две патрульные машины вывернули на улицу.

— Копы! — воскликнул Дерек и первым дал дёру.

— Мы с вами ещё не закончили! — зловеще пообещал Стив.

— Закончили, — возразил Дейдара, когда полицейские машины затормозили у ворот.

***

— Обалдеть, как ты со всем справился, Дей… — восторженно проговорил Джим, когда они наконец остались одни. Полиция уехала, забрав с собой в участок Стива, Микки с Майлзом и подробное описание случившегося обоими Поттерами. Как оказалось, это Барретты, увидев из окна, что на друзей напали, вызвали копов. Большой радости подобное разрешение конфликта Дейдаре не приносило: он предпочёл бы сам разобраться с доставшими придурками, — однако для безопасности Джима и остальных так было лучше.

— Ты куда больший капитан Кирк, чем я, — понурившись, добавил Джим.

Дейдара повернулся к нему.

— Я просто умею драться. Капитан Кирк крут не из-за этого.

— Но я и драться-то не умею!..

— А если я научу?

Джим уставился на него, широко распахнув глаза. Какое-то время он просто пялился, а затем сказал на полном серьёзе:

— Ты лучший брат на свете, Дей.

— Открыл Америку! — усмехнулся подрывник с теплом на душе. — Пошли спать, Джим. Родители должны скоро вернуться.

========== Глава 17. Пример для подражания ==========

День в приюте святой Патриции начинался в шесть утра. Первым делом девочкам надлежало умыться, расчесать и заколоть волосы (распустёхами быть не полагалось), после чего выстроиться в коридоре перед своими комнатами. Ровно в шесть тридцать миссис Новицки вместе с двумя-тремя дежурными воспитательницами проходила по комнатам. Проверялись чистота спален и опрятность девушек. За грязь в комнате все её обитательницы отправлялись в красильную, отдельно стоящее здание для окраски льняных и хлопковых полотен ткани, которые приюту продавали по дешёвке некие «друзья» директрисы. Подобная перспектива была достаточным основанием не сорить: в том месте нечем дышать, а краска имела тенденцию впиваться в руки и не покидать их несколько дней. Она тоже была почти даровой, как и ткань.

Затем следовала утренняя молитва, на которую воспитанницы собирались в небольшой капелле на восточной стороне особняка. Утром здесь было легко и светло от мягких лучей рассвета — за исключением дней, когда тучи или серая хмарь закрывали небо. По воскресеньям из города приезжал священник, чтобы провести полноценную службу, а в остальные дни обитательницы приюта просто молились. Так и не проникшаяся местной религией и её обрядами Хината использовала время тишины, чтобы воззвать к духам предков и попросить их присмотреть за ней в этом далёком краю.

После молитвы наступала очередь завтрака. Готовили обитательницы приюта сами, так как этот навык обязателен для любой женщины. Как правило, дежурство по кухне делили две комнаты, сменяющиеся каждый день. Хината дни очереди своей комнаты не любила — и в прошлой жизни, и в приюте святой Анны, и в Хогвартсе всегда кто-то готовил для неё. За полное незнакомство с кухней (а также обучение в школе-интернате) другие девочки считали Хинату снобкой и старались скинуть на неё наименее приятные обязанности: муторный перебор круп, долгую разделку кур или рыбы, отмывание самой-самой жирной посуды. Хината спокойно принимала работу и выполняла безукоризненно, с сожалением наблюдая, как её некогда крепкие, всегда коротко и аккуратно подстриженные ногти истончаются, а кожа рук иссыхает. В приюте не выдавали питательных масел, и Хината терпела, не желая тратить небольшое сиротское пособие. «Вот когда поеду в Косой переулок, — думала она, — зайду в магазин родителей Гестии. У них есть замечательное средство, и недорогое». Гестия давала ей пользоваться в школе своим флаконом, которого удивительным образом хватало на полгода.